Дмитрий Смирнов - Геракл без галстука
Поначалу все шло нормально: регистрация, венчание, фотографирование на память возле местных достопримечательностей. Так было до тех пор, пока гости не уселись за стол. Первые же рюмки напрочь посрывали крышу у всех присутствовавших кентавров. Очумевшие жеребцы начали, как было после записано в протоколе, «безобразничать, нецензурно выражаться, приставать к дамам, затевать драки с гостями». А неформальный лидер кентавров Эвритион даже попытался покуситься на невесту Пирифоя Гипподамию. Кстати, именно после того случая обычай воровать на свадьбе невесту вошел в традицию.
Но для основателей обряда все завершилось очень нехорошо. Под предводительством Пирифоя и Тесея лапифы в короткой схватке с использованием бутылок, табуреток и серебряных столовых приборов вышибли кентавров из праздничной пещеры, а потом решили и вовсе изгнать возмутителей спокойствия с Пелиона.
Лапифы обратились в Пелионский народный суд с просьбой о выселении предательских кентавров куда-нибудь на север. В качестве мотивации этого ходатайства истцами были приведены слова, очень точно отражавшие двойственную природу кентавров: «Мы к ним, как к людям, — писали лапифы, — а они — как животные».
Нарсуд постановил поступившую просьбу удовлетворить и предложил кентаврам в течение двадцати четырех часов покинуть окрестности Пелиона. Уже однажды изгнанные силой с цветущих полей Феакии, кентавры и не помышляли о сопротивлении, мигрировав частично на гору Малею, частично — на Фолою. Из своей знаменитой пещеры был изгнан даже патриарх племени кентавров, наставник и воспитатель множества героев, мудрец и врачеватель Хирон. Ему, из-за суровости не знающего исключений закона, тоже пришлось разделить судьбу своего рода, переселившись на Малею.
Но никаких уроков из того случая кентавры не извлекли, иначе бы они не лезли к месту тихого пикника Геракла и Фола толпой, как на пятничную электричку. Едва только первые из конеподобных, стуча копытами, как казачий разъезд по петербургской мостовой, появились на поляне, Фол схватил под мышку амфору и со словами: «Ну, началось!» — юркнул в пещеру. Геракл пытался утихомирить ворвавшихся устно, но, после того как ему брошенным булыжником поставили здоровенный фонарь под глазом, понял, что по-хорошему договориться не удастся.
Всякий желающий представить себе происходившие дальше события без труда может сделать это, просмотрев еще раз сцену расстрела манифестации в фильме Сергея Эйзенштейна «Броненосец «Потемкин». Только вместо роты солдат следует вообразить разъяренного Геракла, вместо разбегающейся толпы — удирающих в панике кентавров, а вместо Потемкинской лестницы — крутой лесистый склон. Противостоять отравленным стрелам героя кентавры не могли, и при виде первых же свалившихся замертво остальные в ужасе бежали.
Возможно, в иной ситуации, обратив противника в бегство, Геракл на этом бы и успокоился. Но на сей раз пепел Кроноса стучал в его сердце, и достойный урок наглецам стал делом принципа.
— Я главный герой державы, а мне какая-то лошадь фингалы ставит, — рычал Геракл, ломясь через чащу.
Надо, конечно, учесть еще и то, что Геракл был в этот момент несколько выпимши. Что тоже не добавляло ему миролюбия. Дальняя родственница кентавров богиня облаков Нефела попыталась выручить родню, пролив с небес тропический ливень в надежде остудить пыл Геракла. Однако добилась лишь того, что у лука героя размокла тетива, из-за чего ухудшились точность и дальность стрельбы, но никого из преследуемых это все равно не спасло. Мститель гнал кентавров до самой Малеи, куда убегающие бросились, надеясь найти убежище у своего вечного заступника Хирона. Все опять получилось с точностью до наоборот. Кентавры не только не спаслись сами, но еще и подставили своего гуру.
Услышав топот и истошные крики возле пещеры, Хирон вышел посмотреть, что происходит. В этот момент размокшая тетива как раз и подвела Геракла, который целился в пытавшегося нырнуть в пещеру кентавра Элата, а угодил в Хирона. Смоченная в крови гидры стрела не могла убить его, бывшего, как и боги Олимпа, сыном Кроноса, но яд действовал и в теле бессмертного, доставляя жуткие мучения. Один из лучших врачевателей Эллады, Хирон пытался лечить свою рану, но все попытки оканчивались неудачей. Неточный выстрел Геракла поставил лучшего из кентавров в весьма неприятную ситуацию: и умереть никак не получается, и жить невыносимо.
Никогда не желавший Хирону зла и оттого абсолютно деморализованный таким поворотом событий герой опустил лук, и недобитые кентавры разбежались кто куда. Понимая, что Хирону он уже ничем не поможет, Геракл в удрученном состоянии вернулся на Фолою, где его ожидала еще одна неприятность. Гостеприимный Фол, пытаясь понять, отчего так быстро погибали его собратья, нечаянно поранился одной из стрел и тоже скончался в муках. В общем, и это получилась очень печальная история, в ней тоже все умерли.
Ворча под нос: «Говорили же, что не доводит пьянка до добра!» — Геракл похоронил несчастного Фола и в отвратительном настроении побрел на поиски заказанного ему кабана. После этого случая героя до конца дней мучила совесть и, уже попав на Олимп, он употребил все свое влияние, чтобы пробить для Фола и Хирона два места на небосводе. Первый был принят на ответственную должность Стрельца в Зодиакальном небесном театре, второй и по сей день изображает на ночном небе самого себя, именуясь созвездием Кентавра.
В числе немногих уцелевших в учиненном разгроме кентавров оказался, тем не менее, и идейный лидер четвероногих Эвритион, пообещавший при случае посчитаться с Гераклом за нанесенную обиду. Возможно, именно после этого вызывающего интервью дело уничтожения кентавров стало для героя принципиальным.
Нельзя не упомянуть еще и о том, что уже после смерти героя в прессе среди многочисленных статей о Геракле появилось и журналистское расследование, посвященное пребыванию богатыря на Фолое. Авторы этого материала утверждали, что ужин с Фолом являлся не чем иным, как тщательно спланированной акцией, истинной целью которой было спровоцировать конфликт с кентаврами. А затем в общей суматохе ликвидировать кентавра по имени Хомад, пытавшегося незадолго до этого обесчестить сестру Эврисфея Алкиону.
Дело не хотели предавать огласке, и для незаметного устранения Хомада пришлось убить еще несколько десятков его соплеменников. Этим, по мнению авторов расследования, и объясняется долгая погоня за кентаврами: Хомад был настигнут лишь на Малее. Этим же объясняется и очевидная легкость основного задания — поимки вепря, бывшего на самом деле всего лишь маскирующим шагом, призванным отвлечь внимание публики от первостепенного поручения. И с первым, и со вторым сотрудник особого отдела Микенской службы безопасности Геракл с блеском справился. После чего все бумаги по этому делу были уничтожены.
Мы можем отдать должное определенному изяществу этой версии. Но, поскольку никаких документов ни относительно покушения на представительницу правящей династии, ни о получении героем параллельного задания, история действительно не сохранила, нам остается лишь возложить всю ответственность за изложенную гипотезу на плечи авторов материала. И продолжить придерживаться официальной точки зрения на события на горе Фолое. В анналах же истории в качестве четвертого подвига Геракла фигурирует поимка Эриманфского вепря.
Вот с чем трудно не согласиться, так это с тем, что если бы не злополучный визит к бедолаге Фолу, миссия по поимке громадной свиньи и в самом деле была бы самой простой из всех выполненных Гераклом на службе у Эврисфея. Отлов кабана-переростка не потребовал от героя ни уймы потраченного времени, ни массы израсходованных сил, ни особенных охотничьих ухищрений.
Гераклу даже не пришлось вступать в бой. Своевременно извещенный, что по его шкуру идет лучший охотник Греции, вепрь трусливо забился в непроходимый лес, надеясь отсидеться в чаще. Вообще он полностью соответствовал самым худшим опасениям Геры, не сумев оказать сопернику ни малейшего сопротивления. Гераклу даже не понадобилось, обнаружив кабана, лезть за ним в чащу.
Герой, пребывавший в мрачнейшем состоянии духа, всего лишь как следует обматерил забравшегося черт-те куда зверя, и вепрь, поняв, что спрятаться не удалось, попытался спастись бегством. Однако по своей глупости он избрал в качестве пути к отступлению дорогу не вниз, в долину, а наоборот — к вершине горы. И, как следовало ожидать, вскоре завяз в непролазных снегах.
Взиравшая на все это с Олимпа Гера лишь развела руками: «Ну, я же говорила, проходимость — ноль!» — и дала оплеуху вертевшемуся под ногами Эроту. Геракл, убедившись, что кабан надежно застрял, неспешно оглушил щетинистого дубиной и принялся заковывать в специально заготовленные для такого случая кандалы. После чего взвалил тушу на плечи и потащил в Микены. Через некоторое время вепрь пришел в себя, но почел за лучшее не дергаться, все еще на что-то надеясь.
