Наталья Романова - Баба Яга
В общем, дожевав пряник, я решила посмотреть на врага еще раз. Так сказать, свежим взглядом. Тем более, что на полянке уже довольно продолжительное время было подозрительно тихо.
Мать моя женщина! Лучше бы я туда не смотрела!
Я не очень разбираюсь в военной технике… Вернее, не разбираюсь вовсе. Поэтому поверила Козьме, который завернув очередной трехэтажный лингвистический шедевр, пояснил мне, что дула, нацеленные в данный момент на нас, торчащие из леса так, что кажется сам лес вооружился против нас десятком крупнокалиберных орудий, собственно им и принадлежат.
Мы все дружно кинулись на сказочную сторону. И в следующую секунду раздался дружный единый залп. И… больше ничего не случилось. Козьма, как самый ответственный за реал, вызвался на разведку… Ржал мужик от души. Так заразительно, что мы не выдержали и ринулись дружно назад в реал, встав в очередь к окошку. Когда дошла очередь до меня, я узрела такую картину. Посредине нашей полянки, прямо в воздухе висело с десяток обездвиженных снарядов носом вниз. А по периметру бегало несколько человек в камуфляже. И только Черный Плащ стоял неподвижно, словно статуя свободы, подняв одну руку вверх
Ну что сказать… Я испытала в тот момент чувство глубочайшего удовлетворения. Нарадовавшись вдосталь, мы уже думали завершить этот неоднозначный для всех день вечерним чаем с оставшимися от обеда пряниками, а потом разобрать подушки, но день заканчиваться раздумал.
С улицы донесся шум. Мы прислушались. Кто-то кричал. И судя по интонации, кого-то призывал. И скорее всего, меня. Я выглянула в окошко и узрела Черный Плащ, который махал над собой чем-то белым. То бишь, капитулировал. Первым желанием было — в аудиенции отказать и послать так далеко, как получится. Однако, списывать со счетов такого врага, как Кощей, было рановато.
Я повздыхала и пошла на крылечко. Мысленно дав добро на пропуск Кощея с обязательным последующим жесточайшим контролем, в следующую минуту я наблюдала, как Черный Плащ медленно, постоянно кидая взгляд на висящие над полянкой снаряды, продвигается по направлению ко мне. Пропустив Кощея в дверь, я оглянулась и попросила полянку вернуть чужое имущество на место. Не успела я прикрыть дверь, как избушку потряс десятикратный взрыв, возвестивший о том, что задание моё выполнено.
После чего я вернулась в горницу для обстоятельной беседы с парламентёром.
Глаза Кощея с именем сына Кузнеца в панике бегали по сторонам, то и дело натыкаясь на плоды наших усилий.
Чтобы слегка успокоить переговорщика, я поведала ему о природе взрыва, тем самым позабавив своих союзников и друзей еще раз.
Поняв, что потерпел полное фиаско, Кощей обиженно поджал губы и присел на край скамьи.
Я нашла глазами восемь глаз Фомы, и чуть мигнув, убедилась, что у арахнида всё под контролем. Затем прошла к столу и уселась напротив Сына Кузнеца.
— Ну что, Арсений Кузьмич, поговорим?
Кощей молча вскинул на меня глаза из-под мохнатых бровей и горько усмехнулся.
— Значится так, — не дождавшись ответа, сказала я. — Поскольку нападение было на лицо, отрицать злостные намерения не имеет смысла. Я, конечно, могу допустить, что военная акция против меня является только результатом личной не адекватной реакции на мои собственные действия. Но, подозреваю, что тут имеются и иные скрытые аргументы. Вот о них и прошу поведать. Сей же час. Не откладывая, так сказать.
Конечно, речь свою я могла произнести и пограмотнее. Проблем с искусством оратора я никогда не испытывала. Однако, уж очень мне хотелось дать понять этому типу, что знаю я и о его происхождении истинном, и о подвигах на собственное благо.
Кощей было скривился, словно лимон за щекой обнаружил, однако сразу же успокоился и принялся говорить. Видать арахнид свою работу знал, хоть и не практиковался долгое время.
В общем, всё было запущено донельзя. Арсений Кузьмич и в самом деле оказался тем самым сыном Кузнеца. И артефакты у отца не из рук в руки получил, а взял силой можно сказать у смертного одра.
Поначалу все шло хорошо. И даже когда сама Баба Яга сгинула следом за Кощеем Бессмертным, новоиспеченный чародей чувствовал себя на коне. Как человек от рождения недалёкий, могущество своё строил на основе материальных благ. Однако, смекалка помогла понять, что в первую очередь нужны послушные подданные. Поэтому и направил новый Кощей все свои усилия на подчинение местной нечисти. Сколотив немалое состояние при царях, понял после Революции Арсений Кузьмич, что переделанный мир без богатых его никак не устраивает. Да и подчиненные, домовые и оборотни, почуяв свободу, стали всё чаще бунтовать. Подался было Арсений Кузьмич на Запад, вот только артефакты там работать перестали. Видать, привязка была только к местной магии. Пришлось возвращаться и внедряться в ряды революционеров. Так и привела судьба Арсения Кузьмича в органы госбезопасности — и по характеру подходила работа, и власть помогла вернуть.
И только все устроилось в жизни Арсения Кузьмича, грянула Перестройка. Рушились не только устои, это он уже проходил. Хуже было то, что тайн вокруг оставалось всё меньше. И чувствовал Арсений Кузьмич, как новое поколение чародеев, появившееся будто волшебным образом, уже наступает на пятки и грозит свергнуть власть в его лице окончательно и бесповоротно.
Слушала я Сына Кузнеца и думала о своём. Ведь и я явилась как бы ни откуда. И кто я и что я? Каким образом проснулись во мне способности, позволившие занять место двух могущественных волшебниц? Да и я ли это теперь? Ведь чувствовала, как меняюсь. Как растет во мне некая сила и уверенность в том, что силу эту я вполне в состоянии использовать по назначению.
И вот раздумывая так над своей интересной судьбой, я пропустила нужный момент, и в следующий миг свет белый померк, и я провалилась в беспамятство…
Часть вторая. Быть или не быть … Бабой Ягой
Пролог
Уютный свет от торшера, оранжевый абажур которого напоминал знаменитые китайские шары с иероглифами, едва освещал комнату. Интерьер её показался бы невероятно причудливым для того, кто достиг возраста, когда внимание легко останавливается на деталях, но не хватает опыта, чтобы определить точно, пусть и интуитивно, эпоху, в которую та или иная вещь создана. Знаток назвал бы стиль, в котором обставлена комната, безвкусной эклектикой. На самом деле хозяин комнаты вовсе не стремился соблюсти какой бы то ни было стиль. Вещи, заполнявшие пространство, просто были ему дороги. Неважно, что старинная китайская ваза соседствовала с глиняной табличкой на подставке, испещренной египетскими символами. Но чаще всего встречающимся символом в этом интерьере был… человеческий череп.
Раздался звонок у входной двери, и из кресла у окна поднялся, отложив газету, мужчина, возраст которого можно было определить, как преклонный. Однако, ощущалась в нем какая-то внутренняя сила — словно скрученная до времени пружина. Высокий, худощавый, лысоватый с чёрными негустыми волосами до плеч — он мог бы сойти за представителя богемы — художника или поэта, если бы не острый цепкий взгляд черных блестящих глаз из-под ломаной линии бровей. Взглянувший в них увидал бы там бездну…
Чуть тронув один единственный запор типа 'задвижка', мужчина распахнул дверь и, окинув пришедшую с головы до ног, вздохнул, и проворчал, отступив в прихожую.
— Доигралась.
Гостья, бодрого вида старуха, укутанная в зеленую клетчатую шаль почти целиком, пробормотала в ответ.
— Ты же отказался мне помочь.
Сбросив шаль, гостья шустро проследовала на кухню, стряхивая на ходу капли с совершенно седых с голубым отливом пышных волос, и принялась хлопотать у плиты.
Включила газ, поставила на огонь закопчённый с боков чугунок с водой и принялась помешивать, изредка подбрасывая в огонь конфорки щепотку порошка из трав, отчего огонь вспыхивал то фиолетовым, то ядовито-зелёным.
Мужчина, вошедший вслед за женщиной, уселся за стол. Над столом висела акварель. Сюжет в картине как таковой отсутствовал. На полотне был изображён пёстрый фрактал, узор которого состоял из загадочных витиеватых символов. В центре выделялся чёрный с отливом, словно шлем небезызвестного Лорда Вейдера, череп со светящимися глазницами.
— Я всегда знал, чем это закончится. И тебе говорил. Не послушалась. Упрямая. Забыла, как я тебя с того света вытаскивал?
Не оборачиваясь, женщина произнесла.
— Теперь моя очередь.
Мужчина развёл руками.
— Ну и что ты намерена делать? Снова пойдешь свое воинство поднимать? Так и поднимать-то уже некого.
Женщина обернулась и сверкнула тёмным и блестящим, словно у птицы, глазом.
— Настя избушки объединила. Сам знаешь, что это означает.
Мужчина всплеснул руками.
