Андрей Белянин - Черный меч царя Кощея
Искушение было столь велико, что мы с Ягой, не сговариваясь, кивнули. Мгновением позже нам стало стыдно, и бессознательный дьяк продолжил бегство на Митином хребте. Забегая вперёд, честно скажу, что потом мы ещё не раз об этом пожалели...
— Никитушка, скока Кощея помню, спит он — пушками не разбудишь, — пустилась в подозрительные откровения глава нашего экспертного отдела. — Слуги его верные, и дрыхнут столь же верно, тут их не упрекнёшь. Так что ежели я колдовать не стану, так, глядишь, и выберемся на волюшку...
— Может, хоть зеркало волшебное, венецианского стекла, злодею негостеприимному во второй раз расколотим? — от всей щедрости души предложил Митька. — Вона у Филимона Митрофановича лоб твёрдый какой, хоть в стену им бей, а без дела пропадает!
— Я супротив, — чётко предупредил дьяк и тут же вновь потерял сознание.
Пришлось цыкнуть на обоих и продолжить путь за бдительно озирающейся по сторонам бабкой. К моему немалому изумлению, Яга ориентировалась в незнакомом помещении так, словно отлично знала тут все ходы-выходы. Сколько же ещё секретов таит прошлая, долукошкинская, жизнь нашей бабули, приходилось только гадать...
Задавать уточняющие вопросы не имело смысла, всё равно не скажет. Перед какой-то маленькой дверкой после бесчисленных поворотов и коридоров она остановилась, перевела дыхание и посмотрела мне в глаза:
— Беги, Никитушка. Выводи остальных, там, за дверью, выход в лес будет. А я задержусь на минуточку, похулюганю чуток.
— Митя, слышал приказ? Марш вперёд, ищи избушку, занимай круговую оборону. Каждого, кто полезет без пароля, гаси кочергой!
— А вы?
— А мы тут героически оторвёмся, — успокоил я. — Ничего не бойся. Мы просто скажем «спасибо» хозяину и догоним.
— Ежели до рассвету не заявитесь, я сюда мстить приду, — насупившись, пообещал он, и даже хитрозадый дьяк поднял вверх большой палец. — А ежели я мстю, так держите меня семеро-о...
Далее я его просто вытолкнул — сколько можно? Яга покосилась в мою сторону, что-то прикинула, но особо брыкаться не стала. Поняла, что вдвоём мы способны на большее. Да и настроение у обоих было подходящее...
— Ну, участковый, держись! Сам за мной следом увязался, теперича не жалуйся — я на преступную стезю ступать буду.
— Ещё сам Шерлок Холмс говорил, что хороший сыщик всегда умеет поставить себя на место преступника, — подмигнул я, хотя меж лопаток змеился предательский холодок. — Что будем делать?
— Красть, грабить, рушить, ломать, громить, — пустилась загибать пальцы наша эксперт-криминалистка. — Ну, в общем, ежели без лишнего шуму, то «гуляй, братва, за всё уплачено!». А я так, чисто по-женски, повредничаю...
Мы обнялись, как два партизана перед рейдом в гитлеровский тыл, и разошлись в разные стороны. Если бабка сказала, что Кощей спит крепко, значит, так оно и есть. Слуг и прихлебателей я тоже не боялся, живых душ во дворце мало, а скелеты-рыцари держат охрану по внешнему периметру. Значит, внутри нас никто не ждёт и надо сделать всё, чтобы гражданин Бессмертный не сразу пустился за нами в погоню.
— А что у нас в этом крыле? Хм, хозяйственные помещения. То, что доктор прописал!
Передо мной открылся широкий коридор с рядом дверей и табличками: «Конюшня», «Кладовая», «Сортир домашний», «Ванная по-французски», «Гардеробная», «Оружейная», «Гримерная» и что-то ещё. Я ощутил давно забытый азарт семилетнего мальчишки, подкладывающего кнопку на стул вредной соседке по парте. Разумеется, красть или ломать что-либо мне было не по душе, но мелкое хулиганство отнюдь не шло вразрез с моими моральными принципами. По крайней мере, на данный момент..
— Сначала конюшня, — почему-то решил я.
Осторожно сдвинул засов и заглянул внутрь. В довольно большом помещении, прикованный к четырём каменным столбам, стоял огромный чёрный конь со злющими глазами. При виде меня он прижал уши и оскалил зубы, свирепо захрапев.
— Хороший мальчик, добрый мальчик, хочешь сахару? — дико жалея, что вообще сюда влез, пропел я, пятясь задом.
Чёрный конь Кощея, показав, что слова «добрый» и «хороший» — это не о нём, так кинулся в мою сторону, что один из столбов даже покачнулся.
— Вот сволочь. — Я выпрыгнул за дверь, потом сунулся обратно и предупредил: — Я ещё вернусь. Мы не закончили.
Страшный зверь лошадиного племени послал мне пылающий взгляд, говорящий, что он только и мечтает, чтоб я подошёл поближе. Ну ладно. Думаешь, сила есть, ума не надо? Я тебя удивлю...
— Пойдём другим путём. Сначала кладовая, туалет и ванная. По крайней мере, там я точно знаю, что делать.
Минут десять — пятнадцать мне хватило на всю диверсионную операцию. Кощеев сортир представлял собой богато отделанную мраморную комнату с высоким троном посередине. В сиденье дырка, под ней ведёрко. В ванной комнате всё то же, только вместо трона большая ванна из чистой меди. Что со всем этим делать — ума не приложу. Слив не забьёшь — нет его, набок перевернуть — скучно, плюнуть туда — мелко...
— Ага-а, — обрадовался я, когда решение нашлось в кладовой. Помимо всех и всяческих продуктов там обнаружилось несколько горшков сливочного масла и три-четыре бочонка гречишного мёда плюс мука и батарея иностранного алкоголя.
— Наверняка несертифицированный товар, — сквозь зубы сплюнул я. — С контрабандистами у нас строго. Ай-ай-ай, гражданин Бессмертный. Нарушаете?!
Первым делом я вернулся в конюшню и, невзирая на опасность, вылил две бутылки элитного шотландского виски в ясли коню. Чёрный жеребец принюхался, лизнул и не поверил своему счастью! Когда я вернулся с мукой и мёдом, он был уже практически ни-ка-кой...
— Дизайнерский окрас волос, — оповестил я, старательно обливая страшную скотину мёдом, а потом ещё осыпая мукой. Конь балдел и не брыкался.
— Через пять минут на выход, — предложил я. — Поймаешь меня — укусишь. Не поймаешь — сам дурак. Так честно?
Кощеев конь пьяно кивнул. Я нашёл ключи на стене, отомкнул замки на его цепях, ещё раз напомнил про пять минут и рванул за дверь. Половина коридора уже блестела от подсолнечного масла. Подхватив ведро, я быстренько залил и вторую половину, пятясь назад.
Всё. Надеюсь, когда этот четвероногий гангстер бросится в погоню, он проведёт время так же весело, как любая корова на льду. А мне пора. Баба-яга тоже не станет хулиганить дольше положенного времени. С туалетом и ванной заводиться не буду, не успею. Полчаса на всё про всё нам достаточно, пора и честь знать...
— Никитка, ты, что ль? — Из-за угла выпорхнула совершенно чёрная фигура тощего андерсеновского трубочиста. Только почему-то в женском платье и с характерным бабкиным носом.
— Я. С заданием справился. А где, собственно, вами пол мыли?
— Поязви у меня ещё, — беззлобно погрозила пальцем бабка и едва успела отскочить в сторону, как мимо нас проскользил не хуже бобслеиста чёрно-белый конь гражданина Бессмертного. Взгляд безумный, язык набок, все четыре копыта в стороны, едет на заднице, и довольный как не знаю кто...
— Спаси господи, такое-то чучело ночью приснится, — перекрестилась Баба-яга. — Ить не каждый до горшка добежать успеет, а?
— Давайте эту деликатную проблему обсудим по дороге? Нам явно пора. Не хочется видеть благодарные глаза хозяина дома, уйдём не прощаясь, по-английски?
— И то дело. Вона держи-ка. — Она вытащила откуда-то из-под кацавейки сложенные листы бумаги. — В избушке поглядим да обсудим. А теперь давай ноги в руки, покуда не рвануло...
Я даже не стал уточнять, что она имеет в виду. Если ей нельзя здесь колдовать, то это не значит, что бабка не нахимичила как-то по-другому. Ума и фантазии у неё хватит, а диверсионная работа в тылу противника — просто её призвание! В конце концов, именно на пакостях в своё время она и сделала себе имя...
— Йя-а-го-го! — Счастливый конь в муке прокатился мимо нас на крупе в обратную сторону.
Мы тихо вышли, аккуратно затворив за собой маленькую потайную дверь. Низкий подземный ход, отделанный кирпичом, довольно быстро вывел нас в самую чащу леса. Где, в какой стороне осталась верная избушка на курьих ножках, оставалось только гадать. Хорошо ещё из темноты вдруг вышло что-то огромное, как Кинг-Конг, и, схватив нас за шиворот, заорало Митиным голосом:
— Пришибу обоих лбом об пенёк! Где сотрудники мои отважные, Бабуля-ягуля да Никита свет-Иванович?!
— Тута, — пискнули мы с бабкой.
Гигант мгновенно прижал нас к груди и расплакался...
— Не надо, Мить.
— Надо! Слёзы сами рекой текут. Не позволили вы мне с вами остаться, дак я уж и решил, что вы в норе Кощеевой смертью храбрых сгинули. А мне, сироте, куда без начальства любимого да хозяйки тихой?! Утопиться в какой-нибудь луже, и вся недолга...
— Пусти, ирод, косточки ужо хрустят с подозрением, — сипло взмолилась Яга, но Митя не слушал.
