Екатерина Федорова - Возвращение милорда
– Насчет поединка, Клоти. Ты все же перегнула палку. Мой отец и в руках никогда не держал такую оглоблю, как твой дедовский меч. А уж о том, что противника на этом пресловутом поединке чести положено убивать, и желательно насмерть, он и помыслить не посмеет. Он, как бы это тебе сказать… из тех, кто не обидит и мухи. К тому же по нашим законам за это светит тюрьма. На много-много лет…
– Человеку нужна надежда…
– Да? Значит, мне послышалось, как некоторое время назад ты говорила, что человеку нужна вера.
– И то и другое, сэр Сериога, – строго проговорила Клоти и слегка распахнула плащ.
На свет высунулся очаровательный холмик груди, укутанный в черный шелк. От осеннего холода холмик очень быстро увенчался тугой, напряженно торчащей вперед вишенкой соска. Серега, сглотнув, перевел взгляд на осенние пожухлые газоны. Тело радостно наполнилось знакомой тяжестью, отвечая на соблазнительный вид Клотильды.
Он кое-как управился с реакцией собственного тела, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, затем покосился осторожно на точеный профиль Клоти. Не заметила ли?
Клотильда тем временем рассуждала:
– Человеку нужна надежда. Помимо веры. Надежда на лучшее, надежда на собственные силы.
– Это вера.
– Что – вера?
– Вера в собственные силы, – поправил Серега разошедшуюся в рассуждениях леди. – Нет такого выражения – надежда на собственные силы. У нас, во всяком случае.
– Знаешь, как у нас говорят? – быстро спросила Клоти. – Что в полдень грош, что наутро грош. Надежда, вера… Так вот, иногда нет лучшей возможности дать человеку надежду – или веру, если тебе так больше нравится, – чем позволить ему… гм… подраться. Просто и незатейливо дать в рожу кулаком какому-нибудь мерзавцу. Или хотя бы помечтать о драке. А что касается поединка, то твоему отцу достаточно вызвать своего обидчика на бой, определяемый уложениями рыцарскими как бой ради Божьего суда. А затем он может преспокойненько назначить защитника своих прав. Хоть меня, хоть тебя, сэр Сериога. Все честь по чести, все по правилам. Так что не трусь! Я уж поняла, что твой отец и муху не поимеет – даже если она ему глаз начнет грызть. Но мы-то с тобою знаем это самое… как мух обижать, во! И не только мух, собственно…
– У нас так не делается, – твердо стоял на своем Серега, – и отца давай-ка лучше не трогать. Он о таком только мечтать может, но вот когда дойдет до практики, скорее сам себя отделает, чем другому человеку посмеет пальчик прищемить. Так что и драться, и вызывать на бой придется нам самим. Хорошо, Клоти?
Леди-рыцарь обиженно поджала губы, но спорить не стала.
Магазинчик антиквара – или, как его упорно называла леди Клотильда, ростовщика – в лучах неяркого солнца блистал желтенькой краской. Мимо по тротуару шли немногочисленные прохожие. Двое или трое из них одарили Клотильду в достаточной степени равнодушными взглядами – если там и было любопытство, то относилось оно скорее к ее плащу. Но никак не к ней самой.
Серега остановился неподалеку от магазина, вынуждая остановиться и свою спутницу.
– Ну… Мы на месте. Последний раз призываю – облегчи душу признанием, дочь моя. На небе, вот увидишь, зачтется.
С Клоти, как ни странно, всю решимость к этому моменту как рукой сняло. Неужели ее решимость была наигранной? Она помялась и с преувеличенным вниманием принялась рассматривать ближайшую лужу.
Что-то тут было не то. Впрочем, как и вся эта история.
– Клотильда! – напористо продолжил Сергей, чувствуя, как начинает учащенно биться сердце и все нехорошие сомнения и мысли выплывают из глубин памяти. Нечто вроде гласа Божьего – восстань, сомнение! – Признавайся. Немедленно. Что ты сказала вчера? Чего ты ждешь сегодня?
– Сэр Сериога, я…
Он схватил ее за руку и прорычал:
– Клоти! Знаешь, я уже дозрел. Раз ты не хочешь говорить, то я прямо сейчас зайду в магазин и спрошу обо всем сам. У того, кто там найдется. И если что-то было или будет не так, то внутри меня встретят. И не с лучшими намерениями встретят. Прикинь последствия, Клоти, будет драка, даже если мы отмашемся, все равно на нас могут заявить в ми… властям. Меч останется у того, у кого он сейчас, а мы под фанфары загремим в тюрьму. В которой, кстати, порталов в Нибелунгию не предусмотрено. Ну?!
– Сэр Сериога, – с чопорным сомнением в голосе заявила леди Клотильда, – когда вчера я решилась на это, все казалось простым и ясным. Но сейчас почему-то кажется…
– Что ты сказала? И кому?
– Ну этому, кому же еще? Твоему ростовщику в полосатом рубище.
– Это не мой ростовщик, – хмуро заметил Сергей. – И на нем было не рубище, а очень дорогой костюм. Ладно. Проехали. Что именно ты ему сказала?
Клоти пожала плечами:
– Ну… Что завтра его ограбят.
– Что?!
Несколько прохожих обернулись. Но на этот раз не на Клотильдин плащ, а на его голос.
– Сдержанней надо быть, сэр Сериога, – менторским тоном тут же одернула Клоти. – Что подумают о тебе люди?
– Что я дурак, – мрачно сказал он. – Но это мне и так ясно. Сам ведь отпустил, сам… И до дверей довел. Не мог сообразить, что ты не можешь просто так… «На два слова». Да уж. Зачем ты это сделала, Клоти?
– Ну, это же ясно, – слегка самодовольным тоном заявила Клоти. – Раз он думает, что его сегодня ограбят, значит, будет сидеть у своего сундука и охранять его. Твой меч наверняка там же. Таким образом, мне не пришлось бы его искать. Сначала ростовщику в ухо, затем меч из скрыни – и все в порядке!
Сергея слегка затошнило. Клоти – гений кулачного боя. Вне всякого сомнения. Но вот планировать операции в условиях чужого мира – это явно не ее конек. Не рыцарское это дело – правильно организованная экспроприация ответного характера…
– Клоти, – с трудом выговорил он, – даже если это и так… Что, если упомянутый сундук у него дома? И он сидит там? Как ты найдешь его дом?
– Спрошу, – не очень уверенно сказала Клоти. – В наших городах всякий знает, где живет ростовщик…
– Клоти!! – заорал он. – Это – не ваш город! Это наш город! В наших городах не всякий знает даже своего соседа!
– Да?! – изумилась Клоти. – А как же вы живете? И ты не знаешь, сэр Сериога?
– Тихо!
Он схватил ее за руку и отволок за ближайший угол. Огляделся. Это был обшарпанного вида переулочек, рукавом убегающий под горку. Двое мужичков запойного типа распивали неподалеку от них пиво из целлофанового кулька, присев на корточки возле кирпичной стены одного из домов, где-то вдалеке семенила бабулька запенсионного возраста – и никто не обращал на них ровно никакого внимания. А еще метрах в трех от них важно проплывала женщина, вылитая мадам Грицацуева – лаково блестящий громадный кожаный плащ обворачивал ее наподобие кулька с расширением вверху, и это расширение было щедро драпировано поверху пышным черным мехом с торчащими во все стороны белыми щипаными метелками. Ни дать ни взять – рожок с мороженым, облитый черным и украшенный вишенкой головы, шествующий по улице на неведомо как отросших ножках, всунутых в сапоги на платформах. Мадам Грицацуева была полностью отдана важному делу перемещения собственного тела. И по округлому белому напудренному лицу с клюквенной щелью рта было сразу видно, что обращать хоть толику своего внимания на высоченного парня, стоящего в обнимку со странного вида девицей, мадам считает ниже своего достоинства.
Серега выдохнул, тщательно досчитал до десяти. Посмотрел на слегка задумчивое лицо Клотильды, заговорил, медленно и ритмично произнося слова:
– Так. – Голос был придушенным от ярости, но ничего, пусть Клоти восчувствует его злость. – Повтори-ка мне все еще раз, миледи баронесса. Ты с порога заявила этому хряку, что завтра… то есть уже сегодня, его ограбят. Так? И ничего больше?
Она помотала головой. Задумчивость на ее лице начала усиливаться. До баронессы, кажется, начало доходить, что она сделала что-то не то.
– И теперь надеешься, что он сидит над моим мечом в бессменном карауле? Так?
Клоти покивала. Ему до ужаса хотелось выругаться, и посочнее, чтобы хоть этажностью мата выразить всю гамму охвативших его чувств – от ярости до унизительного осознания, что и тут все пропало. А ведь он, дурак, отчаянно надеялся еще две минуты назад, что Клоти не просто так заскочила вчера к вороватому антиквару, что эти ее пресловутые два слова не что иное, как заклятие или еще что-нибудь наподобие (в конце концов, она же из мира, где магией чуть ли не суп заправляют), и что меч таки вернется к нему как по щучьему велению и у его родителей появится шанс. Хотел было выругаться Серега, но посмотрел на Клоти, налицо которой все больше и больше наплывала… виноватость?
И язык присох к небу.
– Ладно. Будем спасать ситуацию. Какой-нибудь из путей всегда ведет к победе. Вот только какой?
– Известно какой! – В голосе у Клоти появилась радостная готовность помочь всем, чем может, после того как напортачила. – Или он сидит в своей лавке, или у себя дома. Бдит под окошечком… и над сундуком. Я захожу, даю в морду всем, кто на мой кулак сам напарывается. Тех, кто по углам прячется, я, разумеется, не трогаю. Затем вырываю меч из рук мерзавца…
