Евгения Гордеева - Закон притяжения
Шла я так быстро, как позволял дикий лес. Сухие ветки хрупали под ногами, нарушая тишину уснувшего на зиму мира. Иногда над головой взлетала потревоженная птица, глухо хлопая крыльями и осыпая вниз отмершую кору и прочий мусор, сыпавшийся мне за шиворот. Догадалась надеть капюшон, хоть он и значительно сужал периферийное зрение, зато теперь не надо было постоянно останавливаться и вытрясать из одежды «дары леса». Безопасность мне обеспечивал Гораций, пребывавший в состоянии эйфории. Двухсотлетнее заточение в стенах университета сейчас вылилось в детский восторг. Он метался от дерева к дереву, что-то восхищенно бормоча себе под нос. Я попросила его не шуметь, дабы не привлекать к себе ненужного внимания. Не знаю, какие животные населяют сей мир, но наличие хищников я не исключала и встречаться с ними не желала. Призрак согласился с моими доводами и предавался радости в одиночестве, впрочем всегда оставаясь в моем поле зрения. Да и покинуть меня и далеко удалиться он не мог по причине тесной привязанности к булыжнику, лежащему в моем рюкзаке.
Камешек Гораций себе подобрал, конечно, самый маленький, который нашелся в университете и когда-то был частью стены. Но и этот был размером с хорошую картофелину весом с полкилограмма. Расскажи какому магу, что это такой амулет, в котором живет… находится рыцарь-хранитель, меня подняли бы на смех! Ибо истинный хранитель может быть помещен только в специальный, для этого предназначенный амулет. Но у меня и хранитель был нестандартный, да и не рыцарь по большому счету…
Мои раздумья резко прервались от неожиданно мелькнувшего впереди среди деревьев зеленого пятна. Я направилась в ту сторону проверить свою догадку. Небольшая поляна с молодой буйной травой резко контрастировала с окружающим серым пейзажем.
Если я не ошибаюсь, это обиталище духа или, правильнее сказать, хозяина леса.
Гораций присоединился ко мне и с умилением рассматривал травку.
– Красиво, правда? – сложил он блаженно руки на груди.
– Угу. Гораций, ты подожди в сторонке, я с хозяином побеседую.
– Думаешь, получится? – усомнился хранитель. – Дикий он какой-то.
– Попытаюсь.
Я уселась на поваленное дерево на краю зеленой поляны и стала пристально всматриваться в ее центр.
Нас еще на факультативе обучали правильно общаться с духами живой природы. Надо было мысленно представить себе, как выглядит дух, и обратиться к нему на телепатическом уровне. Я такие опыты не любила все из-за того же слабого ментала. И внешний облик природникам не придумывала. А вот Миранда представляла себе изящную деву зеленого цвета, увитую плющом и цветами. Кто-то, наоборот, рисовал в воображении глубокого старика с мудрыми глазами и посохом в руках. Мне почему-то не хотелось обижать духов своей бедной фантазией. Для меня всегда огонь был огнем, вода – водой, а лес – лесом. Без аллегорий.
Дух местного леса не сразу отозвался на мою просьбу пообщаться. Он недоверчиво наблюдал за мной, готовый в любой момент исчезнуть с поляны. Я чувствовала его опаску и старалась посылать самые доброжелательные мысли. Причем посылать надо было образы, так как человеческого языка духи не понимали. Или делали вид, что не понимают.
«Чужой», – приняла я мысль хозяина.
– Добро, – тут же ответила, даже руки в приветственном жесте раскрыла.
«Чужой, чужой, чужой», – пришла монотонная мысль.
Я задумалась, что же пытался сообщить мне дух? Хлор! Все правильно. Я – третий чужой в их мире. Алекс и Ленка, соответственно, первый и второй. Стоп! Почему третий, а не четвертый?
«Полдень, еще один полдень назад. Чужой!» – практически кричу телепатически.
«Молния, – отвечает хозяин. Даже не молния, а что-то еще более скоротечное. И следом следующий образ: – Единорог».
Боги, а это что означает? Вольфа утащил единорог? Вольф превратился в единорога? Найду мужа, если найду единорога? Какие еще варианты? Так, а как я поняла слово «чужой», это же не образ? Или я все не так интерпретирую…
«Молния, направление?»
«Заход солнца».
«Понятно. Единорог и молния?»
«Молния, единорог, грифон, чужой».
«Грифон?» – У меня от напряжения разболелась голова. Я совершенно не могла понять, что пытается сказать мне хозяин. И почему он все время повторяет «чужой»? Понятно, что мы пришли из другого мира, но как он это определил? Что в нас есть такого, чего нет в местных жителях? То, что в этом мире живут люди, я не сомневаюсь. Тогда что? И при чем здесь мифические единороги и грифоны?
И тут в моей многострадальной голове с невероятной быстротой замелькали образы единорогов, драконов, грифонов, еще каких-то странных существ, которые отчего-то умирали, хотя ран на них не было, кровью они не истекали.
Ангидрит твою, наперекосяк вверх днищем! Вот идиотка! Этот мир лишен магии! По крайней мере, той, которую имеем мы. Гораций ведь сразу мне сказал. Так хозяин и понял, что все мы чужие! Но тогда какая сила утянула Вольфа, если нет магии? Или она другой природы, настолько отличной от нашей, что вошла в противоречие… Однако в таком случае его должно было отбросить, а не всосать в этот мир!
«Чужой, осторожность», – предупредил меня дух.
Зеленым каракатицам понятно, что при таком раскладе сил мне надо соблюдать осторожность.
«Поняла. Спасибо, хозяин!»
Поднялась, поклонилась зеленой поляне, которая на глазах исчезла, укрывшись коричневым ковром опавших листьев.
Выходит, хозяин добровольно показался мне, сам пошел на контакт. Странно.
– Что он тебе сказал? – возник передо мной Гораций.
– Ты прав, этот мир лишен магии, поэтому мы ощущаемся здесь как чужаки… Погоди, а почему тебя хозяин не посчитал как чужого?
– Моя сущность находится в стабильно нестабильном положении между жизнью и смертью. Не знаю, может, он меня не видит.
– Знаешь, у меня предположение возникло… будто дух появился только для того, чтобы предупредить меня об опасности! Ну чтобы я силу свою не показывала. А тебе и так ничего не грозит! Ты неуязвимый, коли нет здесь магов, которые могут тебя упокоить окончательно.
– Хоть какое-то утешение, – вздохнул Гораций. – А куда идти, ты спросила?
– На запад… Кровь не подводит.
– Тогда шевели ножками, моя королева, время утекает!
Утекает! Он прав! Как жаль, что нет способов замедлить его ход.
Еще полдня я бодро топала по лесу, постоянно посылая благодарность его хозяину. За все время дороги мне больше не пришлось огибать ни одного дерева, я не споткнулась ни об один корень, не свалилась ни в один овражек. Не представляю, чем я вызвала такое к себе отношение духа леса, но помощь его значительно ускорила мое продвижение к цели. Остановки я делала всего несколько раз – перекусить, ну и… избавиться от лишнего груза. Я же еще живая, как ни крути. А живому организму требуется не только подпитка, но и выброс отработанного. Но я всякий раз клятвенно заверяла хозяина, что мои столь… неприличные подношения можно рассматривать как удобрения. М-да.
Ближе к вечеру я почувствовала усталость. Меня вдруг разобрала такая жуткая зевота, что в приличном обществе меня бы уже высмеяли за босяцкие манеры. Но в лесу это никого не шокировало, и я практически первый раз в жизни в присутствии мужчины зевала во весь рот и в свое удовольствие. Даже при Вольфе я прикрывала рот ладонью. Гораций, глядя на мои мучения, лишь сокрушенно качал головой и причитал, как любимая бабушка:
– Поспать тебе надо! Умаялась же!
– На земле я замерзну, – отнекивалась, пытаясь взбодриться. – Я трое суток могу не спать!
– А потом?
– Что потом?
– Потом сколько отсыпаться будешь? – вредничал Гораций.
Что ж, он опять прав. Потом мне сутки нужно, чтобы прийти в норму. Но где тут можно прикорнуть хоть на пару часиков, я не представляла.
– Сооруди шалаш! – не отставал от меня хранитель. – Или попроси хозяина! Вы же подружились!
– Он и так сделал для меня много, – начала огрызаться на заботливого призрака. – Это неприлично!
– Смеркается, – продолжал тот зудеть. – Ночью не буду тебе дорогу показывать!
– И не надо! Стожок!
Пока мы с ним переругивались, лес неожиданно расступился, и мы вышли на привольно раскинувшееся среди леса поле, на дальнем краю которого призывно торчал небольшой стог сена.
– Королевское ложе, – скривился Гораций.
– Уж лучше дырявого шалаша с охапкой листьев под спиной! – ехидно возразила я ему и чуть ли не бегом припустилась к такому желанному стогу.
Зарыться в душистое, пахнущее летом сено было секундным делом. Тело, получившее разрешение на долгожданный отдых, тут же расслабилось и погрузилось в сон. Уплывающим сознанием услышала голос Горация:
– Я покараулю.
– …пасиб…
Разбудил меня лай собак. Точнее, разбудил Гораций, услышавший лай собак.
