Андрей Белянин - Моцарт
— А слыхал песенку прикольную? Ща напою… Как там начало, не помню, чё-то всё про войну, типа как у Акунина, ага…
Пусть турки опять нападают с севера,
Но мы-то тут не в гостях!
И мы не уйдём с черногорского берега
И спляшем на их костях!
Круто, да? Мне вставило. Ну бывай, чувак. — Его кулак дружески ткнул меня в плечо, и я всем весом рухнул на подоспевшую сзади Сильвию, ломая камыш.
— Задница архангелова, какой ты тяжёлый!
— А? Что?! — Я оглянулся в поиске Посланника, но он растаял как дым…
— Я говорю-у… слезай с меня, — придушенно потребовала герцогиня. — Нет, конечно, мне, как и любой страстной девушке, приятно, когда такой красивый мужчина сверху, но… Ты уж или встань с меня, или развернись и не лежи как бревно!
Сзади раздались шаги, и насмешливый голое Викентия язвительно прокомментировал:
— Ритуля, мы здесь лишние. Ты за них волновалась, а они тут устроили брачные игры бурундучков с белочками. И кто кого?
— Перестань, не смешно, — резко оборвала его усталая блондинка, шагнув вперёд и помогая нам встать на ноги. — Боже, Моцарт, да вы весь в крови! Пойдёмте отсюда поскорее, пожалуйста, и обещайте мне, что завтра же всё расскажете в полиции.
— Конечно, разумеется, а как же?! — в два голоса пообещали Вик и Сильвия.
Я промолчал. Если уж дам слово, то придётся его сдержать, а ничего, кроме тюрьмы или психушки, мне за такой рассказ точно не светит…
Девушки выбрались из оврага первыми. Мы с деловитым вампиром задержались, чтобы осмотреть место боя. Один нож нашёл я, второй мне подал он. Мой пистолет Макарова потерялся где-то в камышах, зато нашёлся разряженный кремнёвый нашей подруги. Возвращать бульдозер наверх смысла уже не имело, его можно было вытащить только другой, более мощной техникой. Викентий насчитал двенадцать трупов шакалов, в основном погибших под гусеницами. Вампирам тоже не повезло: мы нашли семь тел и вытащили их на тропу, уложив в ряд, — утреннее солнце сделает остальное. Следов Папочки не было: скорее всего, он сбежал первым. Не знаю, как человек мог стать главой клана или общины, но ему действительно подчинялись. Хотя неизвестно, как уцелевшие посмотрят на него теперь.
До квартиры наших друзей добирались на ночном такси. Пришлось заплатить двойной тариф, чтобы водитель, глядя на нас, не решил, что мы сторонники мазохистских оргий. Спать повалились все, кроме нашего общего приятеля, он сразу бросился к холодильнику и залил в себя не меньше литра крови, прежде чем успокоил «послевоенный» мандраж…
Следующий день был потрясающе тих. Нас никто не искал, никто не звонил, не угрожал, не пытался найти и отомстить. Вечером мы спокойно погуляли по городу, наслаждаясь зеленью и яркой жизнью отдыхающего Волгограда. К ночи вернулись домой, все, кроме Викентия. Он сказал, что у него дела, и заявился во втором часу ночи. Никто не спал. Он вручил девушкам торт, шампанское и фрукты, а сам поманил меня в сторону:
— Наши ушли. Все! Вообще все! Не знаю куда, но в городе больше нет вампиров. Представляешь?
— Один есть, — напомнил я.
— Будешь убивать или мне самому повеситься?
— Где бородатый? Это сейчас более важно.
— Далеко отсюда, либо в Питере, либо в Саратове, либо в Перми. Там мощные общины и ему есть кому поплакаться. Э-э, а ты что задумал?
А что я мог задумать? Посланник недвусмысленно назвал мне эти же города. Если здесь моя миссия выполнена, значит, пора собираться дальше…
— Сможешь помочь с документами?
Вик присвистнул, поморщился и кивнул.
— Ты уверен, что оно тебе надо? Лично я там не был, но хорошо помню бессмертные строки Грибоедова: «В деревню, к тётке, в глушь, в Саратов!»
— Посланник сказал — в Питер? — уточнил я.
— Не спорю, — согласился он. — Но Папочка уехал в Саратов, я сам уточнял через компьютер в кассах продажи билетов. Хотя мне это дело… до неоновой лампочки…
Я прикрыл веки и задумался. Что важнее? Справедливая и праведная погоня за сбежавшими вампирами, которые и на новом месте продолжат убивать? Или преследование одного-единственного человека, который предал свой род на растерзание сластолюбивым кровососам? У меня не было однозначного ответа. Да, собственно, в моём ответе никто и не нуждался. Во всяком случае, когда Вик пришёл провожать меня на вокзал, нижние полки в купе были заняты активно болтающими Сильвией и Ритой.
— Мы же вроде простились?
— Моцарт, ты… — на мгновение задумалась рыжая бестия, явно выбирая какое-то особенно выразительное определение моего умственного уровня, а потом вдруг передумала: — Хочешь кока-колу? Вообще, это американская дрянь, как мне объяснили, но затягивает.
— Рита, а вы что здесь делаете?!
— Я? Я… с вами, — смутилась блондинка, снимая очки, протирая их, водружая на нос и храбро закончив: — Вы такой красивый, как ангел…
— Поезд отправляется! Просьба провожающим освободить вагоны, — громко объявила проводница, и по тому, как спокойно все трое откинулись на полках, я понял — меня подставили по полной программе.
— А что вы хотели, милейший? — обратился ко мне вампир, когда поезд тронулся. — Меня уже не простит никто и никогда. Риту, Риточку, Ритулю… грохнут без лишнего шума при первом её появлении на улице без охраны. Или с охраной. По сути, без разницы. Вам этого хочется?
— Нет.
— Тогда какого лешего?
— Не выражайся при дамах, — напомнил я, и этот тип тут же сменил тон:
— Девочки, мы с Моцартом посоветовались и решили… Кому чай с лимоном и печенюшками?
Хорошо, Саратов так Саратов. В принципе, какая, к богу в душу, разница? Это ангелов нигде нет, а вампиров везде достаточно…
Неприятности посыпались, когда проводница пришла проверять билеты и паспорта. Мне ведь так и не удалось толком рассмотреть свои первые, хоть и фальшивые, но документы. Когда хихикающая в кулачок женщина ушла в соседнее купе, а девочки двинулись умываться перед сном, я прочёл…
— Это… это… это… за что?!!
— Чего тебя опять, на фиг, блин, не устраивает?!
— Почему в моём паспорте написано, что я Давыденко Мойша Теймуразович?! — безрезультатно пытался докопаться я с одной верхней полки до соседней верхней, где Вик резко сделал вид, что спит как младенец.
— А тебе не один хрен, что там написано? Главное — качество, а не текст!
— Да на меня проводница смотрит так, словно я дитя вашей Олимпиады восьмидесятых. Нельзя было что-то более русское написать?
— Ой, я тебя умоляю! Владимир Вольфович — русский? А Владимир Познер? А Владимир Винокур? У них только имя русское, и то одно на троих. Я уж молчу про Гордона с его естественным прозвищем… Хотя, честно говоря, по своим программам он другого и не заслужил. Но вот ты-то чего от меня добиваешься?!
— Но это ведь ты заказывал поддельные паспорта на меня и на Сильвию? Почему она записана как Светлана Андреевна Храброва-Охмункеева, а я…
— Мойша Теймуразович, уймитесь и спите.
— Я тебя убью.
— Хорошо, но завтра, договорились?
— Да-а!!!
— И вам спокойной ночи.
После чего эта скотина повернулся на бок и сделал вид, что уснул окончательно. Вернувшиеся блондинка и рыжуха моих страданий также не оценили. Когда свет потух, я решил, по общему примеру, зайти перед сном в одно место, куда, как говорится, и короли ходят пешком, делая всё сами. Популярнее объяснять надо?
Фургон на колёсиках, прошу прощения, вагон, мягко покачивало. Где находится туалет, я знал по запаху, да и уже научился разбираться в символических приметах современности. Со всеми делами типа слива воды, работы крана и мытья рук сложностей не возникло, сложность вошла позже…
— Минеральная вода, пиво, чипсы! — громко и гнусаво повторял женский голос, надсадно раскатываясь вдоль вагона.
Я как раз выходил из соответствующего заведения и увидел удаляющуюся в противоположный конец коридора женскую фигуру. Женщина была настолько бесформенно-расплывчатой и непримечательной, что на неё было не то чтобы сложно, а скорее даже невозможно обратить внимание. Запоминался её голос, предлагаемый ею товар, но не её внешность.
Я не мог понять, чем это зацепило меня, почему я встал столбом и смотрел вслед кричащей торговке, пока та не скрылась за дверями. Потом остановился напротив нашего купе, прислонился лбом к холодному стеклу и задумался. Может ли торговля вестись в час ночи, когда все пассажиры уже спят? По идее нет. Но вполне возможно, что здесь и не такое бывает, стремление одних людей к наживе вкупе с привычкой ложиться за полночь у других вполне оправдывает схему, где спрос рождает предложение. Тогда что же не так?
— Мужчина, покупать будем? — вновь раздался тот же громкий и бесцеремонный голос. — Минеральная вода, пиво, чипсы от вагона-ресторана.
— Нет, спасибо, — обернулся я только для того, чтобы взглянуть ей в глаза.
