Саша Суздаль - Кот в красной шляпе
Мо впервые, за его долгую, долгую жизнь сомневался. Впрочем, сомневаться было не чего. Правила рассматривали только два решения: первое, транслировать сообщение дальше, второе, уничтожить сообщение в транзитном канале. Вначале Мо так и хотел поступить – уничтожить вирусное сообщение, но при ближнем рассмотрении его и посетили эти сомнения. Информация в транзитном канале была неоднородной, структурированной. Внешняя оболочка была правильной, а внутри находился паразит. Вероятно, Мо заскучал, потому как открыл транзитный канал. Вначале Мо прощупал внешнюю, оболочку, находящуюся в трансе, и очень удивился – внешняя оболочка была и не оболочкой вовсе, а полноценным эго. Пошарив по нему вдоль и поперек, Мо еще больше удивился – полноценное эго связано с вирусом, причем вирус оказался двойным. Электроны Мо закрутились быстрей и заметались по его обширной массе, излучая в пространство лишнюю энтропию. Следовало об этом событии сообщить по Большому Кольцу, но это было бы равносильно тому, что Мо должен был сразу отправить найденное эго в Малое Кольцо. Иными словами заняться этим самому Мо не светило. И поэтому он спокойно принялся ждать, когда эго выйдет из транса, заодно подготовив изолированную среду для вируса. Мо включил кристалл на транзит, а сам пошел гулять по волне информации, вылавливая едва заметные следы сообщений, где бы упоминались о таких вирусах. Малое Кольцо для Мо было закрыто, а вот в Большом, по самому краю пришлось ставить сеть, чтобы выловить скудные упоминания о данных вирусах самих по себе. Вирусы же вкупе с полноценным эго вообще не существовали. Мо снова покрылся энтропией от возбуждения. В его вечной жизни скука была естественным спутником, а слишком большое эго требовало хотя бы минимальное количество задач, чтобы не застыть навеки камнем. Над карантином вспыхнуло сияние – транзитное эго активировалось. Сбросив облачко энтропии, Мо накинул на транзитное эго информационную сетку и нырнул в нее. Первая волна ошарашила его и перевернула. Таких сильных эмоций он не испытывал никогда в жизни. Его ячейки памяти наполнились таким диким напором красок, событий и знаний, что Мо почувствовал, что теряет контроль над сеткой и, как муха, в ней окончательно увяз.
* * *
Хамми вылез из чужой информационной сетки, сбросил немного трансляционной эйфории и облачко энтропии. Кажется, все нормально? И где там Элайни и Адам? Па предупреждал его, что сильная информационная связь с так называемыми людьми очень опасна для эго. Только Па, наверное не знает, и, наверное, никогда не испытывал то, что испытывал по отношению к себе Хамми, читая и купаясь в мыслях человека. Он уже начал мыслить, как человек, и дальнейшее существование свое без людей он не мыслил и не понимал. Хамми пощупал пространство и узрел тонкие нити сознания Элайни и Адама. Они живы и, кажется, спят. Ими Хамми займется позже, а сейчас его беспокоила чужая сеть, накинутая на него несколько мгновений назад. Он безжалостно разорвал её и пошел по нити к источнику. Возникшая перед ним оболочка перебывала в трансе и, не разбираясь дальше, Хамми просто накинул на её сеть. Он юркнул в свое сознание, вытащил образ кота и с удовольствием впорхнул в него. Электроны побежали, меняя энергетическое поле и форму Хамми, он вытянул лапы и потянулся, вспоминая ощущения Глюка, с восторгом в них погружаясь. Открыл глаза и выключил информационную сетку - она немного мешала. Элайни и Адам находились в закрытых сосудах в таком же помещении станции как у ПА. Возле них бесформенной массой валялось чужое эго, находящееся в трансе. Чужое эго было как Па, но почему-то в трансе. Это потом, а сейчас Адам и Элайни! Хамми поменял орбиты электронов в здании, чтобы Адам и Элайни могли дышать, и открыл сосуды. Включил их эго и стал его потихоньку разогревать. Первым проснулась Элайни. Хлопнув ресницами, она увидела Хамми и потянулась к нему:
- Хамми, милый, ты живой?- Хамми окунулся в Элайни, поправил, по ходу, несколько десятков тысяч эритроцитов, получил кучу приятных вибраций и, довольный, лизнул её языком. Адам пока был в отключке и Хамми прыснул немножко адреналина, слепил кучку поливитаминов и снял сетку с нервных окончаний. Адам вздрогнул и, тоже, открыл глаза.
- Элайни! Ты в порядке? – озабоченно вскинул глаза Адам. Дурашка еловая, не знает, что Хамми давно обо всем позаботился. Все, голубки уже целуются. Хамми нырнет к ним внутрь немножко. Хи))) !
* * *
- А что это, такое? – спросила Элайни, указывая на каменную груду посреди зала.
- Не знаю, - сказал Адам, - надо спросить у Хамми.
- Этомо, - сказал Хамми. В отличие от своего отца Хаммипапы, говорить Хамми как-то не получалось.
- Что? – переспросила Элайни?
- ЭТО МО ! – громко повторил Хамми для глухих.
- Его, наверно, зовут Мо, - догадался Адам, - и, как мне кажется, Мо очень похож на отца Хамми. Они, наверно, родственники.
- Родственники, не родственники, а мы так и не попали к тебе домой, - сказала Элайни.
- Да пусть его с этим домом, - махнул рукой Адам, - честно говоря, Элайни, хорошо, что мы вместе и мне уже не хочется тебя покидать.
- Поздновато ты схватился, - засмеялась Элайни.
- Между прочим, а как ты и Хамми здесь оказались?
- Я не могла одна удержать, и Хамми мне помог,- сказала Элайни.
- И мы попали, черт знает куда, - подытожил Адам и подошел к прозрачной стене зала. – Да? И куда же это мы попали?
Здание стояло на возвышении, а вокруг тут и там виднелись разноцветные зеркала болотной воды, которые окружали зеленые заросли хвоща, папоротника, и гигантские деревья, с корнями, уходящими прямо в воду. Кора деревьев была укрыта чешуей, как у крокодила. Возвышение было единственным сухим местом в обозримом пространстве, так как дальше все скрывал сплошной туман.
- Ничего себе…- задумчиво произнес Адам.
-Что?- спросила Элайни.
- Вот эти деревья в рыбьей чешуе и с зеленой шапкой наверху – это лепидодендрон.
- И что? – недоумевала Элайни.
- У нас, на Земле, такие деревья росли в карбоне, - объяснил Адам, посмотрел на непонимающие глаза Элайни, - очень, очень давно 320 миллионов лет назад.
- Ты что, хочешь сказать, что мы на Земле и в далеком, далеком прошлом, - улыбнулась Элайни.
- Я не знаю?! … а ты что скажешь, Хамми, - повернулся Адам к Хамми. Хамми посмотрел на Адама и изрек:
- Хамми ищет, куда девался Мо! – и правда, груда камней, именуемая Мо исчезла, даже камешка не осталось.
- Ну, исчез и исчез – нам какое дело? – спросил Адам.
- Хамми не умеет запустить кристалл, - объяснил Хамми, вытянув до двух метров свою лапу и уткнув его в кристалл на установке, - Па умеет, Хамми – нет. Хамми надо искать Мо.
- Мы что, будем искать его по болотам? – спросила Элайни, показывая на свои туфли. Действительно, в таких туфлях по болоту долго не проходишь.
- Мы будем искать его по болотам, - повторил Хамми и двинулся к стенке, которая перед ним раздвинулась. Элайни и Адам потянулись следом, осторожно вдыхая наружный воздух. Странные аммиачные запахи ударили в ноздри, все было невыносимо резко и, к тому же, немного душно. Адам попросил Элайни показать, что в сумке и, к счастью, нашел нож и кожаный ремешок.
- Сейчас смастерю себе что-то вроде дротика, - объяснил Адам. Нашел ствол дерева, вроде бамбуковой палки, воткнул в полую середину острие в виде острого осколка камня и все перемотал ремешком. Элайни на пробу шепнула заклинание и, действительно, листочек вспыхнул, но тут же и угас - все было мокрым. Пионеры были всегда готовы.
- Веди, Сусанин, - сказал Адам, подталкивая Хамми.
- Хамми думает, - ответил Хамми, оставаясь на месте. Элайни хмыкнула.
- Чапаев, - ухмыльнулся Адам и принялся сооружать из веток, похожих на лозу, болотоходы. Первым делом Элайни, предварительно обмотав ноги полотняным жгутом до икр, а потом и себе. Потопали на месте, попробовали.
- Идем вон туда, - сказал «Наполеон», вытянув лапку вперед. Моква так моква, им ли мокрого бояться. И пионерия двинулась в направлении высокого, голого дерева, с кольцами, как у бамбука, и с вершиной в виде пространственного четырехзуба. Мимо прошелестело насекомое, величиной с большую птицу.
- Ого, - удивилась Элайни.
- Это обыкновенный таракан, - объяснил Адам. Элайни знатоку не поверила. Таких больших тараканов не бывает. В воду, с берега, перебирая короткими лапами, соскользнуло длинное, пятнистое, с мордой сома, земноводное.
- Смотри - эогиринус, - довольно доложил знаток.
- Откуда ты всё знаешь? – спросила Элайни.
- Да я в детстве ходил в кружок палеонтологии в школе, - сообщил Адам, отмахиваясь веткой каламита, от огромной, величиной в женскую шляпку, стрекозы. Шагать, опираясь на шесты, было трудно, ноги постоянно утопали в травянистой жиже, но, благодаря изобретению Адама, можно было не бояться провалиться сразу. Хамми катился впереди, безошибочно ориентируясь ему одному понятным путем, выбирая путь самой сухой мокроты. Туман постепенно рассеивался, показывая посветлевшее небо. Видать была середина дня. Под ногами постоянно шныряли всевозможные ящерицы, и змиеподобные земноводные, большинство которых Адам не знал. Под ногами звонко лопались полые стебли растений, выделяя на изломе сок.
