Дмитрий Смекалин - Хорошо быть богом
— А кого знаешь?
— Принц имперский к нему пришел. Они вместе ушли.
— И куда пошли?
— К вам.
Боня сплюнул:
— Видимо, дебилизм — болезнь заразная. В прошлый раз ты мне таким идиотом не показался. Все! Свободен! Чтоб я еще какие дела с преступным миром имел! Встречу кого — в пыль развею! А ну брысь отсюда!
На сей раз калитка не хлопала. Как и в прошлый раз, мальчик перескочил через забор.
Сзади Боню тихо обняла Света:
— Не переживай ты так. В богатом городе умные люди в бандиты не идут. Одни отбросы.
— Ладно, сами справимся. Гусары! Всем отбой! Хорошо хоть эльфов спровадили. Без посторонних в доме много лучше.
Света была с ним полностью согласна, и они в обнимку направились в спальню.
Собственно, раздеваться Свете не было нужно, она после перевоплощения так и не оделась. Подошла к кровати, повернулась:
— Ну, я тебя жду!
Боня раскрыл объятья и шагнул к ней. В этот момент с двух сторон мелькнули две серые тени и, подхватив Боню за руки, пулей вылетели с ним в окно.
— Куда! — взревела Света, выскакивая следом и на ходу перекидываясь в дракона.
— Тревога! На деуса нападение! — раздалось с чердака, и из окна попарно вылетел эскадрон пикси.
Чтобы осознать происходящее, Боне понадобилось секунды три. Его куда-то несли по воздуху. За руки его держали две гротескные фигуры обезьян с крыльями.
«Неужто и вправду гаргульи ожили? — подумал Боня. Страшно ему не было, но раздражение стало нарастать. — Что за хамство, в конце концов! Оживляешь тут всяких гадов, а они вместо благодарности хватают тебя, как чемодан какой-то. И когда! Можно сказать, с любимой женщины сняли! Нет, такое спускать нельзя!»
Боня решительно потянул ману к себе из ближнего окружающего пространства. Гаргульи перестали визжать, а их движения начали замедляться. Наконец монстры совсем застыли.
Дальнейший полет пошел по принципу классической задачи из школьного учебника физики о теле, брошенном под углом к горизонту… Несколько запоздало Боня сообразил, что теперь на его руках висят два тяжеленных груза, а траектория движения нацелена как раз в середину чьего-то каменного забора. Все, что он успел, — вынести руки с уцепившимися за них гаргульями вперед, так что вошел мордой не непосредственно в каменную стену, а опосредованно-о-о…
Очнувшись, Боня обнаружил свою жутко болящую голову на коленях у глотающей слезы Светы. Судя по ощущениям, драконша пыталась вправить ему на место нос и челюсть. Вокруг летали пикси, с деловым гулом накладывая ему лубки на руки и ноги. Ребра тоже болели. Впрочем, определить, что не болит, было затруднительно. Кажется, болело все.
«Ну вот, похоже, пришло время проверить хваленую регенерацию богов, — подумал Боня. — Что там говорили мумрики? Новый зуб за два часа вырастет? А если вся челюсть?»
— Спасибо, милая, — попытался сказать Боня, но получилось нечто среднее между стоном и хрипом.
— Лежи уж, — всхлипнула Света. — Опять всю морду перекосит. Видел бы ты себя со стороны.
Между тем регенерация все-таки шла, и довольно быстро. Было очень больно, но Боня прямо физически ощущал, как вставали на место сломанные ребра, а внутренние органы переползали туда, где им и было положено находиться. Собственно, к окончанию перевязки Бонино тело в основном приняло свою нормальную форму, только вот передние зубы пока что отрасти не успели.
— Большое вам вшем шпашибо, — прошепелявил Боня. — Мне уже много лучше. А где гаргульи?
Света чуть-чуть повернула его голову. Боня поискал глазами и увидел только кучу серого щебня со следами драконьих когтей.
— И это все? Свет, это ты их так?
— Сам постарался. Они уже каменными были, когда в забор врезались. На части раскололись. Так что я уже булыжники дробила, им все равно было. А жаль.
— То-то они так плохо самортизировали. А я надеялся, что мне о них стукнуться будет мягче, чем о забор… А мне их даже жалко. Они же не знали, что я совсем не такой бог, как были когда-то. Чувствую, воровали бедных богов друг у друга все, кто только мог. Пока было кого воровать. Конечно, они сами виноваты, но все-таки интересно, что это за существа такие были — гаргульи.
В этот момент из-за соседнего забора высунулись еще две довольно жутких рожи.
— Мы умоляем принять наши самые глубокие извинения…
Света с ревом перекинулась в дракона, хорошо хоть пикси среагировали и успели подхватить отлетающего Боню.
— Свет, ты что делаешь?! — взвыл Боня. — Больно же! И этих пока не трогай! Видишь же, они поговорить пришли.
— Ой, Бонечка! Ой я дура безголовая! — запричитала Света, перекидываясь обратно и пытаясь перехватить Боню у пикси. — Бедный ты мой!
— Ничего, проехали, — ответил «больной», укладываясь поудобнее.
Умницы-пикси умудрились сформировать живой диван где-то в метре над землей. Затем Боня повернул голову к выглядывающим из-за забора новым гаргульям:
— Если я правильно понял, эти две безответственные личности были из вашей же компании. И как вы можете объяснить их безобразное поведение?
— Боюсь, это из-за меня, — тихо объявила голова, показавшаяся Боне наиболее страшной…
Оказалось, четыре гаргульи — семейная пара Эвриала и Сфенон, а также два молодых самца, ныне ставшие щебнем, — были последними из некогда большой стаи, кому во времена истончения маны удалось дотянуть до Камня силы в этом городе. В общем, молодые как пять тысяч лет назад пытались отбить единственную самку, так и теперь, едва очнувшись, принялись за старое. А в качестве доказательства своей состоятельности кинулись воровать бога, даже не подумав для начала разведать обстановку. Что поделаешь! Гормоны у всех взыграть могут. Жалко, конечно, зато спокойнее будет. Впрочем, Сфенон, кажется, не слишком горевал по поводу случившегося.
В общем, гаргульи обещали вести себя тихо, во всем слушаться и Боню, и Свету и умоляли их не прогонять. Драконша немного поворчала, но уже больше по привычке. Так что домой они полетели в увеличившейся компании, Боню пикси так и транспортировали на живом летающем диване.
По прибытии домой лубки с Бони уже можно было снимать, чувствовал он себя значительно лучше. Но Света ограничилась только тем, что почистила его бытовыми заклинаниями и уложила в кровать. После чего, наверное, с час сидела, держа его за руку, но потом все-таки легла рядом.
Гаргульи отправились к пикси на чердак, где им отгородили магической стеной часть территории с отдельным окном в качестве входа. Диван пикси тоже им отдали. Оказалось, что в своей части чердака они уже наколдовали целый городок из разноцветных шатров с мебелью и другими предметами быта в каждом.
Все наконец-то угомонились.
ГЛАВА 8
Храните ценности в банке
Проснулся Боня уже ближе к полудню. Видимо, близкое знакомство с каменным забором далось его организму достаточно тяжело, раз регенерация проходила во сне, и довольно долго. А мумрики-инопланетяне говорили, что спать богу не нужно совсем, если только по привычке или для удовольствия. Опять наврали.
Вместе с Боней проснулось и другое забытое человеческое чувство — чувство голода. Возможно, регенерации было лень извлекать необходимые для восстановления вещества из окружающего мира, но могло быть и более прозаическое объяснение. Из открытого окна доносился умопомрачительный запах жарящегося шашлыка. Боня сглотнул.
Попытка встать завершилась успешно, хотя шины на руках и ногах сильно мешали. Светы рядом не было. Никого другого, впрочем, тоже. Глянув на себя в зеркало, Боня был удовлетворен увиденным: нос на месте, ни кривым, ни приплюснутым он не стал, все так, как было. Зубы во рту тоже обнаружились в полном составе, а вот ни шишек, ни фонарей не наблюдалось. Вполне нормальное лицо, хотя красавцем и не назовешь, но так ведь и раньше было.
Убедившись, что тело тоже слушается и даже не болит, Боня уселся на кровать и стал снимать шины. Получалось плохо, руки из-за шин почти не гнулись. Накрутили пикси изрядно. И где столько ткани взяли? Наколдовали, что ли? Запах из окна усилился. Боня тихонько взвыл. Орать: «Развяжите меня!» — не хотелось. Во-первых, несолидно, а во-вторых, могли и не развязать. Для перестраховки. Вдруг у Светы мнительность разыграется?
Интересно, что будет, если из магической ткани убрать энергию? Вдруг развалится? Боня решил попробовать. Он вытянул вперед правую руку, сосредоточился и мысленно убрал вокруг нее всю ману. Верхние слои ткани просто исчезли. Остался слой толщиной около миллиметра. Видимо, это был предел, до которого Боня мог втягивать ману. Но хватило и этого. Полоски ткани оказались кое-где порванными, а главное, исчезли твердые вставки. Рука стала гнуться, и остатки «бинтов» Боня сорвал уже зубами. Со второй рукой справиться было легче. С ногами — тем более.