Вадим Проскурин - Братья-оборотни
— Конечно, верую, — ответил дракон. — Святой Димитрий учит, что только вера в бога и ничто иное отличает разумное от неразумного.
— Ты такой умный, — сказала Изабелла. — И красивый.
— Гм, — сказал дракон. — А может, это и есть тот самый знак…
Он протянул свои перистые руки и обнял ее, и она изумилась тому, какие крепкие у него мускулы.
— Крылья, перья… — прошептала она. — Ангел, бля…
Дракон хихикнул и придвинулся ближе, и в этот момент она окончательно поняла суть происходящего. Вот, значит, как великая Фрея решила наказать ее за непочтительность. Все понятно — раз она богиня любви, значит, и наказание соответствующее. Впрочем, разве ж это наказание?
Она провела ладонью вдоль руки-крыла, пригладила перья… какие они мягкие… как мягка и пушиста его грудь… как мощно бьется его сердце… Почему все говорят, что драконы покрыты броней? Зачем ему броня, когда он так прелестен и грациозен… Она осторожно подняла руку и погладила дракона по лицу. Какие жесткие у него губы…
— Повернись кругом и нагнись, — приказал дракон.
Она подчинилась.
Потом, когда все кончилось, она лежала под шатром его ангельских крыльев, прижималась щекой к его пушистой шее, а его рука рассеянно скользила по ее обнаженному плечу (платье совсем изорвалось, мама ругаться будет), и он говорил тихо и ласково:
— Благодарю тебя, господи, кем бы ты ни был, что все же дал мне знак и не дал пролить ее кровь. Знай, Изабелла, что я люблю тебя и буду любить вечно.
— Я тебя тоже люблю, — сказала Изабелла. — Ты такой милый… А я такая развратная… И я обидела Фрею… Прости, богиня, и спасибо тебе за знак.
— Ты прекрасна во всем, милая, и разврат твой тоже прекрасен, — сказал дракон. — А что ты говоришь про знак? И причем тут Фрея?
— Здесь алтарь Фреи, — объяснила Изабелла. — Я ее оскорбила, но не нарочно, а случайно, по пьяни. А Фрея послала мне тебя.
— Никто меня никуда не посылал, — возразил дракон. — Я пробегал здесь случайно… погоди…
— Таких случайностей не бывает, — заявила Изабелла.
Некоторое время дракон молчал, размышляя, затем прошептал:
— Значит, богиня любви… Неожиданно… Что ж, благодарю тебя, Фрея, за спасение и за знак, и за все прочее, и клянусь служить тебе во веки веков, пока смерть не разлучит нас.
— А вы, драконы, смертные или бессмертные? — поинтересовалась Изабелла.
— Не знаю, — ответил дракон. — Я, честно говоря, не совсем дракон. Я на самом деле заколдованный рыцарь.
— Ух ты! — восхитилась Изабелла. — Это так романтично! Значит, ты можешь замочить моего мужа и стать ярлом Локлиром?
— Именно это я и собираюсь сделать, — согласился дракон. — А ты разве не любишь своего мужа?
— Ну… даже не знаю… — пожала плечами Изабелла. — Я его только сегодня впервые увидела. Он нежный, ласковый… но неотесанный жутко, сразу видно, из захудалого рода… хотя, говорят, умный…
Дракон громко скрипнул зубами, в челюсти что-то отчетливо хрустнуло.
— Ты осторожнее, а то все зубы поломаешь, — посоветовала Изабелла. — А тебя как зовут?
— Не скажу, — ответил дракон после паузы. — Не могу сказать.
— Обет такой? — предположила Изабелла. — Или проклятие?
— Типа того, — подтвердил дракон.
— А ты из хорошего рода? — спросила Изабелла. — Твой род знатнее, чем у Роберта?
— Гораздо знатнее, — ответил дракон.
— А тебя точно не смущает, что ты взял меня не девственницей?
— Ничуть, — сказал дракон. — Фреей клянусь.
— Тогда… гм… почему бы тебе не убить моего мужа и не захватить Локлир? — спросила Изабелла. — А меня возьмешь как трофей.
— Ты решительная женщина, — заметил дракон.
— Я достойная представительница хорошего рода, — заявила Изабелла. — У нас будут хорошие дети. Слушай, а тебе, наверное, надо снова стать человеком, чтобы дети получились?
— Понятия не имею, — ответил дракон. — Но я верю, что Фрея мне поможет. Пойдем, Изабелла, пусть воля богини исполнится.
— Так сразу? — удивилась Изабелла.
— А чего зря время тратить? — ответил дракон вопросом на вопрос.
И они пошли исполнять волю богини.
4— Неплохо вчера погуляли, — сказал сэр Персиваль Тандерболт.
— Угу, — меланхолично согласился Роберт. — Дай рассолу, а то присосался как пиявка…
— Конечно, ваше высочество, извольте, — сказал Перси и передал кувшин, предварительно отхлебнув. — А чернокнижника надо кончать сегодня.
— Какого хера? — поинтересовался Роберт.
— Дык дракон же, — ответил Перси.
И замолчал, как будто сказал достаточно.
— Какой дракон? — не понял Роберт.
— А вы что, разве тогда уже отрубились? — удивился Перси. — Мне казалось, вы еще долго колобродили.
— Вроде да, — неуверенно сказал Роберт. — Но не помню. Дракона точно не помню.
— Вчера на закате из леса дракон вышел, — объяснил Перси. — Ее высочество пошла Фрею молить о плодородии, долго не возвращалась, ваше высочество забеспокоилось, послало в лес Джонни Сильвера с йоменами, а там дракон.
— Гм, — сказал Роберт. — Ни хера не помню. Погоди… Изабелла…
Перси поспешил успокоить сеньора:
— С ней все в порядке, даже почти не испугалась. Осмелюсь заметить, ваше высочество вовремя… того самого… драконы-то, они только девственниц похищают…
— Благодарю тебя, господи, — с чувством произнес Роберт и размашисто перекрестился. — И чего дракон?
— Да ничего, — пожал плечами Перси. — Йомены стрелами его нашпиговали, он тут же и съебался. Визжал, как свинья резаная.
— Странно, — сказал Роберт. — А это точно дракон был? Я всегда считал, что драконы только в сказках бывают.
— Нет, дракон — это не сказки, — уверенно заявил Перси. — Отец Бенедикт говорил, что про них в священном писании написано, а отец Бенедикт врать не будет. Я так полагаю, этого дракона чернокнижник призвал.
— Почему так считаешь? — спросил Роберт.
— Слишком малахольный дракон был, — объяснил Перси. — Уродец какой-то, а не дракон. Голова только одна, ноги две, крылья куцые, летать не может, пламенем не пышет, чешуи и в помине нет, весь в перьях, как петух. Говно, а не дракон. Будь там нормальный дракон, нам бы всем пиздец пришел. Вы, ваше высочество, осмелюсь посоветовать, при случае поспрашивайте отца Бенедикта, он в драконах толк знает.
— Две ноги, крылья куцые, в перьях, как петух, — задумчиво повторил Роберт.
И неожиданно произнес эзотерическое заклинание:
— Динозавр-теропод.
Перси перекрестился.
— Вашему высочеству знакомо это колдовство? — спросил он.
— Доводилось кое-что слышать, — кивнул Роберт. — Но все равно не понимаю, какого хера.
— Я так полагаю, тут понимать много не надо, — осторожно заметил Перси. — Если сжечь узурпатора прямо сегодня, хуже не будет. Я, конечно, ни в коей мере не смею указывать вашему высочеству…
— Оставь эти экивоки, — оборвал его Роберт. — Лучше скажи, что насчет тех приготовлений, о которых мы вчера…
— Все уже сделано, — быстро сказал Перси и перекрестился. — Костер сложен, начинка заложена, обоих видов, никто про нее ничего не знает, кроме трех доверенных людей, да еще нас с вами. К экзекуции все готово, ждем только приказа. Получасовая готовность, короче. Это если казнить в рабочем порядке, без зрителей.
— Без зрителей казнить мы не будем, — заявил Роберт. — А то как попрут потом самозванцы… И еще его величество может наехать, не дай бог, дескать, чего не по канону казнили. Так что процедуру соблюдать от и до, чтобы комар носа не подточил, понял?
— Так точно, — кивнул Перси. — Так я распоряжусь?
Церемония началась два часа спустя. Первые полчаса отец Бенедикт уныло и занудно увещевал грешника, дескать, покайся, сволочь, но тот твердо стоял на своем и только лишь посылал святого отца то на хуй, то к дьяволу в преисподнюю. Отец Бенедикт злился, но терпел.
Наконец, положенное время истекло, и святой отец торжественно объявил о тщете всех усилий, омыл руки и ушел со сцены, отдав тем самым преступника в руки светским властям, то есть, сэру Роберту. Сэр Роберт встал с трона, специально вынесенного ради такого случая во двор, поднял руку, опустил и сел обратно. Потом многие говорили, что это очень важный ритуальный жест, утвержденный самим римским папой, но на самом деле никакого особого ритуала в этом жесте не было, палач и так знал, что ему делать. Сунул факел в вязанку хвороста и отступил от костра, несколько поспешнее, пожалуй, чем следовало бы. Но последнее неудивительно, ибо палач был одним из трех доверенных людей, о которых сэр Персиваль говорил сэру Роберту. Он прекрасно знал, какие адские зелья прячутся в недрах поленницы, и не собирался находиться рядом с костром, когда эти адские зелья вспыхнут.
— А чего кляп не вставили? — негромко спросил сэр Роберт сэра Персиваля.
