Терри Пратчетт - Патриот
— Практически не имеет себе равных, — ответил Ваймс. — Единственное, что они не нашли, так это список паролей и верблюда под подушкой…
Хоть и с некоторым запозданием, но его супружеский радар уловил, что с противоположного конца стола повеяло холодком.
— Что-то, гм, не так, дорогая?
— Ты помнишь, когда мы в последний раз обедали вместе, Сэм?
— Во вторник, кажется?
— Во вторник был ежегодный прием в Гильдии Купцов, Сэм.
Лоб Ваймса подернулся морщинами.
— Но ты ведь была на этом приеме?
По очередному изменению коэффициента драконизма Ваймс понял, что выбрал не лучший вариант ответа.
— И обед еще продолжался, когда ты убежал разбираться с тем брадобреем с Тусклой улицы.
— Со Свини Джонсом, — вспомнил Ваймс. — Так он ведь УБИВАЛ людей, Сибилла. Самое большее, что можно сказать в его оправдание: он делал это не специально. Просто не умел брить…
— Но почему именно ты должен был с этим разбираться?
— Стражником нельзя быть какое-то время. Стражником можно быть только двадцать четыре часа в сутки, дорогая.
— Это ты так считаешь! А твои констебли отдежуривают свои десять часов, и все! А ты ВЕЧНО работаешь. Это ведь вредно. Днем ты где-то бегаешь, а когда я просыпаюсь посреди ночи, то нахожу рядом лишь холодную подушку…
Многоточие повисло в воздухе призраками несказанных слов. «Маленькие, незначительные вещи… — подумал Ваймс. — Именно с них и начинаются войны».
— У меня очень много работы, Сибилла, — сказал он со всем терпением, на какое только был способен.
— Работы всегда было много. И чем больше Стража разрастается, тем больше становится работы. Ты не заметил?
Ваймс кивнул. Жена говорила правду. Расписания дежурств и нарядов, квитанции, бухгалтерские документы, рапорты, бумаги, бумаги, бумаги… Как реагирует на разросшуюся Стражу преступный элемент — это неизвестно, но деревья уже дрожат от страха.
— Надо делегировать свои полномочия, — сказала госпожа Сибилла.
— То же самое и он говорит, — пробормотал Ваймс.
— Что?
— Просто думаю вслух, дорогая. — Ваймс отодвинул бумаги в сторону. — А знаешь что?.. Давай проведем спокойный вечер дома, — предложил он. — В гостиной так чудесно горит камин…
— Э-э… нет, Сэм, не горит.
— А разве Прямс не растопил его?
Прямс был мальчиком на побегушках. Ваймсу никогда не нравилось это официальное название должности, но в обязанности такого мальчика входило топить камины, чистить отхожие места, помогать садовнику и быть виноватым во всем случившемся.
— Он поступил барабанщиком в полк герцога Эорльского, — сообщила госпожа Сибилла.
— И этот тоже? А казался таким смышленым! Не слишком ли он молод?
— Он сказал, что про возраст соврет.
— Надеюсь, про свои музыкальные способности он тоже соврал. Я однажды слышал, как он насвистывал. — Ваймс покачал головой. — Что за дурь на него нашла?
— Ему кто-то сказал, что мундир производит на девушек неизгладимое впечатление.
Сибилла мягко улыбнулась. Вечер дома внезапно показался очень многообещающим.
— Ну, чтобы найти дрова, гением быть не надо, — подмигнул Ваймс. — А потом мы запрем двери и…
Одна из вышеупомянутых дверей аж затряслась: с такой силой принялись колотить в нее чьи-то кулаки.
Ваймс перехватил взгляд Сибиллы.
— Ну, иди же. Открывай, — вздохнула она и села обратно за стол.
Дверь пропустила капрала Задранец. Шелли тяжело дышала.
— Вы… надо торопиться, сэр… на сей раз… убийство!
Ваймс беспомощно посмотрел на жену.
— Раз нужно, значит, нужно, — сказала госпожа Сибилла.
Ангва, глядя в зеркало, отбросила в сторону непокорную челку.
— Не нравится мне все это, — сказал Моркоу. — Нехорошо себя так вести.
Она в ответ похлопала его по плечу.
— Главное, не волнуйся, — успокоила она. — Ваймс ведь все объяснил. А ты ведешь себя так, как будто мы делаем что-то дурное.
— Мне нравится быть стражником. — Моркоу по-прежнему пребывал в глубинах скорби. — Стражнику положено носить доспехи. И если их не носить, то это все равно что… ШПИОНИТЬ. А он знает, как я к этому отношусь.
Ангва посмотрела на его короткие рыжие волосы и честные уши.
— Я снял с его плеч большую часть обязанностей, — продолжал Моркоу. — В патрули он теперь вообще не ходит — и все равно пытается везде успеть.
— А может, ему вовсе не надо, чтобы ты так уж помогал? — Ангва попыталась выразить свою мысль как можно более тактично.
— Да и не молодеет он. Я пытался намекнуть ему на это.
— Ты молодец.
— И я НИКОГДА не ходил в штатском.
— Можешь не волноваться: на тебе любая одежда смотрится как мундир.
Ангва застегнула плащ. Какое облегчение снять латы! Что же касается Моркоу, то его замаскировать невозможно. Размеры, уши, рыжие волосы, выражение мускулистого добродушия…
— Если уж на то пошло, то вервольфы, наверное, всегда носят штатское…
— Спасибо, Моркоу. Кстати, ты совершенно прав.
— Просто мне не по себе от притворства.
— Попробовал бы ты встать на мои лапы.
— Что?
— Да так… ничего.
Сын Гориффа Джанил злился. Сам не зная отчего. От всего сразу. Во многом из-за брошенной накануне в окно лавки зажигательной бомбы. Кое-какие выкрики, донесшиеся с улицы, тоже сыграли свою роль. А сегодня утром он поссорился с отцом — поводом стал посланный в штаб-квартиру Стражи обед. Стража — часть официального механизма города. Стражники носят дурацкие бляхи и ходят в латах. Короче, Джанил много из-за чего злился, а в частности из-за того, что ему всего лишь тринадцать.
Так что, когда в девять часов вечера (отец в это время обычно пек хлеб) дверь распахнулась и в лавку ворвался какой-то человек, Джанил, не долго думая, вытащил из-под прилавка видавший виды арбалет, прицелился туда, где, по его представлениям, должно было находиться сердце, и спустил курок.
Моркоу пару раз притопнул и огляделся.
— Здесь, — сказал он. — Я стоял ЗДЕСЬ. А принц был… вон там.
Ангва послушно последовала в указанную сторону. Несколько прохожих остановились, с любопытством глядя на Моркоу.
— Отлично… стоп… нет, еще чуть-чуть дальше… стоп… чуть левее… я хотел сказать, левее, если смотреть с моей стороны… чуть назад… а теперь вскинь руки…
Подойдя, он посмотрел туда же, куда смотрела она.
— В него стреляли откуда-то из Университета?
— А точнее, со здания библиотеки, — подтвердила Ангва. — Но вряд ли это был какой-нибудь волшебник. Волшебники стараются не прибегать к холодному оружию.
— Туда ничего не стоит проникнуть постороннему, даже при запертых воротах, — сказал Моркоу. — Давай-ка попробуем неофициальные методы расследования.
— Давай. Моркоу!..
— Что?
— Эти накладные усы… они тебе не идут. Да и нос выглядит слишком уж красным.
— По-моему, как раз это помогает мне сливаться с толпой.
— Напротив. Я уж не говорю о твоем головном уборе. Я бы на твоем месте от него отказалась. Нет, как головной убор этот котелок очень даже ничего, — поспешно добавила она. — Просто… он не в твоем стиле. Не идет тебе.
— Так ведь в том-то и фокус! — воскликнул Моркоу. — Если бы он был в моем стиле, люди сразу бы догадались, что это я!
— Я к тому, что в этом котелке ты выглядишь полным простофилей.
— А в жизни я выгляжу простофилей?
— Нет, вовсе нет…
— Ага! — Моркоу порылся в кармане огромного коричневого тулупа. — Вот, руководство по маскировке! Купил в шутовской лавке, что на Федрской улице. Кстати, забавно: я там встретил Шнобби, он тоже что-то покупал. Я спросил его, он-то что тут делает, а он ответил, они, мол, идут на крайние меры. Что, по-твоему, он имел в виду?
— Понятия не имею.
— Чего в той лавке только нет, просто диву даешься. Накладные волосы, фальшивые носы, поддельные бороды, даже искусственные… — Осекшись, он начал краснеть. — Даже искусственные… одним словом, груди. Женские. Но разрази меня гром, если я понимаю, для чего женщина будет маскировать собственную грудь.
Он, наверное, и в самом деле ничего не понимает, подумала Ангва. Взяв у Моркоу маленькую книжицу, она быстро пролистала ее. И вздохнула.
— Моркоу, все эти маски для картошки.
— Как это?
— Дети иногда делают из картофелин человечков. Видишь, здесь везде изображены картофелины.
— Я думал, это только для примера.
— Моркоу, а книжка называется «Привет, господин Картошка».
Даже пушистые, в пол-лица усы не смогли скрыть обиду и растерянность Моркоу.
— Ерунда какая-то… — пробормотал он. — Зачем картошке маскировка?..
