Ева Никольская - Достать василиска! (СИ)
— Мы нашли тебя, беги.
Слышишь наши ты шаги, —
раздалось за спиной. И, испуганно оглянувшись, я увидела вываливающихся из портала преследовательниц.
Раз, два, три, четыре, пять…
Начинаем убивать,
— напевала мавка, покачиваясь из стороны в сторону, словно пританцовывая. Видать, ее тоже кто‑то подсадил на песнетерапию. Причем без возможности слезть с этой «иглы», потому что говорить девчонка, похоже, разучилась вовсе.
Нож в руке, на пальцах пламя,
Поиграй, «принцес — с-ска», с нами…
— Туда, — кивнул на дверь лекарь, и я невольно поежилась от ощущения дежавю. Всего несколько минут назад теми же словами и жестом мне указала на выход чертовка. Однако медлить было нельзя: выпустив рукав студентки, я рванула по указанному маршруту. — Должна будешь! — донеслось в липкую от пота спину, по которой от еще одной идентичной фразы пробежал неприятный холодок.
Они все тут сговорились, что ли? Или я просто схожу с ума?
За дверью вместо коридора обнаружился очередной портал. Он‑то и вывел меня в уютную гостиную, где за столом сидели двое: большая чешуйчатая женщина в розовой шляпе и черный треххвостый кот в белом котелке. Помешивая серебряными ложечками чай, они вели непринужденную беседу, совершенно меня не замечая, будто я была призраком, а не живой девушкой. Или… так оно и есть?
— И что же он? — мурлыкающим голосом спрашивал Учандр Урчарович. — Вот так вот взял и ее подставил?
— Именно так, — бросив еще сахара в свой и без того сладкий напиток, вздохнула Ехтиндра. — При Кларке‑то потребовать, чтоб девочка к нему ночью пришла… Это надо было до такого додуматься! Даже и не знаю, то ли у него от усталости в голове помутилось, то ли еще от чего. Клара же конкурентку со свету сживет, она из семьи потомственных ведьм с не самой хорошей репутацией. Эту девицу с пеленок учили, как порчу да сглаз наводить и жизнь людям и нелюдям портить. Ее и учиться‑то только к нам взяли на факультет разрушений. С такой‑то репутацией!
— Да ладно, нормальная девка, — пригубив чай, возразил привратник. — Если ее не провоцировать и не злить.
— Спровоцировали и разозлили, — снова вздохнула «ящерица».
— Но не Катюшка же, а сам Сальдозар. С него, значится, и спрос должен быть.
Они разговаривали, а я стояла прямо напротив них и слушала, но меня по — прежнему не видели. Чары? Или очередная галлюцинация? От этого жуткого лазарета, похожего на замок ужасов, я уже ждала чего угодно.
— А какая теперь разница? Ему‑то Клара врагом не станет, он ей нравится, и у нее на него большие планы. А вот подопечной твоей… — чешуйчатая целительница многозначительно замолчала.
— Влетит мне от Камински, — настала очередь Учандра вздыхать.
— И правильно! — без тени сочувствия заявила его сотрапезница. — Хвост тебе надо выдрать, раз за девчонкой не уследил. А лучше два!
— Вот еще, — недовольно муркнул кот, поджав свои пушистые достоинства. — Я, между прочим, занят был. Аришку Страхову с внучкой до комнаты провожал. А ты тут находилась, и? Проклятия — твой конек! Почему допустила, чтобы «черная рука» на Катарину напала?
— Я?! — возмутилась Ехтиндра. — Не виноватая я! Это Сигурд месть Кларкину проворонил, к нему все претензии.
— Не ори, Тиндра, — зашипел на нее привратник. — Девочку разбудишь.
Последние слово подействовало как заклинание, сцена чаепития смазалась, отдалилась и растаяла в сгустившемся мраке, но вот голоса никуда не делись. Разговор, врезавшийся в мой кошмарный сон (просто сон? Какое же облегченье!), не прекращался, и я, уже окончательно проснувшись, продолжала лежать с закрытыми глазами и слушать. Знаю, что это нехорошо, но после таких пугающих сновидений очень уж хотелось побольше узнать про случившийся со мной инцидент, его причины и последствия.
— Я не ору, — прошипела чешуйчатая особа, — я возмущаюс — с-сь. И потом… девчонка тоже не робкая овечка. Платье‑то не повседневное нацепила, когда сюда шла. Явно ведь очаровывать нашего горе — василиска явилась. А он, болван, и повелся на ее невинные глазки! Запустил в кабинет их вместе с Кларкой, даже успокаивающее зелье ей сам приготовил, а она… — женщина тяжело вздохнула, по — видимому, желая лишить меня удовольствия узнать, что же такого я сделала этому «несчастному» лекарю.
— И что она? — озвучил мои мысли привратник.
— А ничего! Еще и претензии ему какие‑то высказала… финансовые, — мне почудилось, или в ее голосе прозвучала плохо скрываемая обида?
— А он? — любопытство Учандра Урчаровича было даже сильнее моего.
— А он, видать, в отместку и ляпнул, чтоб за чеком своим к нему в башню явилась, — поделилась информацией Ехтиндра. — Сегодня, — добавила она чуть тише. А потом еле слышным шепотом поведала: — Ночью, после закрытия нашего корпуса.
— Ы — ы-ы — ы, — как‑то совсем не по — кошачьи взвыла нечисть.
— Ыгы, — в тон ему отозвалась целительница.
— Вот Кларка и не выдержала. Ведьмы — народ мстительный и хитрый. Ложь с вышедшим из‑под контроля проклятьем пригодилась не только в охмурении Сальдозара, но и в наказании соперницы. И попробуй докажи теперь, что ночная страшилка не сама на Катарину бросилась.
— Не докажем, — согласно вздохнул привратник.
— Да и не будем мы ничего доказывать! — воскликнула его собеседница. — Сама девка напросилась, нечего было выряжаться и с Кларой сговариваться.
От возмущения я засопела громче, но доказывать свою невиновность не кинулась. Вдруг они еще что‑нибудь интересное скажут?
— Не выряжалась она, — встал на мою защиту «кот». — В гардеробе всего три платья: одно рваное, второе постиранное, а третье, — раздалось шебуршание, видимо, он что‑то искал, но открыть глаза и посмотреть я не рискнула, — третье вот!
— Нищая, что ли? — в тоне «ящерицы» проскользнули скептические нотки.
— Но гордая! — не стал опровергать ее слова Учандр.
— Потому что дура, — усмехнулась Ехтиндра, а я плотнее сжала губы, изо всех сил стараясь сдержаться. Сами они дураки! Причем очарованные их обожаемым василиском!
— Спит? — услышала я вслед за тихим скрипом двери.
Легок на помине! И что ж ему самому‑то не спится? Или еще не ночь, а вечер? А может, уже утро? Сколько времени‑то?!
— Да вроде, — ответила визитеру целительница, я же в этот момент старалась дышать как можно ровнее, чтобы они что‑нибудь не заподозрили. Считаться официально очнувшейся пока не хотелось.
— Ну и хорошо, что спит, — проговорил Сигурд совсем рядом, и сердце мое предательски сжалось, а руки, спрятанные под легкой простыней, задрожали. — Легче будет наложить на нее абсолютный щит.
— Что?! — в один голос воскликнули нечисть с «ящерицей», озвучив мой мысленный вопрос.
— Абсолютный щит, — спокойно повторил мужчина, отходя от меня.
— Сальдозар, ты рехнулся? — после короткой паузы, полюбопытствовала Ехтиндра и тут же сама себе ответила: — Да, точно! Сначала подставил девчонку под гнев своих поклонниц, теперь придумал «кровопийцу» на нее нацепить… Головка как, не болит? А‑то очень похоже.
— Тиндра, — все также спокойно произнес чертов лекарь, — я понимаю твой сарказм и даже принимаю его, так как заслужил. Но, как ты верно заметила, я САМ ее подставил. САМОМУ и защищать.
— От кого? — продолжала ехидничать «рептилия». — От больных на голову девиц? Так разогнал бы их давно, и дело с концом.
— Я разгонял, — скрипнул зубами лекарь.
— А они возвращаются? — сочувственно спросил Учандр.
— Да он просто плохо разгоняет! — усмехнулась «ящерица». — Отрезал бы парочке надоедливых стервочек что‑нибудь без возможности восстановления. Или отправил самую активную доставалу в мой морг, и страх перед перспективой стать трупом перевесил бы желание залезть в постель инкуба.
— Я не инкуб, — и снова характерный скрежет зубов сквозь отдающие металлом интонации. Спокойствие блондина медленно, но верно сменялось холодной яростью, от которой даже меня в озноб бросило, а Ехтиндра, словно не замечая этого, продолжала издеваться:
— Ну как же не инкуб? А кто глазками стреляет, как стрелами Амура? Я что ль? К чему ты вообще устроил тот балаган с обменом чеков? Мог бы выяснить отношения с блондиночкой в отсутствие чернявой бестии. Или спектакль был именно для Кларки? Признавайся, ледышка! Растопила чернявая ведьмочка твое отмороженное сердце? — язвительность ее тона уступила место обычной иронии. Но зимняя стужа из голоса василиска никуда не делась, разве что к ней добавилась еще и усталость.
— Сегодня был тяжелый день, Тиндра. После взрыва на полигоне пришлось двух оборотней собирать едва ли не по кускам.
