Андрей Белянин - Черный меч царя Кощея
— Динозавры? — предположил я.
Наш хозяин кивнул:
— А это дети Змея нашего. Он силой мужеской от рождения наделён был сверх меры, потому и плодился где ни попадя. Да и с кем, тоже не выбирал особо. Кого встретит, того и отметит!
— То есть?
— Не пингвин, и ладно! А со скуки может и пингвин сгодиться, — со скрипом пожал плечами наш негостеприимный хозяин. — Как на всех женится да супруги детишек наплодят, так он с трудов великих спать ложится. Когда на год, когда на два, а когда и лет на сто — двести.
— То есть научно это никто не подсчитывал?
— Люди ленивы и живут мало. По сей причине сказания о нём в разные времена у разных народов по-разному всплывают. Потомство его тоже всяким было: у кого только пасть да зубы, а мозгу с ноготок, кто цельные города захватывал, с богатырями да царевичами ратился, но — все! завсегда! — на плоть девичью падки были…
— Думаете, этот наш Змей и есть отец-прародитель?
— Может, да. А может, и нет. — Кощей задумчиво поскрёб лысый череп. — Вдруг это кто-то из сыновей его, братьев или племянников? На моей-то памяти уже лет шестьсот — семьсот таких гадов к нам не залётывало…
Я припомнил бабкину сказку о Бове-королевиче и ржавом мече царя Гороха. Возможно, после того эпохального боя Змей действительно затаился.
— Скажите, а почему вы называете его старшим братом?
— Потому что он меня младшим назвал. — Наш собеседник потянулся было за третьей бутылкой, но передумал. — Бились мы как-то за красавицу одну, имени уж и не упомню. Молодой я был, дерзкий, силой бахвалился, в честный бой лез. В общем, в том честном бою одолел он меня за две минуточки. В глаза заглянул, посмеялся да и отпустил: дескать, иди, младший братец. Иди, да помни-и-и…
Кощей одним движением скинул кирасу, порвал на груди кольчугу и развернулся к нам. От ключиц вниз белел старый отпечаток четырёхпалой лапы с когтями. Более всего это походило на след от раскалённого железа. Господи, с каким же чудовищем нам придётся иметь дело…
И тот, кто нанёс Кощею такую метку, сейчас держит в плену мою Олёнушку?! Я непроизвольно сжал кулаки, так что ногти врезались в кожу. Баба-яга успокаивающе погладила меня по плечу, шепча на ухо:
— Тока не делай глупостей, Никитушка.
Я молча кивнул. То, что Кощей сейчас перед нами разоткровенничался, ещё ничего не значит и никак не помешает ему под шумок избавиться от нас.
— В глаза смотреть, правду говорить!!! — неожиданно взревел гражданин Бессмертный, сбрасывая маску библейского мученика. — Зачем вы ко мне пришли? На кого работаете? Ты кого крысой сделать хочешь, вертухай в погонах?!
— На Никитушку голос не повышай, — тихо попросила бабка, и в её глазах загорелись нехорошие огоньки. — Мы к тебе, ироду, своей волей пришли, своей и уйдём. А покуда зубы спрячь, не то с ноги выбью! Коли сам боишься Змея, так нам свой страх не навязывай!
— Ах ты, изменница старая…
— Можно подумать, сам кобель молодой, — равнодушно откликнулась Яга. — Не тебе изменила, не перед тобой и оправдываться буду, упырь костлявый!
— Да я вас обоих… прямо тут… сей же час…
— Змея с нами бить будешь?
— Буду! — не раздумывая, согласился хозяин, застенчиво пряча кривой нож за спину.
— Тогда присядьте, пожалуйста, — рискнул взять слово я. — И давайте спокойно обсудим все предложения. Нам известно направление, адрес, сила и возможности противника. Однако мы по-прежнему даже не предполагаем, в чём его слабость.
— А ты ещё не догадался, ищейка участковая? — Кощей подмигнул порозовевшей Яге и постучал себе по лбу. — К женскому полу он слабость имеет. Не задаром же невест себе крадёт? И ест-то не сразу, а тока как наскучит дурында синеокая слезами да ласками…
— Допустим, — вынужденно согласился я, вспоминая слова Орла. — Хотя это заставляет серьёзно задуматься о том, какие у него комплексы.
— Да, поди, как у всех мужиков, — окончательно смутилась глава нашего экспертного отдела. — Уж я-то энтих комплексов, прости господи, навидалася-а… Как кто к избе ни подъедет, сразу — накорми, напои, в баньке выпари да спать уложи! И, главное дело, в мою же постелю со своими комплексами тычутся! Тьфу, срамота-а…
Я почувствовал, что разговор уходит в другую плоскость. Кощей, видимо, тоже, поскольку привстал, щёлкнул плюснами, и по его приказу безмолвные слуги быстро накрыли для нас невысокий круглый столик на колёсиках.
— А ну жрать, ищейки милицейские. — Подчёркнуто ласковый тон гражданина Бессмертного резко контрастировал с его словами. — Не боись, не потравлю, покуда сие не в моих интересах.
Я посмотрел на Бабу-ягу. Она, не раздумывая, развела руки над блюдом с рыбным пирогом, миской красной икры и кувшином пива.
— Навродь чисто. — Бабка на всякий случай перекрестила еду. Вверх взлетело чёрное облачко пыли. — Ага! Заместо рыбного пирога пирог с мертвечиной нам подсунул, морда бандитская…
Повинуясь невнятному импульсу, я поднял тарелку с печевом и надел её Кощею на голову. Моя домохозяйка только охнула, хватаясь за сердце…
— Ох и приятно же с тобой дело иметь, Никитка-участковый, — широко разулыбался Кощей Кирдыкбабаевич и ещё раз щёлкнул пальцами. Подбежавшие слуги протёрли его череп до зеркального блеска и быстренько заменили нам обед. Теперь наша эксперт-криминалистка только удовлетворённо кивнула — есть можно, всё кошерное.
— И Митю расколдуйте, пожалуйста.
Гражданин Бессмертный встал, раздражённо передёрнул плечами и что-то пробурчал, не разжимая зубов, после чего без объяснений покинул комнату. Наш младший сотрудник хлопнул глазами, чихнул и, не задав ни одного вопроса, набросился на пирог!
— Изголодался, бедненький, — всхлипнула бабка.
— И не подавится, — завистливо поддержал я.
— Ой, — опомнился Митяй, когда на большой тарелке не осталось ни крошки. — Чёй-то увлёкся я, да? С товарищами верными не поделился, гадом себя показал, толку от меня никакого, только деньги на прокорм сквозь карман улетают. И нет мне ни дна ни покрышки?
Мы с Ягой переглянулись и кивнули.
— Стыд-позор маменьке на деревне, раз такого сына беспутного произвела! Чё уж тут скажешь, правы вы, все правы, я один, сиротинушка, горькой судьбой вдоль хребта ошарашенный, во всём виноват. Меня и казните по всей строгости!
— Митя, закрой рот и ешь.
— Энто как? — удивился он.
Я подумал и решил не углубляться.
— На тарелке ещё что-нибудь осталось?
— Нет.
— Ну и… приятного аппетита. Мы с Бабой-ягой как-нибудь перебьёмся до ужина. В конце концов, у нас в избушке целый дьяк есть. Сможем его на продукты обменять, если что?
— Отчего ж не смочь, Никитушка? — почесав бородавку, ответила бабка. — У Кощея слуг немного, но и тех, кто есть, кормить-поить надобно. А Филимон Митрофанович для борща хороший навар даст, энто я тебе как опытная домохозяйка говорю…
— Вообще-то я шутил.
— Дык и я тоже, соколик. — Яга подмигнула мне, тихо прошептав на ухо: — Правильную линию гнёшь, участковый, не надо Митеньку зазря пугать. А дьяк ужо и впрямь зажился, хватит ему небо коптить…
Я уставился на неё, как на мать Терезу в маскхалате с автоматом Калашникова наперевес. Бабка у нас хорошая, это просто нахождение в таком злачном месте так на неё влияет. Вот вернёмся в Лукошкино, она сразу опять подобреет…
— Сыты ли, пьяны, гости милицейские? — Дверь в кабинет снова распахнулась, и на пороге появился Кощей, одетый уже по-домашнему.
Длинный персидский халат почти до пола, подпоясан широкой алой лентой на испанский манер, восточные тапки с загнутыми носами на босу ногу, на голове турецкая феска, а в зубах длинная трубка с гнутым чубуком в турецком стиле.
— Гламурненько, — признал я.
Гражданин Бессмертный кокетливо улыбнулся от уха до уха и предложил:
— Покуда я думу думаю, как бы половчей вас всех под корень извести, не изволите ли по домику моему ничтожному с экскурсией прогуляться?
— Отчего ж ноги не размять? — с готовностью вскинулась Яга.
Мне тоже было небесполезно посмотреть, что у него тут и где. В те наши короткие, несанкционированные визиты мы, разумеется, даже не пытались осмотреть весь дворец. Цель была иная — навести шороху только в кабинете и паре прилегающих помещений. Оказалось, что дворец у Кощея Бессмертного несколько больше, ну то есть примерно раз в пять-шесть, чем царские палаты.
Правда, размещалось всё на одном этаже, зато разветвлённо, кучей комнат во все стороны. И, уж поверьте, посмотреть там было на что. И не мне одному…
— Никита Иванович, а можно мне вон ту бабу мраморную пальцем в пузо ткнуть? Уж больно на живую похожа. — Бедный Митя метался как ужаленный от одной картины или статуи к другой. — А ежели фавна вот энтого за шерсть на спине дёрнуть, он меня по-человечески пошлёт али по-козлиному?
