Людмила Безусова - Зеркало Триглавы
ГЛАВА 15
Разбудил Антона дружный перепев птиц, изо всех сил радующихся наступлению нового дня. Ночь и вправду прошла спокойно, особенно, если учесть, как они вчера наплескались в тихой заводи, к которой привел их Птах. Парень потянулся, легонько пощекотал голую пятку Тимофея, на что тот только взбрыкнул ногой и почмокал губами, просыпаться не спеша.
"А, ладно, пусть спит, я пока Птаха растолкаю" — Антон поискал глазами бесенка, легшего в отдалении от них, и мгновенно вскочил на ноги. Паршивца нигде не было!
— Тимка, — парень затряс ничего не понимающего спросонок приятеля, — он опять исчез…
— Кто? Куда?
— Да Птах.
— Что ты так волнуешься, для него лес — дом родной, — апатично ответил Тимофей, — не пропадет.
— Ну, ты и соня, — рассердился Антон.
— Ага, — миролюбиво согласился «оборотень». — А скатерть-самобранка ещё работает или у нее, как заряд у аккумулятора, еда кончается? На сытый желудок легче думается…
— Не знаю, Людмила не говорила, — растерялся Антон, — просто дала и все. И вот ещё, — он вытащил из наплечной сумки полотенце и гребень.
— О, что ж ты раньше молчал? И вытереться не предложил, — подпрыгнул Тимофей. — Я вчера после купания так долго согреться не мог, а костер ты не дал разводить. "Из соображений безопасности", — перекривил он старшего друга.
— Ээээ, не замай, — Антон бережно уложил все обратно, — сестра сказала, что пользоваться этим можно только в случае крайней опасности.
— А что это? Артефакты? — Тимофей необычайно оживился, — дай поближе посмотреть.
— Кому ведьма вещь дала, тот ей и хозяин будет, — сказал неслышно подошедший Птах, — негоже наговоренное в чужие руки давать.
— Что, не сработает? — на «автопилоте» отозвался Антон. Он копошился в сумке, доставая зацепившуюся за гребень скатерть. — Птах, где ты был? — он сурово глянул на «ушельца».
Бесенок угрюмо опустил голову, переступая с ноги на ногу, точнее, с копытца на копытце, потому что был он в своем истинном обличье. Антона он почему-то слегка недолюбливал, может, к ведьме ревновал, может, ещё что. Кто знает, что у них на уме, у бесов-то, особенно молодых.
— Вот здорово, что сам вернулся, мы за тебя уже переволновались, — Тимофей горячо кинулся обнимать Птаха. Антон досадливо поморщился: — "Вот лицемер, переволновался он, если б не я, то и не знал бы, что нас молчаливо покинули…".
— Я дорогу искал. Там лес мертвый стоит, — бесенок неопределенно махнул лапой куда-то себе за спину.
— Совсем? — Птах виновато закивал. — А что с ним?
— Не знаю, я туда не пошел, там Зло.
— Далеко?
— Да нет, ходу всего-ничего.
До птахова «всего-ничего» идти пришлось полдня. Не иначе, бегал он куда быстрее, чем ходят люди. Правда, Тимофей порывался обернуться волком, смотаться на разведку. Но Антон воспротивился, решив, что вместе держаться надежнее будет, к тому же пока эти двое на глазах, за них не так душа болит. Они ж оба ещё дети…
— Тим, ты мне вот что скажи, — не давал Антону покоя один вопрос, — ты здесь давно уже?
— Да нет. Месяца три-четыре, а что?
— Отчего ты так хорошо разбираешься в здешней жизни? Меня вот Людмила не сильно просвещала, только-то говорила, без чего не обойтись, от остального отмахивалась, дескать, потом, — тот пожал плечами. — И неужели тебя до сих пор не хватились?
— Хватились, как видишь.
— Но ведь не сразу же.
— Да просто наши наблюдатели здесь не все время живут. Так, набегами, чтобы временнЫх парадоксов не создавать. К тому же я хорошо следы запутал, сказал, что с дедом на раскопки поеду. Там целый пласт при строительстве вскрыли, а дед — большой знаток, его и пригласили.
— А контроль за перемещениями что, не ведется?
— За какими?
— Ну, когда машину включают? — Антон растерялся. Он слабо представлял, как работает машина времени. Но если она машина, то её же должны включать-выключать, не шурует же она безостановочно.
— Ты что-то не понял, у нашей — совсем другой принцип действия, она учитывает пространственно-временные характеристики того места, куда нам необходимо попасть, рассчитывает траекторию полета капсулы в нашем мире и выбрасывает её в ближайшую свободную от каких-либо материальных объектов точку здесь. Потом капсула спокойно опускается на выбранную планету.
— А зачем это? Так сложно.
— А представь, сколько испытателей погибло во время переноса, потому что рассчитанное место было уже занято другим объектом — деревом или горой, к примеру.
— Зачем это было нужно, ведь реальной пользы от этих путешествий никаких, — возмутился Антон. — Так, баловство одно.
— Да, — моментально загорелся Тимофей, — а атомную бомбу когда изобрели, польза какая-нибудь была?
— Потом-то атом стал «мирным», — словами какой-то газетной статьи парировал парень.
— Потом… А знаешь, сколько мы узнали о прошлом наших предков! Мы и представить не могли, что на самом деле люди владели магией, это не сказки, и Земля была населена не только людьми, но и другими расами.
— Это атлантами, что ли? Да дома ими все уши прожужжали, куда не глянешь, то инопланетяне с НЛО, то исчезнувшие цивилизации, — засмеялся Антон. — И кому это нужно?
— Разве не интересно знать о прошлом?
— Нам бы в настоящем разобраться, — Антону стало почему-то горько и обидно за своих соотечественников. Знал бы Тимофей, как на самом деле было «весело» жить в двадцатом веке, так не восторгался бы. Потом подумал, а что он собственно злится: вон Греция, Рим, древняя Русь — такие фильмы о них снимают, книги пишут, а попробуй мечом помаши, да поваляйся на поле после сражения без руки, ноги, когда ни врачей, ни медикаментов стоящих нет. А эпидемии?
Тимофей ойкнул и присел, держась за ногу. Птах, идущий чуть впереди, кинулся к нему.
— Да ну, все нормально, просто ногу подвернул. Устал я. — Антон и сам уже сообразил, что, споря, они отмахали приличный кусок пути, не останавливаясь. Ну и к лучшему, а то бы дергались по пути, пережевывали в мыслях, что их ждет впереди, а так вполне содержательный разговорчик получился. — Сколько мы уже идем?
Тимофей глянул на солнце, съехавшее на середину неба: — Да часа три уже.
— Тогда привал, пару часов — отдых и вперед.
Скатерть-самобранка не подвела, видать, окончательно признала в них хозяев — выставила, чего душа могла пожелать (с точки зрения самой "стряпухи"). Молоко в запотевшем глечике, вареное мясо, хлеб, порезанный большими аппетитными ломтями, незнакомая трава с меленькими листочками, пахнущая так, что слюни текли от одного только запаха. Всё так, как нравилось самому Антону, и дома не утруждавшему себя особыми кулинарными изысками. Правда, он все же предпочитал питаться в небольших кафешках, в крайнем случае, готовил простенькие полуфабрикаты, не требующие много времени для варки-жарки.
Осоловев от еды, путники растянулись на подстилке из опавших подсыхающих листьев, которые сгребли в кучу, и притихли. Но не молчалось Антону, хотелось побольше узнать об этом мире, разобраться, что к чему:
— Тим, ты спишь? — прошептал он «оборотню», прислушиваясь к его размеренному дыханию.
— Нет. Думаю.
— О чем?
Тимофей перевернулся на спину и задумчиво уставился на облака, неторопливо проплывающие в вышине. О чем… Да мало ли о чем! О том, что все пошло не так, как он себе представлял, о том, как неимоверно хочется домой и о том, что незаметно вернуться так, чтобы никто не заметил его побега в прошлое, будет затруднительно. Тимофей ведь планировал всего-навсего несколько дней незаметно погулять здесь и возвратиться, но…
Это вездесущее «НО»!
Тесная инматерная капсула, больше похожая на саркофаг, опустилась в безлюдном лесу, и не успел он выбраться наружу, в эйфории от того что все удалось, рассыпалась на мелкие частицы, истончающиеся на глазах, пока не исчезли совсем. Все, что осталось у "путешественника во времени", так это браслет и индивидуальный одноразовый телепорт, который он уже использовал. Жаль, что неудачно! О том, как он поочередно менял обличия, подбирая наиболее подходящее для этого мира, как опасался подходить к людям, пока не разведал, что здесь к чему. А что делать было, не мог же он так прямо заявить — "Здравствуйте, я ваш далекий потомок, прошу любить и жаловать". Самому найти машину времени, и отправиться обратно у него не было никаких шансов, слишком хорошо была она спрятана неизвестно где. Случайно столкнувшись с Антоном в лесу, после того, как славичи объявили охоту на оборотня и ранили его, он интуитивно почувствовал в парне чужака — по непривычному здесь запаху бензина и пластика, намертво въевшимся в кожу «ароматам» цивилизации. Тонким звериным нюхом он уловил еще и запах страха, тяжелый, вязкий, и решил поближе познакомиться со странным человеком. Но не будешь же всё это рассказывать, тем более сейчас, и он легко ушел от вопросов, не заостряя внимание на своих невеселых мыслях:
