Сергей Палий - Братство
Шу насупился, но отвечать на подначку не стал.
Кулио сунул большие пальцы рук под лямки комбеза, оттянул их, хлопнул и пошел по пыльной грунтовке, змеящейся между холмами. Нестройной колонной Братья потянулись за своим лидером навстречу неизвестности и опасным приключениям.
Замкнул шествие Самурай. Он следил за поддатым Шу и играл с рацией, отняв ее у морского волка под предлогом «разобраться, как тут внутри мезоны бегают». Степан побрел рядом.
Первого орка через полчаса заметил зоркий Киборг. Он снял темные очки и без лишних слов выставил в сторону врага указательный палец. Братья притормозили. Степан приложил руку ко лбу козырьком и всмотрелся сквозь дымку в указанном направлении.
Орк был похож на тех тварей, которых показывали в фэнтезийных фильмах. Крупный, клыкастый, неопрятный, вяло отгоняющий от себя рой мух.
Степан не сразу понял, что он делает, а когда дошло, журналист удивленно поморгал.
Орк сидел на плоском камне и торговал семечками. Заметив Братьев, он неторопливо повернул нечесаную башку и окинул их пеструю компанию оценивающим взором. Потом, видимо, что-то для себя решил, отвернулся и снова принялся лузгать семечки.
— Давайте у него продукт отберем! — заулыбался Викинг. — Сошлемся на законы военного времени.
— И распродадим в гарнизоне по спекулятивной цене, — тут же подхватил Бюргер. — А что, идея!
— Симпатичный, — порозовел Эльф.
Братья подошли ближе к представителю враждебной расы. Трудно сказать, по какой шкале привлекательности мерил Эльф, но, по мнению Степана, у этого экземпляра рыло выглядело уродливо.
— Отец, ты, что ль, орк? — как бы между прочим спросил парня Кулио, пробуя семечки.
Орк поднял на него красные глаза и сказал с сильным окающим акцентом:
— Ну, орк я. И что?
— А почему семки недожаренные? — полюбопытствовал Кулио, сплевывая кожуру.
Орк устало опустил плечи и покачал башкой.
— Газ во всем квартале вырубили вчера, — пожаловался он. — Никакой стабильности! Как работать честным предпринимателям? Не поддерживают малый бизнес, узурпаторы хреновы. «Всё для фронта, всё для фронта…» Задолбали, честно говоря.
— Понимаю, — вставил Бюргер, слегка оттесняя плечом Кулио. — Как я тебя понимаю, уважаемый. Я сам в какой-то мере предприниматель, и, поверь, не понаслышке знаю горести и лишения, которые приходится терпеть нам — людям… — Ариец осекся. Поглядел на склизкую кожу и клыки визави. Уточнил: — Приходится терпеть нам — строителям малого бизнеса. Высоколобые чванливые чинуши вконец оборзели. Они же совершенно не желают войти в положение трудолюбивых торговцев. Нас — дельцов от сохи!
Орк уважительно глянул на Бюргера и согласно закивал, проникаясь, по всей видимости, пронзительной жалостью к себе любимому.
Следующую сотню орков заметил Степан. Сердце у него екнуло, колени заходили ходуном. Он толкнул плечом Кулио, привлекая внимание.
Целая рота притаилась в соседнем ущелье. Багряные угольки глаз тлели в полумраке. Орки щерились, показывая желтые клыки и слюнявые десны.
— Крыша, что ль, твоя? — спросил Кулио у продавца семечек.
— Типа того, — ухмыльнулся тот.
Пока братья соображали что к чему, нелюди стали потихоньку выбираться из ущелья и окружать. Киборг просканировал каждого орка на предмет наличия лучевого оружия и, убедившись, что таковое в их арсенале отсутствует, врубил питание своего пистолета-бластера. Самурай вдруг понял, что не запомнил позывной Комбата, и обескураженно посмотрел на Маньякюра. Тот обнажил шпагу и воскликнул, бешено вращая глазом:
— Полундра! Всех перережу, твари! Пойдете по доске в темпе вальса!
Кулио отреагировал хладнокровней. Оценил обстановку, нацелил свой пистолет на продавца и требовательно произнес:
— Слушать сюда! Ни шагу ближе, иначе я прострелю кооператору череп. Нам нужны: а — ваша полная и безоговорочная капитуляция, бэ — тотальное самоуничтожение со спецэффектами. Пункт бэ — опциональный. Вдуплили?
— Попроси еще вагон карамелек, — подсказал Фантик. — Вдруг по запарке отвалят?
Орки выдвинутые требования выслушали, но выполнять не пожелали. Взрыв оглушительного хохота потряс скалы.
— Не вняли, — хмыкнул Кулио. — У кого-нибудь есть запасной план?
— По балде треснуть? — предложил Викинг, раскручивая дрын.
— С кого начнешь? — язвительно уточнил Кулио. — Вон их сколько!
— Становится тесновато, — согласился Самурай.
— Мужики, думаю, сейчас самое время отдать на растерзание этим варварам Стёпика, — сориентировался Бюргер. — Вроде как жертвоприношение, чтобы остальные спаслись… И не смотри так на меня, Стёпик. Я пытаюсь решить проблему оптимальным для всех способом.
— Друзья! Корсары! — по-пиратски воинственно крикнул Маньякюр. — Давайте умрем как мужчины! На трупах наших врагов!
— Хреновый лозунг, — пробормотал изгнанный король, кутаясь в мантию.
Кулио посмотрел на Мага Шу. Тот сидел на земле и как ни в чем не бывало читал стихи собственного сочинения:
Мерзлявыми щелями
Испещрена стена.
Она, стена,
Испещрена щелями,
Мерзлявыми.
Шу оказался пьян в бурелом. Когда он успел разжиться спиртным — никто не ведал.
— Шу! — гаркнул Кулио. — Хватит валять дурака! Нужна твоя никчемная магия! Хоть разок выручи!
Маг одарил шефа бессмысленным взором, встопорщил плащ и переключился на песни:
— Эх, выйду ночью в по-о-о-оле с конё-о-ом…
— Сволочь, — сквозь зубы процедил Кулио. — Я тебе этот момент припомню.
— Орки, — провозгласил Самурай, дипломатично пряча саблю за спину. — Неужели сложно решить вопрос как-то иначе, без пререканий и угроз?
Камень, угодивший ему точно в лоб, стал свидетельством того, что инцидента не избежать. Самурай встряхнул головой и, оголив саблю, занял стратегически выгодную позицию за крепкой спиной Киборга.
Казалось, накалился даже воздух. Или это были самопроизвольные магические выделения Шу? Степан поднял мухобойку и, понимая, как глупо он сейчас выглядит, приготовился к схватке.
Внезапно из-за Викинга вынырнул Эльф и как-то уж больно храбро зашагал в сторону оцепления.
Братья притихли.
Продавец семечек отвалил челюсть.
Остальные орки оцепенели. К такой тактике ведения боя они готовы не были.
— Помутнение рассудка, — констатировал Бюргер, когда дар речи вернулся к нему. — Ну правильно, давайте! Давайте вот так сейчас разбредемся поодиночке. Враги со страха и помрут.
Эльф тем временем подошел к массивному орку, который был выше его на добрый метр, смело подпрыгнул и уцепился за шиворот рубища обалдевшей твари.
Притянул громилу к себе и… смачно поцеловал.
В губы.
Взасос.
Напряженная тишина прерывалась лишь тихим завыванием мини-смерча, образовавшегося от пьяного магоизвержения Шу.
— Это, по-вашему, кровавая схватка? — прошептал Фантик. — Обещали вроде побоище во славу человечества… или я чего-то недопонял?
— Твою ж мать… — вырвалось наконец у Кулио. — Эльф! Какого банана…
Его пламенная речь потонула в безумном и отчаянном реве толпы. Топоры, секиры, базуки, подтяжки, телепрограммы, портсигары, фляжки, вкладыши от жвачек — всё полетело в разные стороны…
Степан на четвереньках выбрался из потасовки, потер ушибленный затылок и встал на ноги.
Орки стремительно удирали обратно в ущелье. Сбивали друг друга с ног, суетливо толкались, осатанело урчали. Поцелованный лежал без сознания возле дороги.
— Наверное, — прошептал Эльф, проникновенно глядя на него, — настоящая любовь всегда безответна…
Кулио, продолжая чертыхаться, глянул на торговца семечками. Тот, путаясь в движениях, собирал остатки рассыпанного товара в котомку.
— Н-н… не надо! — взмолился горе-бизнесмен, округляя зенки, когда Эльф встал и пошел в его сторону. — Н-нет! В-в… вы не понимаете… Мы — чистейшая нация. Нам не свойственны человеческие и эльфийские пороки… недостатки… в том числе и…
— Клянусь! — зарычал Викинг, потрясая дрыном. — Клянусь отныне уважать гомосексуалистов! Слышь, ты, подпольщик красноглазый… У меня тоже ориентация нетрадиционная! Сейчас замацаю до смерти!
— Издеваетесь, да? — Эльф остановился и обиженно надул губы. — Из настоящих, глубоких чувств вы обязательно сотворите какую-нибудь гадость. Сатиры похотливые.
Кулио наконец заткнулся. Обратился к Степану:
— Ты тут самый, похоже, трезвомыслящий.
— Спасибо за комплимент, — смутился журналист, возвращая мухобойку в специальные ножны.
— Объясни-ка мне, Степан, — Кулио насупился, соображая, — нас бить не будут?
— По-моему, даже дотронуться побоятся, — рассудительно сказал Степан. — Мы словно зараза какая. У них, видно, на это дело табу. То есть каждый, кто м-м… проконтактирует с нами, становится носителем вируса. Боюсь, вон того, который в сознание приходит, домой уже не пустят.
