Пирс Энтони - Заклинание для хамелеона
В самом деле это имело смысл. Он сможет обрести гражданство и Сабрину, так как очевидно, что Волшебница Королева никогда не выдаст этот факт...
Сабрина? Что она подумает о договоре? Бинк знал это. Она не согласится. Ни за что, ни на мгновение. Сабрина была очень консервативна в отношении определенных вещей, весьма чувствительна к формальностям.
– Нет, – громко ответил Бинк.
Халатик Ирис стал непрозрачным.
– Нет?
Ее голос неожиданно прозвучал, как у Винни, когда он сказал этой слабоумной девице, что она не сможет сопровождать его.
– Я не хочу быть Королем.
Теперь голос Ирис был контролируемым и мягким.
– Ты считаешь, что я не смогу сделать это?
– Я считаю, что сможешь. Но это не в моем характере.
– А что в твоем характере, Бинк?
– Я просто хочу жить своей собственной жизнью.
– Ты хочешь жить своей собственной жизнью, – повторила она, с трудом сдерживаясь. – А почему?
– Моей невесте не понравится, если я...
– Ей не понравится! – Ирис накалялась, как тот дракон в Провале. – Что она может предложить тебе, что я не могу превзойти во сто крат?
– Ну, самоуважение, например, – ответил Бинк. – Она хочет меня самого, а не возможности меня использовать.
– Чепуха. Все женщины внутри одинаковы. Они различаются лишь по внешности и таланту. Они все используют мужчин.
– Может быть. Я уверен, что ты знаешь о таких вещах гораздо больше меня. Но теперь я должен идти.
Ирис протянула мягкую руку, чтобы удержать его. Халатик полностью исчез.
– Почему бы тебе не остаться на ночь? Увидишь, что я смогу для тебя сделать. Если ты утром захочешь уйти...
Бинк покачал головой.
– Я уверен, что за ночь ты сможешь меня убедить. Поэтому я должен уйти сейчас.
– Какая прямота! – воскликнула она сожалеюще. – Я могла бы дать тебе опыт, какой ты даже вообразить не можешь!
Своей искусственной наготой она уже стимулировала его воображение гораздо сильнее, чем это было допустимо. Но он набрался решимости.
– И ты никогда не сможешь вернуть мне мою честь!
– Ты идиот! – закричала она, смена выражений на ее лице могла напугать кого угодно. – Я должна была оставить тебя морским чудовищам!
– Они тоже были иллюзией, – упрямо продолжал он. – Ты все это подстроила, чтобы привязать меня к себе. Иллюзия пляжа, иллюзия угрозы, все-все. За пятку меня захватил твой кожаный ремень, мое спасение не было случайностью, потому что опасность мне и не угрожала.
– Ты сейчас в опасности, – процедила она. Ее красивый обнаженный торс закрыли боевые доспехи амазонки.
Бинк пожал плечами и встал. В очередной раз высморкался.
– Прощай, Волшебница.
Она оценивающе изучала его.
– Я недооценила твой ум, Бинк. Я уверена, что смогу предложить тебе больше, если только ты дашь мне знать, что ты хочешь.
– Я хочу видеть Доброго Волшебника.
Ее ярость вновь вырвалась наружу.
– Я уничтожу тебя!
Бинк зашагал прочь.
Хрустальный потолок дворца треснул. Отколовшиеся куски стекла полетели на него. Бинк их игнорировал, зная, что они нереальны. Он продолжал идти, несколько нервничая, но полный решимости не показать этого.
Раздался громкий зловещий скрежет, словно обрушился камень. Он заставил себя не глядеть вверх.
Стены покрылись трещинами и рухнули внутрь. Оставшаяся часть крыши свалилась. Шум стоял оглушительный. Бинка заваливало обломками, но он продолжал идти вперед, ничего не чувствуя. Несмотря на удушливый запах пыли и пластика и продолжающийся поток обломков, дворец на самом деле не падал. Ирис оказалась замечательным мастером иллюзий! Вид, звук, запах, вкус – все, кроме физического ощущения. Потому что должно быть что-то чего необходимо коснуться, прежде чем она преобразует это в ощущение чего-то еще. Таким образом, в разрушении не было вещественности.
Он стукнулся лицом о стену. Потрясенный не только физически, он потер щеку и всмотрелся, скосив глаза. Это была деревянная панель, выкрашенная старой, потрескавшейся краской. Настоящая стена настоящего дома. Иллюзия скрыла ее, но сейчас реальная стена проступила наружу. Без сомнения, Ирис могла сделать ее похожей на золото, хрусталь или даже на скользкого слизняка, но иллюзия рушилась. Бинк мог найти выход.
Он наощупь прошел вдоль стены, стараясь не реагировать на ужасающие звуки и зрелище разрушения, надеясь, что Ирис не изменит ощущение стены так, что он обманется и потеряет дорогу. Предположим, она поставит рядом мышеловки или шипы, отталкивающие его руки.
Он нашел невидимую дверь и открыл ее. Он добился успеха! Бинк повернулся и мельком взглянул назад. Там стояла Ирис во всем великолепии своей женской ярости. Она оказалась женщиной средних лет, склонной к полноте, одетой в поношенное платье и кое-как причесанной. У нее, конечно, были физические данные, похожие на те, что она позволила подглядеть ему, но они были гораздо менее соблазнительными у женщины сорока лет, чем у иллюзорной в двадцать.
Бинк вышел наружу. Сверкали молнии, гремел гром, заставив его вздрогнуть. Но он напомнил себе, что Ирис – мастер иллюзий, а не погоды, и зашагал дальше.
На него обрушились дождь и град. Бинк ощутил холодные струйки воды на коже и боль от ударов градин, но во всем этом не было вещественности, и он не промок и у него не появилось синяков от этих ударов. Магия Ирис проявлялась во всем своем могуществе, но у иллюзии есть пределы, а его собственное неверие в то, что он видел, помогало уменьшить силу воздействия.
Вдруг раздался рев дракона. Бинк снова вздрогнул. На него неслась крылатая огнедышащая тварь, а не просто выдыхатель пара, подобный дракону в Провале. Это был настоящий огнемет. Кажущийся или реальный? Наверняка кажущийся, но Бинк рисковать не мог. Он бросился в укрытие.
Дракон понесся за ним. Бинк почувствовал движение воздуха и жар огня. Он все еще не был уверен, но, возможно, ему удастся понять правду из действий дракона. Настоящие огнедышащие драконы были очень глупы, потому что собственный жар иссушал их мозг. Если этот будет реагировать разумно...
Почти немедленно дракон развернулся, собираясь напасть на него снова. Бинк сделал финт вправо, потом метнулся влево. Дракон не обманулся. Это был интеллект Волшебницы, а не дракона.
Сердце Бинка громко колотилось, но он заставил себя стоять прямо и спокойно, лицом к приближающейся опасности. Он поднял один палец вверх в укоризненном жесте. Дракон раскрыл пасть, выдохнул чудовищное облако огня и дыма, окутавшее Бинка и опалившее ему волосы, но не причинившее ему ни малейшего вреда.
Он рискнул и выиграл. Бинк был почти уверен, но тело его трепетало, так как ни одно из его чувств не сомневалось в иллюзии. Его защищал только мозг, не давая ему превратиться в трепещущее признание воли Волшебницы или позволить подтолкнуть себя к подлинной опасности. Иллюзии могут и убить, если принимать их всерьез. Бинк вновь двинулся дальше с большей уверенностью. Если в окрестностях существовал настоящий дракон, не было нужды в иллюзорном, следовательно, все драконы здесь были иллюзией.
Он споткнулся. Иллюзии могли навредить ему и по-другому: скрывая опасные места, вынуждая сделать его неверный шаг или упасть в колодец. Он должен в буквальном смысле смотреть в оба.
Сосредоточившись на участке в непосредственной близости от своих ног, Бинк оказался способным видеть сквозь иллюзию. Талант Ирис был феноменален, но покрывая весь остров, он был по необходимости тонко распределен. Дворец был обыкновенным сараем, похожим на те, что Бинк встречал по пути. Зачем строить хороший дом, когда при помощи иллюзии его можно было создать из сарая?
Одежда, что ему одолжили, тоже изменилась. Теперь на нем была грубая женская шаль и – он убедился в этом с отвращением – женские штанишки. Кружевные шелковые женские трусики. Его красивый кружевной платочек оказался тем, чем и должен был быть. Очевидно, Волшебница позволяла себе все-таки некоторую реальность и кружевные вещи были как раз тем, что она позволяла.
Бинк заколебался. Не вернуться ли ему за своей одеждой? Ему не хотелось вновь встречаться с Ирис, но путешествовать по дикой местности или повстречаться с кем-нибудь в подобном наряде...
Он представил, как придет к Доброму Волшебнику Хамфри и попросит блага его знаний.
Бинк: Сэр, я прошел весь Ксанф, подвергаясь большим опасностям, чтобы просить...
Волшебник: Новую одежду? Лифчик? Ха, ха, ха!
Бинк вздохнул, чувствуя, что снова покраснел.
Ирис заметила его, как только он вошел в сарай. На ее лице мелькнула надежда и то кроткое честное выражение, которое привлекает больше, чем все иллюзии на свете. Человеческие достоинства влияли на Бинка. Он ощущал себя законченным негодяем.
– Ты передумал? – спросила она. Внезапно к ней вернулась соблазнительная юность и вокруг нее вновь образовалась сверкающая часть дворца.
Это отрезвило Бинка. Она была искусственным созданием, а он предпочитал реальность – даже реальность хижины среди пустоши. В конце концов, большинство фермеров Ксанфа не имели ничего лучшего. Когда иллюзии становятся неотъемлемой частью и поддержкой жизни, тогда такая жизнь теряет ценность.
