Юлия Фирсанова - Родиться надо богиней
— Сударь, поверьте, отныне я ваш вечный должник! Они напали впятером на одного! Вы спасли невинного от мерзкой смерти в грязных лапах подлецов. Могу ли я узнать имя того, кто не бросил меня в час нужды?
Резко поперхнувшись смехом, Элия обернулась и презрительно оглядела "невинного": "Типичный провинциал, деревенщина. Румянец во всю щеку, глупая рожа и куча рыцарских принципов в придачу. Небось, приехал покорять столицу и потащился на ночь глядя искать подвиги и бессмертную славу. Идиот! А шпагу держит как сапожник, да и оружие у него дрянное. Может, стоило дать парням его убить или, пока не поздно, исправить ошибку самой?"
Принцесса училась владеть оружием с детства. Лучшие наставники передавали ей знания и технику обращения со шпагой, легким мечом, кинжалом, стрельбы из лука, учили драться без оружия. Папа очень настаивал на регулярности занятий, так как, зная авантюрные склонности своих отпрысков, не хотел лишиться дочери из-за какого-нибудь недоразумения или происков врагов, вознамерившихся нанести удар по Лоуленду через юную богиню. Элия прекрасно все понимала и не протестовала против такой постановки вопроса. Занятия с оружием нравились ей почти так же сильно, как магия, и, упражняясь с лучшими учителями, она достигла значительных для своего возраста успехов. Потому-то с таким презрением девушка относилась к недоделкам мужского пола, которые не знали, с какого конца держат острые предметы. Не то, что братья или отец — лучшие фехтовальщики королевства! За их многочасовыми тренировками, более походящими на смертоносно-прекрасный танец, Элия наблюдала еще будучи совсем девочкой, и восхищение высоким воинским мастерством родичей в ее душе только возрастало по мере того, как принцесса понимала, сколько веков регулярных тренировок стоят за легкими, неуловимо стремительными движениями настоящих мастеров, изящно скользящих в поединке.
Презрительно усмехнувшись, богиня тщательно вытерла ножи, кинжал и шпагу об одежду покойников, вернула их в ножны, взяла на руки котенка и небрежно бросила перед тем, как раствориться в воздухе:
— Не стоит благодарности. Но если вы не оставите привычки бродить ночами по переулкам Третьего Кольца, то скоро покинете эту инкарнацию. Здесь не устраивают рыцарских поединков до первой крови, здесь дерутся без правил, просто режут горло и чистят карманы!
Материализовавшись уже в районе Первого Кольца, Элия быстро пошла по улице Роз. В городе уже стало заметно тише, улеглась суета первой половины ночи, а другие развлечения перекочевали в менее официальные части столицы. На той же улице Грез сейчас жизнь была в самом разгаре. Безумно уставший от жизненных потрясений зверек, уютно свернувшись, мирно посапывал на руках у чудом обретенной хозяйки. Возбужденно переговариваясь, обсуждали ночную стычку, клинки. В разговор вступил даже сдержанный кинжал. Элия краем сознания слушала их диалог.
— А круто мы тех двоих срезали, — хвалились братья-скоморохи. — Прикол, так прикол!
— Да, недурно, — снисходительно замечал кинжал.
Клинок шпаги высокомерно хранил молчание. Он-то знал, кто лучшим в этой пустячной драчке ударом пронзил сердце, и терпеливо ждал, когда это признают взбалмошные болтливые оболтусы. Как только хозяйка их выносит! В ту пору, когда он сам еще был живым, такие острословы всегда быстро выводили его из себя, но ненадолго. Отправив их в объятия Посланника Смерти, Дьявольский Клинок моментально успокаивался.
Неожиданно, на улице Туманов на девушку повеяло знакомой силой. "Никак мой дневной приятель, герцог Лиенский, собственной персоной, вот так встреча," — не без удивления подумала она, но, припомнив, что на улице Лоз располагается городская резиденция Лиенских, перестала изумляться. Почему-то Элегор, бродящий по ночным улицам Лоуленда, не вызывал в душе девушки такого негодования, как давешний дворянчик-провинциал, хоть паренек тоже не был сведущ в магии, а уж талантом попадать в неприятности обладал, по всей видимости, куда большим и самого высшего качества. Захудалая свора бандитов и в подметки не годилась одному принцу Энтиору! Любой другой на месте юного герцога после столь неординарного знакомства с Богом Боги сломя голову ринулся бы домой и, забившись в самый укромный угол дома, долго стучал бы зубами, а потом не решался бы как минимум месяц высунуть нос из дома. Но вот он, Элегор, беспечно разгуливает по улицам, а свежие царапины на скулах ясно дают понять, что после приключения в Садах их хозяин вляпался еще в пяток авантюр. Элии оставалось только дивится безбашенности и везучести мальчишки.
Когда Элегор поравнялся с принцессой, она скинула личину и ехидно спросила, разглядывая разномастные царапины, украшавшие скулы и шею парня, где только опять ободраться ухитрился:
— А почему маленькие дети еще не в постельке?
— Я хотел спросить о том же у тебя, — дерзко заявил Элегор, привычно задирая нос. Глаза парнишки изумленно расширились при виде потрясающего оружия Элии — настоящая, взрослая шпага и кинжал из магического серебра.
Из всего воинского арсенала у самого Элегора в личной собственности до сих пор была лишь старая, довольно тупая, как ни точи, безобразная внешне, но с превосходным балансом, учебная шпага отца. Все остальное оружие выносить за пределы дома и тренировочного зала, из-под ока бдительных педагогов, строго настрого запрещалось. Прижимистый родитель полагал, что непутевому чаду еще рано обзаводиться серьезными дорогими клинками, или сам покалечится, или оружие сломает, или покалечит кого-нибудь, с чьим лечением и выплатой компенсаций потом хлопот не оберешься. Так что, чтобы не позориться со старьем, юный герцог и вовсе бегал без оружия. В самом деле, не считать же оружием, достойным лорда, невзрачный засапожный нож, пусть и из хорошей, но совершенно не магической стали, купленный на распродаже в оружейной лавке.
Серебристо-серые глаза паренька стали еще больше, когда он сообразил, какой именно зверек спит на руках богини.
— Что, милый, ты хочешь спросить у меня, почему тебе нужно в постель? — удивилась Элия.
Проглотив неудачную шутку, которой он хотел ответить на оскорбление, мальчишка плюнул на то, что принцесса — такая вредная стерва, которой так и хочется двинуть по уху, и благоговейным шепотом спросил, указывая кивком на дремлющего зверька:
— Откуда он у тебя?
— Купила в порту, — небрежно бросила Элия.
— Почем? — глаза паренька жадно разгорелись.
— Один золотой, — надменно выдала принцесса.
— Врешь, — запальчиво воскликнул Элегор, посчитав, что Элия опять над ним смеется, — аранийцы стоят не меньше пятнадцати корон.
— Но матрос-то был не в курсе. Я не стала его просвещать.
"У, повезло ведьме!" — завистливо вздохнул паренек.
Элегор очень любил животных и давно мечтал иметь какого-нибудь большого и пушистого хищного зверя. Но отец и слышать не хотел ни о каких хищных тварях, а чтобы купить животное самому, требовались деньги, большие деньги. Не смотря на то, что Лиенские были баснословно богаты, а, может быть, именно поэтому, на карманные расходы больше пары диадов в неделю Элегору не выдавалось. Старательно скопленных денег, выкроенных путем мучительного преодоления городских соблазнов, хватило только на крупного, с хорошую дыню, но мохнатого паука. Он очаровал мальчика огромными зелеными глазами, мягкой черной шерсткой на спинке и тихим мурлыканьем. Элегор потратил на животное все свои сбережения за несколько месяцев. Но паук, почему-то, не понравился маме: увидев его, она долго визжала, а потом, внезапно заткнувшись, тихо хлопнулась в обморок. Папа тоже наорал на сына и приказал слугам выбросить ни в чем не повинного зверя на помойку. Этим кончилась первая и последняя попытка парнишки завести хоть сколько-нибудь крупное, экзотическое животное. Отец еще больше сократил деньги на карманные расходы сыну, а красть мальчишка пока не решался, опасаясь, что не достанет сноровки.
— А у того матроса больше пантерят не осталось? — с надеждой поинтересовался Элегор, лихорадочно раздумывая, где бы раздобыть деньжат.
— К сожалению, на сегодня все пантерята вышли, — сочувственно усмехнулась девушка, понимая желание мальчишки иметь аранийца.
Не удержавшись от искушения, паренек протянул руку, чтобы хоть погладить пушистое чудо, которое, не разобравшись спросонья, что на него нападает, и, вообразив, что корабельные мучения продолжаются, изо всех сил заехало оскорбителю по руке лапкой с выпущенными когтями. Элия поспешила мысленно успокоила зверька, и он снова задремал.
Ойкнув, мальчишка отдернул руку и восхищенно посмотрел на четыре глубокие свежие царапины, оставленные когтями маленького хищника. Это как же он царапаться будет, когда вырастет!? Зализывая затягивающиеся на глазах раны, Элегор заявил:
