Владимир Пучков - Черти поневоле
— Ни капли спирта, — строго сказал Евстигнеев. — Чистое растительное сырье!
— Значит — дурь, — убежденно заявил Эдик. — Травка! Я так и подумал!
— Он решил, что это наркотик, — улыбнулся Шюссер.
— Вижу, — кивнул Евстигнеев и, повернувшись к Эдику, сказал: — Это не наркота. Это что-то вроде кофе или чая. Бодрит. Прочищает мозги. Тонизирует…
— Точняк! — воскликнул Эдик. — Все прочистило! Вместе с мозгами! Здорово-то как!
— Вот теперь ступай домой, — сказал Шлоссер, — и больше домовым не попадайся, не то совсем пропадешь.
— Мне не домой надо, — неожиданно вспомнил Эдик. — Я главного механика ищу.
— Главного механика? — переспросил Шлоссер. — Так это я! А что случилось? А… ты, наверное, по поводу вживления телевизионной аппаратуры в голову? Чтобы программы прямо в башку принимать? Это завтра.
— Нет! — тихо сказал Эдик. — У меня конфиденциальный разговор!
Шлоссер почесал затылок:
— Ненадолго? Время-то уже за полночь!
— Минут пятнадцать, — сказал Эдик. — Зуб даю!
— Ну хорошо, — кивнул Шлоссер, — пойдем ко мне.
Подойдя к дому, Шлоссер свистнул, и калитка немедленно распахнулась. На пороге стояло манекеноподобное существо и помахивало суковатой дубинкой.
— Гаврила слушайся! Гаврила открывай! Сахарок дай!
— Держи, — сказал Шлоссер, проходя во двор. Эдик ринулся следом. Гаврила с сомнением взвесил в руке дубину, но гостя пропустил.
Эдик зашарил глазами по двору и тут же обнаружил летающую тарелку. От аппарата исходило чуть заметное фиолетовое свечение.
— Не обращайте внимания, — сказал Шлоссер. — У меня здесь много всякого разного. Работа такая.
— Вижу! — кивнул Эдик, облизываясь длинным шершавым языком.
Шлоссер прошел на кухню. Эдик и Евстигнеев — вслед за ним.
— Синхронизатор перегрелся, — объявил Шлоссер, открывая какую-то дверь и громко щелкая невидимым прибором. — Вы как к радиации относитесь?
— Не знаю! — пожал плечами Эдик.
— Ну и хорошо. Ни к чему такие вещи знать, — обрадовался механик. — Меньше знаешь, крепче спишь. Скажи я вам, что вы хватанули супердозу, так вы потом и не заснете.
— А я что, хватанул? — побледнел Эдик, медленно поднимаясь со стула
— Чепуха! — махнул рукой Шлоссер — «Громовержец» пил? Значит, все в порядке! Подумаешь, пятьдесят рентген!
— Скажите, а это много? — забеспокоился Эдик. — Я слышал, что радиация сказывается на мужском достоинстве!
— Сплетни, — лениво возразил Евстигнеев. — На мужском достоинстве сказывается женское непостоянство.
— Не понял? — сказал Эдик.
— Это сложный вопрос, — пояснил Евстигнеев, — сразу не разберешься.
— Радиация полезна, — вмешался Шлоссер, — она как фосфор. От нее организм светится. Получается экономия электроэнергии. Лампочки не надо.
— Ну в смысле экономии, это я согласен, — кивнул Эдик, — но здоровье-то портится!
— У современного человека, живущего в двадцать первом веке, не должно быть здоровья, — заявил Шлоссер. — Впрочем, и нездоровья тоже. Нужна функциональность!
— Это как у робота, что ли? — догадался Эдик.
— Правильно мыслишь! Какое у робота, к черту, здоровье? А живет себе и ни на что не жалуется, потому что болеть нечему.
Шлоссер снова прошел в подсобку. Через минуту оттуда донесся его недовольный голос:
— Все равно ускоритель греется, а выключать нельзя!
— Подай охлаждение, — предложил Евстигнеев.
— Точно! — обрадовался Шлоссер. — Тащи шланг!
Евстигнеев сбегал в сарай за шлангом, один конец надел на водопроводный кран, другой просунул в подсобку.
— Включай! — скомандовал Шлоссер.
Евстигнеев до отказа отвернул вентиль. Из шланга на пол начала капать вода. Евстигнеев залепил дырку пластырем и крикнул:
— Порядок!
— Сам вижу, что порядок, — проворчал Шлоссер, возвращаясь на кухню. — Вовремя мы с тобой — если бы ускоритель проработал всухую еще час, представляешь, что было бы?
— А что? — поинтересовался Эдик.
— Об этом лучше не распространяться, — скромно сказал Шлоссер, — одно скажу: нашей планете такие катаклизмы не нужны!
Эдик невольно поежился. «Точно — психи! — подумал он. — И правильно домовые сказали… Тьфу!» — Он некстати вспомнил домовых и схватился за голову.
— У вас что, эксперимент? — через минуту поинтересовался он.
— У меня там кухня, — сказал Шлоссер. — Ужин готовится. Рагу на быстрых нейтронах. Ты лучше скажи, чего я тебе понадобился?..
— А! Точно! — оживился Эдик, но тут же и погрустнел.
— Ну-ну?
— Я по личному вопросу… А курить у вас можно? — Эдик опасливо огляделся.
— Пожалуйста! — сказал Шлоссер. — Мне все равно. Меня уже давно ничего не берет.
— А радиация?
— Вот из-за радиации и не берет! — твердо заявил Шлоссер.
Он придвинул к Эдику банку из-под «Несквика». В банке лежал сгорбленный окурок с характерными следами кошачьего прикуса.
Эдик нервно чиркнул спичкой и глубоко затянулся.
— Дело в том, что…
Он не договорил. Откуда-то на стол запрыгнул здоровенный рыжий кот. Мазнув Эдика пушистым хвостом по лицу, он коготком извлек из пачки сигарету и хрипловатым голосом попросил:
— М-не… Позвольте прикурить!
— Йес! — неожиданно для самого себя произнес Эдик, не сводя с кота глаз. — Я все понял. Это тоже — радиация.
— Какая тебе, к черту, радиация? — обиделся Антуан. — Разуй глаза, я конкретный пацан!
— Ты? Пацан? — удивился Эдик, не замечая, что Шлоссер и Евстигнеев давятся от хохота.
— А что, незаметно? — ехидно осведомился кот.
Эдик стушевался.
— Да нет, все путем, — сказал он и щелкнул зажигалкой.
— Мерси, — сказал Антуан, грассируя, как коренной парижанин.
— Боку! — автоматически ответил Эдик.
Кот фыркнул, рассыпая искры.
— Это Антуан! — сказал Евстигнеев.
— Пацан? — уточнил Эдик. — В смысле, кот?
— Так и сквозит этот вечный человеческий расизм! — обиделся Антуан. — Ты вот, к примеру, любишь колбасу?
— Люблю! — облизнулся Эдик.
— А шансон любишь?
— Это рыба такая? — уточнил Эдик. — Не, рыбу не люблю. Особенно головы.
— Ну вот! — развел лапами Антуан. — И кто из нас, спрашивается, кот?
— Так какое дело-то? — напомнил Шлоссер.
— Дело? Ах да! Мне сказали, что у вас есть летающая тарелка. Это правда?.. Ведь шутка, да?
— Почему шутка? — удивился Шлоссер. — Вы же ее сами только что видели.
— Тогда у меня такое предложение… — Эдик достал носовой платок и промокнул вспотевший лоб. — Пролайте ее!
— Кранздец! — заявил Антуан и многозначительно покрутил лапой у виска. Евстигнеев с любопытством глянул на Шлоссера, но тот остался спокоен, как человек механического склада души.
— Я не ослышался? — переспросил он, слегка наклоняя голову. — Только что вы попросили меня продать вам инопланетный транспорт, в просторечии именуемый «тарелкой»?
— Ага! — сказал Эдик. — Я хорошо заплачу. Мы ее оформим как автомобиль. У меня знакомые в ментовке есть.
— Н-да!.. — Шлоссер озадаченно посмотрел на Эдика. — Дело это пустое и ненужное. Во-первых, тарелка принадлежит Галактической полиции, а здесь она просто на ремонте. И отвечает за нее лицо инопланетной национальности. А во-вторых, зачем она вам? Возбуждать нездоровый интерес? Да и опасно, знаете ли! Скорость у тарелки огромная, чуть не справился с управлением — и каюк! Только обгорелые сандалии останутся. А потом на вас натравят шпионов, агентов всяких… Они вас укокошат в два счета, но сначала будут долго и больно пытать. Это пока тарелка здесь, в нее никто не верит. Но стоит вам прилететь в город, и такое начнется…
— О-о! — мечтательно произнес Эдик и закатил глаза. — У моего кореша Гиви есть американский вертолет «Апачи». Дрянь вертолетишко, между нами говоря! А если он увидит у меня такую штуку… — Эдик причмокнул и закачался на стуле. — Мне денег не жалко, — продолжил он, — я как за вертолет заплачу. Вы на эти деньги… Да на эти деньги всю деревню можно отстроить заново!
Шлоссер пожал плечами:
— Деньги и для нас не проблема, если уж на то пошло.
— То есть как? — не понял Эдик. — Для всех проблема, а для вас — нет?
— Правильно, — кивнул Шлоссер. — Деньги — это что?
— Баксы! — быстро сказал Эдик. — Ну теперь еще евро…
— А вот и нет. Деньги — это золото.
— А золота у нас хоть попой ешь! — крикнул Антуан.
— Заткнись! — гаркнул Евстигнеев, и кот, оскорбленно подрагивая хвостом, спрыгнул на пол.
Эдик почувствовал, как ледяные мурашки побежали по спине, и нарочито равнодушным голосом произнес:
— Бросьте заливать. Откуда у вас золото? Клад, что ли нашли? — Он громко фыркнул и состроил презрительную мину.
— Клады — это по его части. — Шлоссер кивнул на Евстигнеева. — У меня чисто механический подход: надо золота — пожалуйста. Хоть тонну.
— Да откуда оно у вас?! — крикнул Эдик.
— От верблюда, — рассердился Шлоссер, — а ядерный синтез на что? Я вон вчера картошку поставил жариться на ускоритель, а вовремя не снял. В результате — три кило червонного золота.
