Вад Ветров - Практикант
- Но это будет рабство!
- А сейчас? Разве она не рабыня предрассудков? - вкрадчивый голос инкуба плыл, словно тополиный пух в воздухе. - Разве тебе не хочется отпустить желания, попробовать, каково это, полностью отдаться страсти? Не хочется, отбросить в сторону вашу светлую мораль, ваши предрассудки, и испытать, как это жить согласно своим желаниям?
- Мы отличаемся от животных тем, что умеем смирять желания и противостоять соблазну!
- А надо ли? Разве Творец не хочет счастья для своих созданий?
Он откинулся на стуле и откровенно-нахально уставился Шуре на грудь. Мне это не понравилось, но я пока молчал, про себя рассуждая, кто из них прав. Позиция Геры мне нравилась больше. Лучше быть счастливой сейчас, чем получить виртуальные бонусы после смерти. Да и что такое душа? Существует ли она на самом деле? А Гера, вот он рядом, осязаемый, живой и предлагает такие знакомые радости. Мне вспомнилась бабушка, она любила повторять, что дорога в рай трудна и извилиста, а в ад прямая и короткая. Может быть, простой путь не самый правильный? Тем временем, вампир в сопровождении двух девушек накрыли стол, заставив его всякими вкусностями. В животе тихонько зарычало. Я потянулся за ножом, когда почувствовал, что воздух вокруг загустел, в нем появился легкий запах миндаля, и стало очень тихо, словно кто-то выключил звук. Я глянул на Шуру, она тяжело дышала, испуганно глядя огромными глазами на Геракла. А тот, вальяжно развалившись в кресле, с улыбкой сытого хищника следил за нею. Я заметил, как натянулось платье на груди девушки, сквозь тонкую ткань отчетливо проступили контуры вишенок сосков, щеки покрылись румянцем, алые губки приоткрылись, словно для поцелуя.
- Прекрати, темный! - Сед и Чет попытались сбросить Геру на пол, но он махнул рукой, и оба парня с испуганными лицами, покрытыми бисеринками пота, застыли на стульях.
- Если вы не в курсе, инкубами, как и амурами, рождаются и им не нужно выбирать специализацию и годами ждать, чтобы войти в силу. Не вам тягаться с потомственным инкубом в рассвете своих возможностей, детки, - снисходительно сообщил им Вал. - Радуйтесь , что он не любит парней, - и он, хохотнув, похлопал по плечу Седа.
Я смотрел на друзей, не понимая, что происходит. Хаш и Мамочка с интересом следили за Шурой, Вал, навалив на тарелку гору еды, неторопливо тянул что-то из бокала. Геракл все так же безмятежно улыбался, но я сидел сбоку и видел, как по виску инкуба скатилась капля пота. Шура же, застыв, не отводила взгляда от Геры, грудь ее возбуждающе вздымалась в такт тяжелого дыхания, из приоткрытого рта раздался тихий стон, она вздрогнула. Запах миндаля стал сильнее, девушка поднесла руки к шее и провела кончиками пальцев по ключице. И тут я поймал ее взгляд. Полный вожделения, муки и дикого страха. Она боролась из последних сил. Помоги, кричали ее глаза. Конечно, помогу, детка. Мне самому хотелось бы привести тебя к такому состоянию и желательно без свидетелей. Я встал и с огромным наслаждением, с разворота, заехал Гераклу ногой в челюсть. Он с грохотом рухнул на пол, не подавая признаков жизни. Надеюсь, я его не убил. И сразу воздух стал прозрачным и чистым, исчез запах миндаля, появился легкий гул голосов. Сед отлип от стула и попытался ногами достать лежащего Геру, но был остановлен Мамочкой. Чет с перекошенным лицом выставил вперед ладони, растопырив пальцы, из них вырвалось белое пламя и медленно полетело в сторону инкуба.
- Чет, не надо! - крикнул Сед.
- Не сметь! - заорал я, но было поздно. Тогда, не думая, на чистом адреналине, я заслонил своим телом лежащего без чувств Геракла. Ох, как сейчас будет больно!
- Нет! - завизжала светлая. - Что ты наделал, Чет? Нельзя!
Ну чего так орать, девочка? Пламя медленно приблизилось и, окружив меня со всех сторон, погасло. Я стоял, зажмурившись, и ожидал боли. "У тебя травматический шок! Сейчас будет больно!" - панически закричал где-то в ухе Белочка. Однако больно не было.
- Гоните золото! - раздался радостный голос Мамочки.
Я открыл глаза. Вал и Хашиш с постными рожами выкладывали перед довольным Мамочкой золотые кругляши. Светлые с открытыми ртами следили за моими движениями. Я же попытался привести Геру в чувство. Шура подошла, ощупала меня со всех сторон, и удивленно спросила:
- Но как? Как ты остался жив после душевного огня? Это невозможно!
"Ха-ха-ха! Двоечники! Они даже не знают, на кого не действует душевный огонь!" - раздался звонкий голосок глюка с амбициозным именем Амбец Первая Разрушительница, Повелительница и прочая, у меня над ухом. Я завертел головой, но естественно никого не увидел.
- С этим чертом возможно все, - довольно сообщил Мамочка, звеня монетами.
- Эй, Мамон, а вы на что спорили? - у меня проснулась паранойя, я подозрительно смотрел на друзей, одновременно поднимая Геру и усаживая его стонущее тело на стул.
- Насколько далеко ты позволишь зайти Гераклу в отношении этой милой девушки, - словно солдат отрапортовал демон.
- У, как больно, - простонал Геракл. - Мешшир, ты в шледующий раш прошто прикаши, зашем ше жубы выбивать и шелюсть ломать?
- И ты бы его послушался? - недоверчиво спросила Шура и положила руку Гераклу на синеющую скулу. Прямо под ее ладонью кровоподтек исчез.
- Пусть бы он попробовал не послушаться. Мессир у нас знаешь какой? Сама же видела, чуть что - в челюсть. У него этот процесс называется "тюкать", - доверительно пожаловался девушке Хаш под смех остальных. - Затюкал нас бедных.
Вот паразит! Но, глядя на Геру, мне стало стыдно.
- Прости меня, Геракл. Сам не знаю, что на меня нашло, - покаялся я.
- Зато я догадываюсь, - подмигнул инкуб.
- Так ты мог прекратить это сразу? - Шура, пылая праведным гневом, повернулась в мою сторону. Глаза сверкают синими молниями, щечки алые, губы сжаты, кулачки уперты в бока. Красавица!
- Я не думал, что тебе это неприятно!
- Ах, не думал!
Звон пощечины вызвал повышенный интерес к нашему столику со стороны посетителей.
- Чего вылупились? - рыкнул Вал, и интерес тут же пропал.
Я потер щеку и, подмигнув раскрасневшейся Шуре, предложил:
- На брудершафт?
Когда пунцовая Шура поняла, на что именно она согласилась, раздался звук второй пощечины. Девушка вошла в азарт и замахнулась еще раз. Но я со смехом перехватил ее руку и успел чмокнуть еще и в щеку. Зря, что ли, страдаю?
- Ах, ты, нахал!
Возмущенная девица выхватила из рук Вала большую деревянную ложку, которой он накладывал себе в тарелку густую мясную похлебку и с энтузиазмом, достойным лучшего применения, бросилась за мною. Я же, предвидя такое развитие событий, благоразумно нырнул под стол. Сделав несколько кругов вокруг стола, под смех друзей она наконец-то нагнала меня. В итоге я получил по спине ложкой, от чего черенок сломался, и мир был восстановлен.
- Еще вина! - крикнул Вал.
Трактирщик лично принес за наш столик кувшин вина. В зубах у него торчал хвост сельдерея. Не эльф, а кролик какой-то.
- Присоединяйся к нам, уважаемый, - предложил Сед эльфу, бросив на меня вопросительный взгляд. А я что? Я не возражаю.
Эльф не стал кочевряжиться, присел напротив меня, налил себе вина и, отсалютовав кубком, выпил залпом. Затем подвинул к себе тарелку с овощами и, накалывая их на нож, начал с удовольствием есть.
- И что сын конунга делает в этом городе? - налив себе еще вина, полюбопытствовал он. - Я здесь варваров видел последний раз лет пятьдесят назад.
- И что сын леса делает в этом городе? - не остался в долгу я, старательно пытаясь скрыть удивление. На вид трактирщику было не больше шестнадцати лет, как он мог видеть варваров пятьдесят лет назад? Или сказки не врут и эльфы вечно молоды?
- Живу, работаю, дерусь. Развлекаюсь, как могу. Я отступник. Королева приговорила меня к вечному изгнанию за убийство двадцати двух эльфов.
Слышно было, как сочувственно вздохнул Чет.
- За дело убил? - поинтересовался я, потягивая весьма недурственное вино.
- Ничто не может оправдать убийство, - категорично заявила Шура. - Его душа теперь проклята.
- А он покается, - усмехнулся Мамон. - Покается - и вы возьмете его в свет.
- Главное не раскаяться, а простить. Прощение, вот, что главное.
- Вот еще! - фыркнул эльф. - Они убили мою мать. За это я вырезал их род.
- А за что они убили твою матушку? - поинтересовался Геракл.
- Она была из ночных эльфов, которые предпочитают жить глубоко в горах и выходить на поверхность лишь после захода солнца. Этого для убийц было достаточно.
- Ты поступил правильно, как и подобает мужчине, - я налил вина и молча чокнулся с Задирой, не обращая внимание на недовольное сопение светлых. Если бы я знал убийц своих родителей, я бы тоже их не пощадил. - Кстати, а почему Задира?
