Андрей Льгов - Олаф Торкланд в Стране Туманов
— А что, если с ними сразиться? — Торкланд гордо поправил меч на бедре.
— Ты, Олаф, великий воин, днем ты, наверно, сможешь убить ужвута, но ночью — это верная смерть. Ужвуты — боги пиктского народа.
Конунг не стал особо возражать. Памятуя веселые приключения прошлой ночи, он послушно прибавил в шаге, догоняя побежавшего трусцой пикта.
Уже совсем стемнело, когда болота остались позади. Мертвый лес и вправду был мертвым. Такого зрелища люди еще не видели. Голые сухие деревья словно скелеты угрожающе торчали из земли. В зеленоватом фосфоресцирующем отсвете они казались отбеленными дождями костями каких-то исполинских чудовищ. Хирдманам стало не по себе в этой необычной чаще.
— Это ужвуты, — пояснил Чипи. — Они любят грызть древесную кору и молодые побеги. Оттого растительность здесь гибнет. Нужно как можно быстрее убираться отсюда.
Там, прямо на север, растет Ромейская роща, в ней живут люди. Они каким-то образом умудрились дать отпор ужвутам, медленно, но уверенно уничтожающим всю зелень, и те объели лес вокруг владений этих странных людей.
Теперь Ромейская роща как бы человеческий остров в Пиктской пуще.
— Но ведь так они когда-нибудь сожрут все живое, — вступил в разговор Кабни.
— Нет, не сожрут. Их осталось слишком мало. Асы часто приходят поохотиться на пиктских богов. Я отрекся от своего народа потому, что не вижу смысла поклоняться этим вечно жующим уродливым тварям, хоть они и мои создатели. За ужвутами нет будущего, а вместе с ними исчезнет и Пиктская пуща, — говорил на ходу Чипи, не забывая при этом исправно выполнять свои обязанности проводника.
Неожиданно пикт припал к земле, обернувшись, он сделал людям знак замереть на месте и исчез самым невероятным образом.
— Тебе не кажется, что это чучело просто нас кинуло? — обратился Торкланд к идущему следом Хэймлету.
В ответ на его слова датчанин скорчил такую гримасу, что Олаф тут же заткнулся и продолжал стоять молча. Пикта не было довольно долго. Но и опасность не давала о себе знать. Вокруг отряда стояла давящая слух тишина. Это казалось непривычно странным. Особенно после прошлой бурной ночки.
Наконец Чипи вернулся. Он просто возник из пустоты, вырос перед Торкланд ом.
— Ужвуты, — коротко сообщил он, — похоже, нас пока не учуяли, но они совсем близко. Двигаться опасно даже совсем тихо, у них очень тонкий слух. Но оставаться на месте тоже нельзя.
Викинги осторожно пошли вперед. Нервы напряглись и собрались в один сплошной кулак, отдаваясь дрожью во всем теле с каждым шагом. Торкланд на всякий случай обнажил свой чудесный меч и предпочел идти, держа клинок на плече, обняв длинную рукоять обеими руками. Время тянулось очень медленно.
Никто не понял, когда начался легкий свист, возникший из темноты. Очень медленно, так, чтобы грубый человеческий слух не мог ничего уловить, он начал усиливаться.
Самым чутким оказался Локкинсон. Он первым встрепенулся, обратив внимание, что что-то изменилось в окружающей их обстановке. Викинг огляделся по сторонам и, не смог сдержать крика. Слева на них надвигалось ничто.
Когда смотришь на беззвездное ночное небо, затянутое плотными облаками, не пропускающими света, то видишь мрак. Даже когда не видишь ничего, перед глазами все равно что-то проплывает. То же, что увидел Пэук Локкинсон, действительно было ничем, абсолютная пустота, бездна, и она приближалась.
Всполошенные криком люди заметили опасность. Торкланд в изумлении повертел мечом. Сражаться было не с кем.
— Надо бежать! — возбужденно крикнул пикт и первый показал людям пример прыткости.
Уговаривать никого не пришлось. Олаф легко обогнал маленького Чипи, но тут же затормозил, чуть не угодив в такое же пятно из ничего, неожиданно появившееся впереди. Викинги метнулись в сторону.
Все-таки эти ужасные пятна пустоты были довольно медлительны, не в пример всадникам Дикой Охоты. Но зато наполняли душу леденящим ужасом, парализующим волю. Олаф вспомнил холодок страха, напавший на них с Кабни во время короткой разведки накануне вступления отряда на территорию Пиктской пущи. Он тогда не испугался. Вновь возникшее ощущение с тем было несравнимо.
Но и сейчас его воля переборола мощь навалившегося страха. Конунг обернулся назад: Хэймлет еще как-то боролся с враждебной силой, вяло переставляя ноги, а вот остальные остановились, уронив головы на грудь, безвольно ожидая своей участи. Сзади всех оказался Счастливчик Свейн. Бездна уже нависла над ним, плотоядно разинув свою невообразимую пасть.
— Ну нет! — зло прокричал Торкланд. — Не дал я тебя сожрать мерзким болотным тварям, не дам и этому!
Он подбежал к воину и влепил ему такого пинка, что тот поднялся в воздух и, пролетев несколько шагов, шлепнулся на землю, оставив небольшую воронку в том месте, где его голова врезалась в почву. Видимо, сотрясение мозга привело Свейна в чувство. Оцепенение пропало, и воин, мигом оценив обстановку, бросился наутек от парализовавшего волю чудовища, на ходу потирая ушибленные голову и зад.
— Вас и так осталось слишком мало! Кто будет тащить сокровища, если я оставлю вас на съедение этим бестиям?! — кричал разъяренный Торкланд, подбегая к Кабни.
Удар — и Кабни кувырком покатился по земле, на ходу приходя в себя. С Сигурдом было посложнее, его пришлось отдубасить как следует. Тьма уже совсем было накрыла викингов, когда Торкланд схватил обмякшего товарища за шкирку и, забросив на плечо, побежал с ним прочь от опасности, по пути обгоняя остальных. Хорошо хоть Хэймлету удалось собственной волей справиться с наваждениями враждебных тварей, и он со всех ног улепетывал от разверзшейся бездны.
Олаф бежал легко, несмотря на то, что Сигурд был далеко не самым маленьким его товарищем. От тряски Трюфальд стал приходить в себя, голова викинга перестала болтаться, и Торкланд услышал за спиной невнятные звуки.
Конунг довольно далеко оторвался от опасности и от товарищей, он мог позволить себе минутную передышку. Торкланд поставил Сигурда на ноги и сильно тряхнул. По всей видимости, выводя своего ярла из оцепенения, Олаф все-таки немножечко переборщил, и теперь ему приходилось расплачиваться за собственные ошибки. Он тяжело вздохнул и, взвалив на плечо свою ношу, побежал дальше.
Похоже, люди вырвались из окружения ужвутов, но сбавлять скорость все равно не стоило до тех пор, пока не покажется Ромейская роща. Никто не знал, на что еще способны эти твари. Олаф почувствовал приближение усталости, ему ярко вспомнились ужасы прошедшей ночи, но, к счастью, сейчас за спиной не раздавался цокот сотен копыт, и викингу было несколько легче, хоть он и понимал, что смерть, несомая ужвутами, гораздо ужаснее той, которая подстерегала их вчера.
Поглощенный размышлениями, Олаф не заметил толстой ветки как раз на уровне головы. Он с размаху врезался в нее лбом. Ветка выдержала, голова, как всегда, тоже. Правда, конунга отбросило на землю. Он упал на спину, вернее, на Сигурда, который начал было приходить в себя, однако, получив новую травму, опять отключился.
— Вот паршивая поросль! Чтоб тебя ужвуты сожрали! — выругался Торкланд и поднял глаза на обидевшее его дерево — оно было усеяно листьями.
Настроение Олафа тут же переменилось. Он быстро поднялся на ноги, взвалил на себя несчастного Трюфальда и принялся озираться по сторонам, поджидая чуть подотставших хирдманов.
Вскоре появились и остальные. Увидев сияющую морду своего вожака, люди остановились, тяжело переводя дыхание. Олаф довольно ткнул пальцем в зеленеющее дерево.
— Все добрались? — спросил Торкланд, заглядывая в лица. — Ну и хвала Одину, — подытожил он.
Как всегда неожиданно, в самом центре собравшейся компании возник Чипи.
— Эй, нельзя останавливаться, надо уходить дальше. Ромейская роща совсем рядом, а сюда ужвуты еще забредают, — скороговоркой выпалил он.
И тут же люди почувствовали холодок приближающегося ужаса. Он не был так всемогущ, как раньше, но постепенно нарастал. Видно, существо, направлявшее его на людей, быстро приближалось.
— Ну, тогда вперед! — крикнул Торкланд и рванул дальше.
Могучий воин, видимо, изрядно подустал, неся Сигурда, и гонку возглавил Счастливчик Свейн. Олафа это заело, и он, прибавив ходу, все-таки обошел своего воина.
«И думать забудьте со мной состязаться, — самодовольно подумал Олаф, — я еще одного такого, как Сигурд, подыму и дам вам фору».
Но хирдманы не собирались тягаться с великим воином в беге, их больше заботила неустанно преследующая опасность.
Пейзаж начал заметно меняться. Уже все деревья стояли одетые в свой зеленый наряд, и аромат жизни хорошо чувствовался на фоне ночной свежести. Под ногами появилась трава, местами даже довольно высокая. Почва стала заметно суше, но сильно уменьшилось зеленоватое свечение, исходящее из земли повсюду в Пиктской пуще. Бежать стало труднее, то и дело люди натыкались в темноте на отростки корней, торчащие под ногами, незамеченные ветви развесистого кустарника хлестали их по глазам.
