Юлия Федотова - Свет. Испытание Добром?
Да, вот так она и сказала, ни больше ни меньше.
Йорген озадаченно моргал своими желтыми, нечеловеческими глазами.
– Ты думаешь, я что-нибудь понял?
– Понял не понял – это уж не моя печаль. Запомнил, главное?
– Запомнил, оно же в рифму. – Память у ланцтрегера всегда была прекрасная, а за последний год он успел натренировать ее на бессмысленную абракадабру магических формул и колдовских заклинаний.
– Вот и славно. Время придет – поймешь, если не совсем дурак.
– Ну точно как в глупых рыцарских романах из старой жизни! – рассердился Йорген и процитировал: – «И гость ночной к ему явился тайный и молвил: разгадай мою загадку. А коль не разгадаешь – злые беды придут в твой край, на горе всем живым…» К чему они, эти загадки? Отчего нельзя прямо сказать человеку: пойди туда-то, сделай то-то и то-то? Зачем нужно голову морочить? Я страж, а не философ силонийский, чтобы вникать в скрытый смысл туманных аллегорий!
Стрига ухмыльнулась, обнажив не по-старушечьи крепкие клыки:
– Ты глупый мальчишка, который не знает, что есть такие клятвы, которые нарушить никак нельзя. Но можно обойти, если сделать это по-умному. Я все сказала тебе, «дитя тумана и тьмы». Дальше думай сам.
Без видимого усилия темная тварь сдвинула одну из массивных мраморных плит пола и принялась рыть когтями по-собачьи – вынутый грунт так и летел между ног. Минуты не прошло, как она скрылась в яме целиком, а когда заинтригованный Йорген, выждав немного, приблизился и заглянул в образовавшийся провал – там уже никого не было. Ланцтрегер присвистнул восхищенно: вот вам и седая старушка! Вот вам и тысяча лет и еще триста четыре года! Все бы молодые умели так резво копать!
Но, прежде чем уйти под землю, стрига сделала еще кое-что. Она приблизилась к Йоргену вплотную с риском быть разрубленной пополам на нервной почве, притянула его к себе своими ужасными когтистыми лапищами и по-матерински чмокнула в лоб. Вышло очень громко и мокро. Дыхание ведьмы пахло речной рыбой.
«Да что же за место такое проклятое этот Айсхоф?! – выругался ланцтрегер с досадой, оттирая ладонью лоб. – Так и тянет здесь всех целоваться, так и тянет! Нет, надо уходить от греха, пока сам не заразился да не полез с нежностями к Легиваровой Лизхен! Или, того хуже, к самому Легивару. Прочь отсюда, прочь!..»
– Что так долго, друг мой? – Встревоженный силониец встретил Йоргена на пороге трактира. – Я уже волноваться стал, хотел за тобой идти… То есть на самом деле не хотел, но собирался… – Он запутался, смутился и умолк.
– Подожди, – отстранил его ланцтрегер, – не отвлекай. Я все тебе объясню, но сначала мне надо кое-что записать, пока не забыл слова! – Память памятью, но бумага все-таки надежней.
– По-моему, это полнейшая бессмыслица, – констатировал Легивар, пробежав глазами короткую запись. – Она явно имеет какое-то отношение к нашему делу, но я ничего не могу понять.
– Я тоже, – признал поражение Кальпурций.
– Да? – разочарованно протянул Йорген, до этого момента у него еще оставалась надежда, что ученый-маг и прекрасно образованный силониец окажутся умнее его самого и загадку старухи-стриги разгадают. – Ну ладно, давайте подождем, может, со временем что-то прояснится… – Он горько вздохнул, потому что терпеть не мог ждать и от любопытства успел известись так, что в голову полезли всякие глупости: уж не сама ли это Тьма решила поиздеваться над своими победителями столь изощренным способом? Невероятно, конечно, но вдруг?
Прежде Легивару Черному в Эренмарке бывать не доводилось, и чем дальше от границы уводила его дорога, тем больше нравилось ему это северное королевство. Во многом оно походило на его родной Эдельмарк: та же природа вокруг, тот же уклад народной жизни, те же обычаи и традиции. Даже многие из песен, звучавших по ту сторону границы, были ему знакомы с детства. А если бы его с завязанными глазами привезли в городок или в селение и, сняв повязку, велели бы угадать, в каком из двух соседних королевств он находится, – ни за что бы не справился с задачей, столько сходства было в архитектуре.
Разница же становилась очевидной за городской чертой и заключалась она в масштабах. Родная страна казалась теперь магу игрушечной, уменьшенной копией северного соседа. Здесь всего было в избытке. Леса – так бескрайние, поля – так до горизонта, болота как моря, скалы – смотреть страшно, и полдня можно скакать по дороге, не встретив на пути ни единого села или даже хутора. Дико, первозданно, жутковато и захватывающе в то же время.
– Юг, что ты хочешь? – пожимал плечами Йорген на все его ахи и охи. – Пустынный, болотистый край с дурным климатом. Плюс сто лет войны с Морастом, плюс пять больших поветрий: чума и черная оспа. Да и народ здесь от природы ленивый, наполовину хаальских кровей. Отсюда и запустение. Ничего, ближе к столице станет веселее.
Но Легивару никакого «веселья» и не нужно было, ему нравилось здесь, на вольных просторах, неведомых, но в то же время как будто знакомых. В чужом краю он чувствовал себя как дома: уверенно и спокойно, будто он не гость, а хозяин. Конечно, тут во многом сказывалось присутствие Йоргена. Сразу стало ясно, что ланцтрегер Эрцхольм далеко не последний человек в королевстве. Двери всех домов и ворота всех замков были для него открыты. Хозяева гостиных дворов и трактиров были рады услужить ему бесплатно (к неудовольствию экономной реоннки Лизхен, он этим принципиально не злоупотреблял и расплачивался сполна). Скромных сельских лошадок, купленных в первый день побега, они давно уже сменили на эффектных гельтских скакунов, лишь немногим уступающих знаменитым гартцам. (Кони эти непонятно с какой целью были приписаны к Южному гарнизону Ночной стражи, и Йорген одолжил их исключительно ради друга Тиилла, сам он в лошадином вопросе был крайне неприхотлив и не имел ничего против смирных животных из Эдельмарка.) Часто по дороге ему случалось обнаружить непорядок, и он являлся к местным властям с обвинением, типа почему у кладбища ограда проломлена и охранные символы на ней затянуло мхом, почему на дубу болтается висельник, уже расклеванный воронами («Откуда вы знаете, чем он у вас занимается по ночам, может, уже на охоту выходит?»), почему опустевший дом у дороги не заселен и не сожжен стоит («Гайстов под собственным боком плодите!»). В таких случаях альтесты[11], бургомистры и даже трегеры местные, солидные дядьки средних лет, начинали в панике лепетать оправдания и клятвы давать, что все будет исправлено немедленно.
– Ага, исправят они, как же! Знаю я их! Так и будет висеть покойник, пока ближайшую деревню не выест подчистую, тогда, может, и раскачаются! – злился Йорген, покидая очередную сельскую управу, городскую ратушу или замок. – Юг есть юг. Не видели они большой Тьмы, вот что я вам скажу… Идемте, сожжем его, что ли, сами. На этих олухов надежды никакой.
И шли, и жгли, и за этим общественно полезным трудом постепенно добрались до столицы, весь переход от Ягерда занял шесть дней.
Она вынырнула из вечернего тумана, величественная и прекрасная на фоне розового морского заката. Высились остроконечные башни, подымались зубчатые стены, флаги трепетали на шпилях крыш. Домов было так много, что весь город из конца в конец не обойдешь, пожалуй, и за целый день. Сгустившиеся сумерки окрасили строения в синий цвет, и желтыми огоньками светились бесчисленные окна, создавая ощущение особого уюта, которое не могли разрушить даже тревожные крики крупных птиц, стаей кружащих над городом.
– Красота! – Любуясь пейзажами родины, Йорген покрутил головой, потянул носом свежий соленый воздух. – Люблю! – Но тут же поспешил оговориться: – Хотя у нас в Норвальде лучше!.. Эй! Кто в карауле?! Заснули вы, что ли, там? Отворяй ворота, мы на конях в калитку не пролезем!
Из маленькой боковой башенки высунулась физиономия караульного, ничуть, надо заметить, не заспанная, а вполне даже бодрая и боеспособная.
– А кого там еще на ночь глядя шторбы несут? Ба-а!!! Да никак это ваша милость, господин фон Раух, на коне верхом! С ума сойти! Ни в жисть вас верхом не видел… Эй, парни! Давай все сюда! Гляньте, чё делается – командир на лошади едет!
– Это какой? – раздался голос где-то в глубине. – Это который его светлость лагенар Дитмар? И что тут за диво? Он часто верхом, и на турниры выезжает…
– Что Дитмар, дурья твоя башка! Йорген наш домой из чужбины воротился!
– Да ты что?! О! И впрямь…
– Эй! Нам откроют ворота или прикажете моей милости так и ночевать под стенами на коне верхом? – проорал Йорген с наигранным негодованием и пробурчал себе под нос: – Вот олухи, дался же им этот конь! Балаган устроили тут! – Он хотел казаться рассерженным, но не сдержался и хихикнул.
– Сей секунд, ваша милость, рады стараться! – молодцевато крикнул кто-то в ответ, и тяжелые створы плавно разъехались, давая путникам дорогу.
