Наталья Резанова - Кругом одни принцессы
Что ж, у каждого города — свои заморочки. По правде говоря, с изузоренными лицами им было даже лучше. Особенно женщинам. Поскольку большинство горожанок были таковы, что среди них даже я показалась бы красавицей.
Но затем на улице показалось шествие, где двигались личности, заметно отличавшиеся от расплывшихся горожан. Это были девушки и юноши изрядного телосложения, весьма экономно и странно одетые. Насколько я могла судить, основу их нарядов составляли разнообразные листья — от капустных до виноградных, — плетенки из травы и цветочные лепестки.
— Слава Здоровому Образу! — восклицали они. — Всё фиолетово!
— По-моему, они идут в том же направлении, что и мы, — сказал Рыбин Гранат.
Я согласилась, и мы двинулись вслед за процессией.
Вскоре открылась площадь, посреди которой возвышался монумент, изображавший могучего мужика, чья мускулатура в точности была скопирована с атласа по анатомии. Он поражал мечом омерзительное чудовище. Вдоль хребта монстра красовалась надпись «Холестерин». Я озадачилась, поскольку ни в одном списке нечестей мне не попадалось чудовище с таким именем.
— О, Здоровый Образ, избавивший нас от Холестерина! — возопили участники шествия, срывая с себя цветочные лепестки и осыпая ими своего кумира. Особенно усердствовали юноши. Но Хэм, разумеется, пялился на девушек.
— Подбери челюсть, парень, — сказала я. — Здесь тебе ничего не светит. Видишь, какие они накачанные…
Он вздохнул и отвернулся.
Помимо почитателей Здорового Образа и обычных горожан на площади было вдосталь стражников, следивших за порядком. Я спросила у ближайшего, где найти гостиницу «Ночной улет».
— Сверните за оперным театром, мэм, — ответил он. Театр мы обнаружили довольно быстро — по огромной афише: «Всю ночь в опере всемирно известные комики братья Энгельс»! Изнутри слышались звуки, напоминающие удары кувалды по комнатному органу, и гром аплодисментов. Дальше по пути следования обнаружилась еще одна вывеска. На пей значилось:
«Доктор Ньюэра.
Избавляю от алкогольной, сексуальной и пищевой зависимости».
Здесь, для разнообразия, фонарь был притушен. Надо полагать, в праздник доктор не работал.
Следующие улицы, словно вывеска доктора Ныоэры послужила сигналом, были освещены меньше центральных и народу там встречалось гораздо меньше. Хотя с ночным Волкоблем не сравнить. То, что нас направили не в самый лучший квартал, меня не огорчало. Инкогнито должно сохраняться.
Наконец мы увидели солидное здание с неброской вывеской «Ночной улет» и вошли, хлопнув тяжелой дверью.
— Для ночного сеанса рано, дамы и господа! — из-за стойки поднялся коренастый мужчина средних лет. Он был одет по уже упомянутой моде, напоминавшую хамскую, но почище, и волосы то ли брил наголо, то ли успел потерять. — Или вы желаете подселиться?
— Подселиться, подселиться…
— Все вместе?
— Нет. Мне и моему племяннику по отдельной комнате. А этот господин сам по себе.
— Идет. Я ночной портье, зовут меня Кэш. — Он вытащил из-под стойки толстую тетрадь, раскрыл ее. — Чужестранцы?
— Верно, — Он сделал пометку в тетради.
— Надолго к нам?
— Не знаю. Запишите пока «на два дня», а там видно будет.
— Известно, что будет, — проворчал он. — Останетесь здесь, пока не вышлют. И что чужестранцы сюда лезут, житья не дают…
— Вовсе нет. Мы едем в Чифань, и оставаться здесь не собираемся.
— Чифань — это за границей?
— Да.
— И чего, спрашивается, люди за границу прутся? Чем это вам Даун-таун не нравится? — Кэш собрался капитально обидеться, но я остановила его.
— Вернемся к нашему заселению.
— А чем расплачиваться будете?
— Деревянными, — сообщил Хэм и радостно заржал. На лице портье отразился ужас.
— Это была шутка, господин Кэш. Кредитные карточки МГБ здесь действительны?
Кэш облегченно вздохнул.
— Никогда так не шути, мальчик. Никогда.
— За «мальчика» ответишь, — оскорбился Хэм.
— Ваш племянник что, совершеннолетний?
— Нет, — я уже была осведомлена, что по здешним законам совершеннолетие наступает в 21 год.
— Верхом или в повозках?
— Мы не беременные, чтобы в повозках ездить! — отозвался Хэм.
— Сейчас позвоню, чтобы ваших лошадей поставили в конюшню. И запомните наши правила: никаких драк в помещении гостиницы, а также никаких животных. Сексуальных партнеров не водить. Азартные игры — только в общем зале.
— А как насчет выпить? — поинтересовался Хэм.
— Это сколько угодно. Хоть в номере, хоть в зале. Но только не тебе, мальчик. У нас несовершеннолетним хмельное подавать запрещено. А вы, мэм, можете заказывать. И выпивку, и дурман-траву.
— Как же так? — удивилась я. — Нас всю дорогу предупреждали насчет дурман-травы… что запрещено.
— Это провозить запрещено. А курить — пожалуйста. У нас свободная страна, достиг совершеннолетня — и кури. Тем более, что она чистая, природная, без вредной для окружающей среды алхимии… — Кэш перевел взгляд на Рыбина Граната, доставшего кошелек. — Вы что же, наличными платить собираетесь?
— Да. Надеюсь, башли Союза Торговых Городов здесь принимают?
— Принимают. Но учтите, у нас с подозрением относятся к людям, которые расплачиваются наличными. Лучше заведите счет в банке…
— Спасибо за совет, — сказал Рыбин Гранат, пока портье пересчитывал деньги. — Как у вас тут насчет поразвлечься?
— Это смотря что под развлечением понимать. Вон снаружи весь город веселится.
— Я имел в виду — в гостинице или поблизости.
— Да как сказать. По соседству только заведение мадам Мэнфдауэр, а они по случаю праздника работают под девизом «Поддержи отечественного производителя».
— Но, может быть, здесь играют?
— Тут вы попали в точку. Учтите, у нас не притон. Собираются серьезные, солидные люди. Вечерний сеанс — игра в кости, ночной — в карты. Но он начинается позже, после полуночи. Вот, держите ключи от своих комнат.
Мы поднялись в номера, бросили вещи и спустились в зал поужинать. Хэм кинул взор окрест и скис — ничего похожего на то, что творилось в «Белке и свистке», не наблюдалось. Народу в зале было немного, и они без затей пили и ели. Рыбин Гранат, напротив, оживился, учуяв запах кавы — напитка, любимого как на Ближнедальнем Востоке, так и в Союзе Торговых Городов, что на побережье Радужного моря. А вот в Волкодавле его не подавали, про Великое Хамство и говорить нечего. Но, попробовав вожделенного напитка, он разочаровался и сказал, что здесь его готовить не умеют, бурда это, а не кава. Хэм тоже решил блеснуть знаниями по части напитков и заказал кумыс. Когда его не оказалось, принялся скандалить, грозил, что пожалуется генеральному принцу, и успокоился, обнаружив в меню нечто похожее под названием «молочный коктейль». Еда была как повсюду в принципате — изобильной и безвкусной, по посетители наворачивали за обе щеки, я еще подумала — немудрено, что в Даун-тауне так много толстяков. Тем временем в зале стали появляться мужчины и дамы в неброских, но дорогих одеждах, и все как на подбор не юного возраста — надо полагать, игроки, собирающиеся на ночной сеанс. Рыбин Гранат, похоже, намеревался к ним присоединиться, а у меня играть не было никакого желания, да и Хэм, не обнаружив среди дам ни одной, не годившейся ему в бабушки, не проявил к игрокам интереса. Он первым ушел в номер, а я задержалась возле портье — побеседовать ради поддержания знакомства.
— Скажите, Кэш, в вашем городе очень любят животных?
— О да! Как родных! Как братьев наших старших!
— Почему же мы, подъезжая через Даун-таун, нигде не увидели ни собак, ни кошек?
— А вот потому и не увидели. Сначала провели закон, запрещающий водить зверей на поводках и носить в клетках и корзинах. Потому как ограничивало это их свободу. А ежели собаки и кошки бегают по улицам просто так, они всё время попадают под повозки. Поэтому хозяева перестали выпускать из их дому. А поскольку это еще больше ограничивало свободу животных, пришлось отправить их в специальные приюты. Само собой, от тех хозяев, кто в состоянии за эти приюты платить. А кто не в состоянии… эвтаназия — знаете, что такое?
— Да, сложно здесь у вас… — вздохнула я, не уточняя, кого подвергали эвтаназии — зверей или хозяев.
Кэш перегнулся через стойку и понизил голос.
— Вот что, мэм… Вы будьте поосторожнее. Не ходите ночью никуда, и парня своего заприте. Тот, который в зале остался, сам сообразит, что к чему, а молодой — еще глупый. Ничего, окна высоко, не сбежит… А то, понимаете, с тех пор, как у власти фиолетовые, чужестранцы, бывает, в истории разные вляпываются.
— Фиолетовые? Я думала, в Ля Мой правит генеральный принц.
— Принц-то, он, конечно, правит. Но в Верховной Ложе большинство мест у партии фиолетовых. И у них с принцем соглашение, чтобы… как это… взаимно споспешествовать. А фиолетовые — это, стало быть, единый блок зеленых, голубых и розовых…
