Ольга Куно - Капризная принцесса 2
Только музыка поэта не покинет.
Уж светлеют небеса,
Выйди хоть на полчаса,
Так, как к смертному спускается богиня.
— Ах, милейший мой пастух,
Песнь твоя ласкает слух,
Я пожалуй что спущусь к тебе на встречу.
Я спускаюсь налегке;
При малейшем ветерке
Мне кафтан накинь на мёрзнущий плечи.
— Я готов, всю жизнь дрожа,
Мёрзнуть в должности пажа.
Что кафтан, тебе всю жизнь готов отдать я.
Кару всякую приму,
Хоть на плаху, хоть в тюрьму,
Лишь приди на краткий миг в мои объятья!
— Ах, мой милый свинопас,
Ты меня от скуки спас.
Пусть всё батюшке придётся не по нраву.
Я сегодня не шучу:
Делать всё, что захочу,
Мне дано по королевскому по праву.
…
— Тучи близятся, черны:
Из неведомой страны
Едет принц, что взять тебя желает в жёны.
Тройка, сбруями звеня,
Для тебя и для меня,
Дожидается, и кони — запряжёны.
— Ах, мой милый свинопас,
Отчего такой экстаз?
Ты, по-моему, волнуешься не в меру.
Приезжает, ну так что ж?
Он действительно хорош,
Я в восторге от такого кавалера!
Чем принцессы хороши?
Веселимся от души
В ожидании назначенного часа.
Дальше — шалостям конец,
И идём мы под венец,
(Как велел король-отец),
Разумеется, что не со свинопасом.
Глава 8. Девичник на кладбище
Стук в дверь отведённой ей комнаты заставил Аглаю отойти от распахнутого настежь окна. Ничего, кроме густого смешанного леса, в окно видно не было, однако именно эта картина — быстро сгущающиеся сумерки над мрачными верхушками елей и кронами дубов — удивительным образом завораживала.
— Войдите! — крикнула Аглая.
Дверь приоткрылась, и в комнату бочком вошли Роксана с Анастасией.
— Ну, как ты здесь? Привыкаешь? — спросила Роксана.
— А что, думаете, привыкать надо надолго? — ответила вопросом на вопрос принцесса.
— Как сказать, — протянула Анастасия. — Я, например, тут уже недели две. Но, знаешь ли, привыкла и не жалуюсь. Мне даже нравится. А ты сама-то как думаешь? Ты в женихе своём уверена?
— Поностью, — убеждённо ответила Аглая.
— Ну, тогда всё будет в порядке, — заверила её Роксана. — Сюда добраться, конечно, нелегко, но кто захочет, тот доберётся. А ты покамест отдыхай, свежим воздухом дыши, веселись, как умеешь. Дворцовому-то этикету нам тут соответствовать не надо! — подмигнула она.
— Кстати об отдыхе, — заметила Анастасия, до сих пор разглядывавшая одну из статуэток, которых в замке было видимо-невидимо. — Чем сегодня вечером займёмся? Есть у вас какие-никакие идеи? А то темнеет уже. Скучно становится, тоскливо. Да и гостей до рассвета точно не будет.
— А у меня есть одна идея! — воскликнула Роксана. — Ты ведь у нас, Аглая, по сути — единственная невеста. Мы с Настей к своим женихам возвращаться не собираемся. Зарина — та, может, и рада бы замуж, да кто же её с таким нравом возьмёт? Милена за Иржика, конечно, когда-нибудь выйдет, но ведь они прежде долго встречаться будут, вон, как сегодня, — она в башне, он под окошком. Пока в первый раз поцелуются, года три пройдёт. Скукотища. А ты — другое дело. Вот я и думаю: а давай мы тебе девичник устроим!
— Девичник?
Глаза у Аглаи загорелись. Идея ей определённо понравилась, хотя прежде отчего-то ни разу не приходила в голову. Видать, уж больно много было забот и треволнений в процессе приготовления к королевской свадьбе. Пожалуй, оно даже хорошо, что дракон её похитил. Хоть появилось время передохнуть да оглядеться.
— Ну, давайте. Девичник, так девичник, — благосклонно согласилась принцесса.
— Вот и ладненько!
Роксана с Анастасией не скрывали своей радости. Как видно, что-что, а повеселиться драконовы пленницы любили.
— А что надо делать? — спросила Аглая, довольно смутно представлявшая себе, как именно должен проходить девичник.
— Для начала — просто одеться покрасивше, — заявила Анастасия. — А там как пойдёт. Я пока схожу переговорить с Федькой. Пусть принесёт из кладовки побольше вина.
— Будем пить вино? — спросила Аглая без особого энтузиазма.
— Лучше! — ответила Анастасия. — Мы будем варить глинтвейн!
Час спустя девушки собрались в том самом зале, в котором не так давно пришла в себя Аглая. По-видимому, этот зал являлся обычным местом для общих сборов. Анастасия с Миленой зажигали многочисленные свечи; домовой Федька колдовал над большим очагом. Сам домовой был где-то в четверть человеческого роста, но это ничуть не мешало ему виртуозно справляться с домашними обязанностями, да ещё и поглядывать на окружающих с высокомерным неодобрением, в том случае, если что-то делалось, в его представлении, не "как положено". Горыныч тоже был тут как тут, точнее сказать, его головы вновь появились в трёх высоких проёмах, по-видимому, именно для этой цели и предназначенных. Как и предполагала принцесса, присутствие змея на девичьих сборах не возбранялось, а даже, напротив, приветствовалось.
— Ну, и что это за напиток такой, глинтвейн? — с интересом спросила правая голова, принюхиваясь к подвешенному над очагом котелку, в который уже была вылита добрая порция вина.
— Скоро узнаешь. — Анастасия крутилась возле очага и деловитым тоном давала указания домовому. — Теперь ещё белого вина немного налей. Но только немного. Так…Теперь добавь-ка корицы, душистого перца, и гвоздики немного. Про мёд не забудь. И никакого рома, слышишь? Это тебе не пунш!
Левая голова дракона судорожно сглотнула.
— Ну, скоро уже?
— Потерпи, — строго сказала Анастасия. — Поспешишь, людей насмешишь.
— Подумаешь, беда! — фыркнула левая голова. — Людей насмешить — дело нехитрое.
— Цыц! — прикрикнула на неё средняя. — Настюша знает, что делает. Когда будет готово, она нам сама сразу скажет.
Вскоре горячий напиток был разлит по кружкам; головы же Горыныча с немалым удовольствием лакали его из медной чаши весьма внушительных размеров. Анастасия подсела к девушкам, предоставляя Федьке самостоятельно готовить вторую порцию.
— Аглая, расскажи-ка нам, как ты со своим женихом познакомилась!
Принцесса немного посмущалась, но девушки настаивали, и она принялась расссказывать, не без удовольствия припоминая всевозможные подробности. В некоторые из них она вслух не вдавалась, но в целом с каждым сказанным словом и выпитым глотком смущения оставалось всё меньше. Мелькание пляшущих теней и запах пряностей вскоре смешались под сводчатым потолком со звуками весёлого девичьего хохота. Девушки особенно веселились, когда Аглая рассказывала про своих многочисленных женихов, про тщетные поиски толкового совета в энциклопедии и про специальные курсы невест.
За время рассказа вторая порция глинтвейна сменилась третьей и четвёртой, бледность щёк уступила место здоровому румянцу, и даже свечи, казалось, загорелись ярче и веселее. Потом Анастасия объявила, что наступило время потанцевать.
Музыкальное сопровождение обеспечил Горыныч. Одна его голова принялась насвистывать весёлую мелодию, вторая задавала ритм энергичным "ламца-дримца-ламца-дримца", а третья напевала текст. Песенка была несколько похабного содержания, но поскольку язык у змея всё равно заплетался, слова оставались довольно-таки неразборчивыми, в то время как атмосфера обеспечивалась что надо. Девушки весело пустились в пляс, резво скидывая туфли и прыгая то по полу, то по диванам, а то и забираясь на столы.
Когда веселье и хмель достигли наивысшей точки, одна из девушек закричала "Стрип-тиз! Стрип-тиз!" К ней тут же присоединились остальные, сопровождая выкрики хлопаньем в ладоши. Потребовалась некоторое количество времени и не меньшее количество глинтвейна, чтобы объяснить Федьке, что стриптиз на девичнике устраивать должен мужчина, и лучшей кандидатуры, чем он, не сыскать. Наконец, домовой дошёл до нужной кондиции и согласился. Несколько пар женских рук мгновенно подхватили его и водрузили на стол. Домовой принялся приседать и выкидывать коленца, а девушки хлопали и подбадривали танцора громкими выкриками. Танцуя, Федька скинул с себя рубаху, что сопровождалось криками, свистом и улюлюканьем. Далее последовали башмаки и штаны. В итоге домовой вошёл в кураж и продолжал танцевать, оставшись в длинных семейных трусах в красный горошек. На продолжение стриптиза он не соглашался, но девушки особо и не настаивали, явственно ощущая, что вечеринка уже удалась. А вскоре все немного подустали и, так и не обуваясь, дружно попадали в кресла, обмахиваясь кто чем придётся. Немного подостывший глинтвейн, оставашийся с прошлого раза, пришёлся весьма кстати.
— А давайте теперь рассказывать страшные истории! — предложила Милена.
