Александр Голиков - Вещь, или Кое-что о розах
Через пять минут на них набрел, принюхиваясь, Пунк — та еще морда, узрел Вещь, схватил ее и быстро-быстро засеменил на своих ложноножках в сторону ближайшего игорного заведения, чтоб получить за нее звонкую монету, а потом помахать на прощание псевдоподией и ну с многочисленных глаз долой в свою дыру на Альхон.
Но тоже кое-что не рассчитал.
Запах от Вещи уже настолько разгулялся и дал такую тягу, что в радиусе ближайших сорока мегаметров народ только и делал, что принюхивался, переглядывался и начинал суетиться. Пахло, несомненно, земным артефактом (т. е. Вещью или Штукой), а еще мордобоем, поножовщиной, стрельбой из разнокалиберных шпалеров и большими деньжищами. Поэтому Пунк недолго пребывал в роли будущего миллионера.
У самого входа в Игорные Сети его якобы случайно встретили два братца четрана. Четырехрукие мóлодцы, поигрывая бицепсами, тут же при помощи хор-р-рошего кастета и хор-р-рошей свинцовой дубиночки ласково и доходчиво объяснили Пунку, что такое хорошо, а что, извините, ни в какие ворота, а также попутно просветили, что с ближними надо бы делиться, отволокли, не церемонясь, обмякшее тело в очередной малоухоженный переулок и, подпрыгивая от нетерпения, рванули обратно, чтобы заложить вещь, расплатиться наконец с долгами, да вон с многочисленных глаз в свою дыру на Брагон. Но тоже просчитались.
Как бродячие коты, почуявшие рыбу, на запах Вещи со всех окрестных дыр, помоек и прочих злачных мест моментально стала собираться всякая шваль, крутая мелочь и бандюги посерьезней, и Вещь незамедлительно начала переходить из щупалец в щупальца, из рогоклювов в псевдоподии, из клешней в усохваты, пока ею в конце концов не завладел признанный авторитет Спунза (из местных, конечно) — медузоподобная тварь с гадким характером и такими же манерами. Кстати, последний обладатель Вещи, алгоец-наемник, весьма крутой парень, собрался было всерьез подраться за свое сокровище, но смирился и отступил, скрипя татуированными клыками (еще бы не смириться, когда телохранители Спунзы, десять двухметровых циклопов, равнодушно чавкая ханкой, навели на лысого зеленокожего упыря-алгойца десять разных калибров. Против таких аргументов алгойцу возразить было нечего). Тот поклялся про себя, что непременно отомстит, и хотел, как обычно, смыться, да не тут-то было.
Спунза взял Вещь, подержал, любуясь, великодушно разрешил было отпустить крутого наемника, но вдруг неожиданно чем-то укололся, тут же перепугался до смерти и испошно заорал — мол, отравили, и из не слишком прыткого алгойца тут же сварганили пушечное мясо. Из десяти разных калибров.
На крики-вопли, шум и возню из всевозможных щелей, дыр и амбразур стали выглядывать, пялиться и щериться подозрительные, наглые, нахальные и просто пьяные морды. Телохранители, не прекращая чавкать, бабахнули из своих калибров в белый свет как в копеечку, подхватили вусмерть перепуганного босса под колышущиеся бока и помчались на космодром, откуда тотчас и стартовали почти без эксцессов (если не считать снесенных в спешке ворот КПП).
И только где-то в Синайском секторе очухавшийся Спунза (живой и, естественно, здоровый) повел вокруг осоловевшими шестью глазами и заорал на весь звездолет благим матом — типа того, где его Вещь?!
Окружающая обстановка подсказала, где. Главный телохранитель (Главтех) успел-таки сунуть ее под Стекляшку, а сам валялся рядом (не удержался — нюхнул). Экипаж пребывал в подобном состоянии. Новоиспеченный нувориш присмотрелся — вокруг лучилось счастье и проглядывало отсутствие проблем, что, в свою очередь, тоже становилось проблемой. А проблемы Спунза привык решать быстро, оперативно и в свою пользу. Он заколыхал к Вещи, полюбовался, повосхищался (умели же эти земляне делать такое! Хоть бы одного заполучить на сутки, Святая Пара!), хотел было приоткрыть Стекляшку (тоже, между прочим, земной артефакт), но передумал, глянув на распростертое в нирване тело Главного телохранителя, и заколыхал обратно в ложе. Надо было хорошенько подумать, что делать дальше.
Примерно о том же размышлял Зунга по кличке Ленивец, следовавший за звездолетом Спунзы в кильватере. Вещь на Кадарге он учуял сразу, но подоспел к шапочному разбору и поэтому выжидал, заняв стратегическую позицию на космодроме, а потом дернул вслед за Спунзой, проверив, в отличие от последнего, нет ли за ними «хвостов». «Хвосты», как ни странно, отсутствовали.
А размышлял Ленивец о вещах приземленных — абордаже, атаке, обоюдной драке и прочем, поскольку личностью прослыл неординарной, ибо проблемы тоже решал быстро и оперативно (за что и схлопотал кличку и с полдюжины раз по хитиновой наглой морде). Но имея на борту немногочисленный экипаж (кроме него самого, еще только ручной ёзл), шансы на удачу, прямо скажем, были минимальны. Вообще-то их не было вовсе. Но Вещь, Сущий подери!.. Вещь в хозяйстве штука нужная, это деньги, которых вечно не хватает, это… Это Вещь, одним словом, и надо ее добыть во что бы то ни стало!
Тем временем Спунза решил изменить маршрут, не мчаться куда глаза глядят, а завернуть в ближайший филиал Галактбанка и положить с таким трудом добытое сокровище в сейф, за надежно бронированные плиты. Растолкал, особо не церемонясь, Главного телохранителя (процесс занял целых четыре минуты), а когда тот очнулся, вяло соображая, изложил ему предстоящую задачу. Но Главтех слушал вполуха, он с благоговением смотрел на Вещь и тянул-сопел в две дырки, закатывая единственный глаз. Тут уж Спунза окончательно рассвирепел и доходчиво объяснил созерцателю прекрасного, что того ждет, если он сам не очухается и не поднимет до сих пор балдеющий экипаж. Главтех неохотно ушел, косясь на Вещь, но службу знал, и звездолет был готов через пару-тройку минут.
А тут и Зунга-Ленивец как раз решился. Прицелился из носовой пушки, выстрелил и вогнал абордажный молекулярный трос в преследуемый корабль, быстренько подобрался по тросу к хвостовому аварийному люку, вспорол его вакуум клешней, как консервную банку, и с воинственным кличем, размахивая всем своим немногочисленным арсеналом, ворвался внутрь, пробиваясь с боем к рубке, за Вещью, где и был благополучно пристрелен как диверсант и террорист, ухлопав, правда, по пути пол-экипажа. Спунза опять орал благим матом — экипажа все же было жалко.
И все бы на том и закончилось, да шел встречным курсом на своем круизере некто Ткач собственной персоной, которому вообще-то до проблем Спунзы, а тем более покойного Ленивца было как-то до лампочки, но, заметив наметанным глазом имевшую место мясорубку, решил все же притормозить и поинтересоваться, а в чем тут, собственно, дело, что тут происходит, а по-большому — есть ли чем поживиться и на чем погреть руки.
Но вот какое дело и существенное дополнение: компанию ему составлял некий Ванч, землянин, который (но это строго между нами) заглянул в родные, так сказать, пенаты, родную колыбель, перемещаясь из одной реальности в другую, где у него были кое-какие делишки, заглянул любопытства ради, просто так, имелось у него немного свободного времени. И вот что интересно: оказавшись здесь, в некогда родном метадомене галактического масштаба, с некоторым изумлением обнаружил, что стал существом ленивым, флегматичным и к тому же пофигистом первой статьи, стал чуть ли не с первой минуты, как оказался на борту этого допотопного круизера (земляне давно уже забыли — как это можно тащиться от звезды до звезды, используя какие-то там звездолеты. Боже, каменный век!). И сейчас Ванч ходил по рубке как неприкаянный, руки в карманах, курил свою Вечную Сигару, чуть не зевал (скоро там его пятая сигнальная скорректирует фазовый переход? Право слово, лучше бы он к тау-китянам заглянул на огонек, а не здесь прохлаждался. Делать тут нечего, дыра она и есть дыра, хоть и бывшие ясли с детсадом), и настроение имел апатичное, наплевательское и снисходительное одновременно. Но когда узрел абордажную сцепку, то слегка заинтересовался, потом присмотрелся, покачал головой и скучным голосом поинтересовался, какого дьявола они тут забыли. Ткач отрешенно ответил, что чувствует Вещь. Неповторимую. Такую, каких еще не было, каких свет не видывал. Вещь Ткач учуял сразу и теперь пребывал в возбужденном, близком к припадку состоянии.
— М-м-да… Ну и что? Да мало ли их разбросано по всей этой галактике, а кто знает — и по Вселенной, возможно, тоже? — едко заметил Ванч, хитро прищурившись. Потом затянулся своей Вечной Сигарой и выпустил целое облако дыма. — Вот, например, одна из них… Или эта вот Одежонка, чем тебе не артефакты?
— Нет, там что-то другое… — пробормотал Ткач, с неодобрением, опасением и подозрением косясь на сизо-фиолетовые клубы дыма, ибо и сам внешне был похож на такие же. Потом с интересом глянул на самого Ванча, на этого загадочного типа, Сущий его знает откуда вынырнувшего и вторые сутки прокуривавшего кают-компанию и рубку круизера. Но Ванч был землянином и поэтому дозволялось ему все. Иметь на борту землянина… Хм, это что-то. Ткач вторые сутки изверлючивал мозги на предмет того, как это чудо использовать с максимальной выгодой. Но, к сожалению, пока не слишком-то преуспел в этом направлении. В первый момент он настолько растерялся и обалдел, что повел себя как последний идиот, у которого ни ума, ни фантазии (предложил гостю фанхи и оругов — тот только хмыкнул, посмотрел на него соответственно и отвернулся к панорам-окну, тут же задымив свой сигарой), хорошо еще, не задал дебильный вопрос про то, как он тут оказался и что тут делает. Вот бы облажался!
