Венсеслао Флорес - Человек, который купил автомобиль
- И правда, другого выхода нет, - вздохнул я.
Мы подбросили монету. Выиграл он. Аппетит у меня сразу пропал. Он вынул из кармана жилета перочинный нож и начал точить его о брючный ремень.
- Могу я кое-что предпринять? - спросил я.
- Интересно, что?
- Ну, например, последить за машинами - вдруг мимо проедет какой-нибудь знакомый и захватит нас с собой?
- Хм... Ну ладно. Пять минут.
Я вскарабкался на фонарный столб и стал смотреть. Машины, машины, машины... За рулем незнакомцы с неподвижно устремленным вперед взглядом. Лакированные крыши, блестящие капоты, сверкающие ветровые стекла. Машины, машины, машины...
- Ну что? - крикнул снизу человечек.
Я не ответил.
- Спускайся, приятель! - закричал он мне.
Я уныло замахал платком.
Человечек тоже залез на столб.
- Когда же мы наконец будем ужинать? - проворчал он. Я вполне его понимал. Разве может цивилизованный человек обойтись без ужина? Мы с ним были робинзонами на голом маленьком островке и должны были, хотели мы этого или нет, прибегнуть к каннибализму, этому древнему способу разрешения особо трудных ситуаций. Вот какие мысли теснились в это время у меня в голове, и слезать со столба я не торопился.
И тут раздался голос:
- Что ты там делаешь?
Я посмотрел вниз. Высунувшись из окошка шикарной 1 машины, на меня с веселым удивлением глядела физиономия моего приятеля Гарсеса.
Обрадовавшись, мы начали торопливо спускаться вниз. Двумя минутами позже мы уже катили по шумной площади.
- Гарсес, - сказал я, едва уселся с ним рядом, - мне нужно купить машину.
С этими словами я обернулся, пытаясь увидеть место, где провел несколько страшных часов. Но остров Новая Корунья уже исчез за потоком машин.
ГЛАВА II, где я знакомлюсь с агентом по продаже автомобилей.
- Я рад, что ты решил купить автомобиль, - сказал, выслушав рассказ о моих злоключениях, Гарсес, - такое решение делает тебе честь. Автомобиль - это... ноги современного человека. Если у тебя нет своей машины, ты никто. Неужели не стыдно быть жалким пешеходом?
- Иногда... бывает стыдно, - запинаясь, признался я.
- Разумеется. Пешее хождение человечество всегда считало позором и с давних пор пыталось освободиться от него - садясь верхом на лошадь, орудуя рычагами управления на самолете, вызывая смех своим видом в седле велосипеда. Ты пария, если ходишь пешком. Лично тебе, если ты хочешь быть человеком своего времени, явно чего-то не хватает. Не хватает автомобиля.
- Я боюсь разориться, - прошептал я. - Денег у меня мало, а... Эта твоя машина просто великолепна. Наверно, она стоила тебе целого состояния.
Гарсес презрительно на меня посмотрел.
- Состояния, ты думаешь? Ни гроша! Да, эта машина неплохая, но завтра я поеду на другой, еще лучше.
- У тебя их много?
- Очень, и всех марок. Мне уже думать о них скучно.
- Но это должно стоить бешеных денег, Гарсес!
- Тебе повезло, что ты встретился со мной, - сказал он, похлопывая меня по колену. Я в этих делах разбираюсь и смогу объяснить тебе, что к чему. Когда я рукоплескал твоему намерению приобрести машину, то имел в виду именно и исключительно намерение. Надо только всегда хотеть купить машину, но покупать ее не следует никогда, и тогда ты будешь иметь не одну машину, а все.
- Не понимаю...
- Эта машина мне не принадлежит. Вчерашняя не принадлежала тоже. И не будет принадлежать завтрашняя. Все машины я беру на пробу. Я говорю в автомобильном салоне: "Хочу купить у вас машину, но сначала, я должен ее испробовать". И агент по продаже автомобилей катает меня на лучших моделях. Сегодня в закрытой двухместной, завтра в родстере, послезавтра в семиместной. Перепробую все модели в одном салоне - иду в другой и говорю то же самое: "Хочу купить у вас машину, но сначала я должен ее испробовать". И все складывается наилучшим образом: меня на любой скорости везут вверх по Куэста-де-лас-Пердисес; Прадо я знаю теперь как свои пять пальцев; редкий день я не еду, чтобы запастись кислородом, на Сьерру; и знакомым на улицах Мадрида я уже махал рукой из окошек пятидесяти разных машин. Я сам указываю, где и с какой скоростью меня везти; могу взять с собой друга, агенты поят меня аперитивами и кормят ужином. Я счастлив, а расходы мои намного сократились. Когда перепробую все модели в салонах, примусь за владельцев машин, которые хотят свои машины продать. Это неиссякаемый источник, его хватит до конца моих дней. Что ты на это скажешь?
- Это невероятно, Гарсес. Система твоя - настоящая находка.
- Хм! Да, неплохая. И к тому же очень расширяются знакомства и связи.
Молодой человек, который вел машину, опустил стекло, отделявшее нас от кабины водителя, и, повернувшись к нам, прокричал:
- Вы обратили внимание, какой мягкий ход?
- Да, - ответил Гарсес, помедлив, - мягкость хода мне ужасно нравится. Ужасно.
- Мы только что проехали по очень глубокой выбоине, - не унимался молодой человек. - Вы почувствовали?
- Ты почувствовал? - спросил у меня Гарсес.
- Нет... пожалуй, нет.
- Я ничего не почувствовал! - закричал молодому человеку Гарсес. - И мой друг тоже не ощутил ничего!
- Это лучшая машина в мире! - крикнул водитель.
- Несомненно, несомненно! - отозвался Гарсес, но впечатление было, что мысли его заняты чем-то совсем другим. - Правда, я заметил нечто странное!
- Что же?
- О, ничего особенного!
- Скажите, прошу вас!..
- Кое-что любопытное!
- Будьте откровенны!
- Дело в том, что...
- Ну же, сеньор Гарсес!
- ...в том, что... не знаю, чем объяснить, но через полчаса после того, как я сел в эту машину, мне вдруг захотелось... О, это ужасно глупо! Такого со мной не бывало никогда.
- Чего захотелось? Договаривайте же!
- Захотелось - вы только себе представьте! - наесться досыта Йоркской ветчины! Удивительно, правда?
- Правда, удивительно, - задумчиво сказал я.
- Какой пустяк! - радостно закричал молодой человек за рулем. - Ничто так не возбуждает аппетит, как прогулка на хорошей машине! Это одно из достоинств нашего двойного фаэтона!
- Никак, никак не могу этого не признать, - ответил Гарсес с видом человека, пасующего перед очевидностью.
- Не признать этого просто невозможно! - мяукнул и я, у которого новый поворот разговора вызвал смутные гастрономические грезы.
Служащий автомобильного салона, возивший нас, тут же пригласил нас поужинать, Гарсес оказал ему любезность, наевшись до отвала, а часом позже великолепная машина, на которой мы катались, высадила меня у двери моего дома.
О доме моем следует рассказать особо, иначе не будут понятны последующие события.
Шестой этаж я снял, когда мы с Мальвиной думали, что наша страсть будет длиться вечно. Дом был новый, и мы в нем располагали восемью комнатами; в каждую вмещался стоя один человек, а если роста он был маленького, то мог лечь на пол по длине комнаты, но ни в коем случае не поперек; потом мы с Мальвиной приучили себя спать на боку и кое-как втащили в одну из внутренних комнат шкаф; вытащить его оттуда уже не удалось - возможно, потому, что он стал сантиметра на два шире. Особенно нас огорчила необходимость расстаться с кухаркой; она была такая толстая, что с трудом вмещалась в кухню, и ее приходилось смазывать, как поршень, чтобы она могла там поворачиваться.
Наше с Мальвиной счастье разрушали мои ночные кошмары - результат угнетенности, которую я испытывал из-за тесноты спальни. Эти сны меня очень мучили, потому что в них я всегда был чем-то или кем-то совершенно на себя непохожим и испытывал страхи, которых никогда до этого не знал. Так, мне приснилось однажды, будто я гаванская сигара стоимостью в две песеты, лежу вместе с другими такими же сигарами в запечатанной коробке и жду не дождусь, чтобы кто-нибудь наконец эту коробку купил, открыл и закурил мою соседку справа или слева - тогда мне станет свободней дышать. В другой раз мне приснилось, что я пробка в бутылке шампанского, и, когда незадолго до рассвета какие-то пьяницы мной из бутылки выстрелили, я издал звук "пум!" и так двинул очаровательную Мальвину головой в висок, что она, бедная, проснулась и замолотила в темноте руками, уверенная, что у нее начинается менингит, да так и осталась лежать в нокауте, пока часы, как спортивный судья, не досчитали до девяти. А в другой раз мне приснилось, что я - нога в сапоге, который страшно жмет. Все это было очень неприятно, и я, несмотря на сладость нашей любви, испытывал настоящий ужас, когда входил в спальню.
Однажды ночью Мальвина меня разбудила.
- Хорхе, по-моему, в квартире кто-то есть. - И она легонько потрясла меня за плечо.
- Что?! - завопил я.
- Не кричи.
- Что? - прошептал я.
- Ты проснулся?
- Не знаю.
- Хорхе, по-моему, в квартире кто-то есть, - повторила Мальвина.
- Кто?
- Наверно, вор. Прислушайся.
Лежа на спине, открыв глаза, я весь превратился в слух.
Кто-то, не заботясь о том, что его шаги могут быть услышаны, расхаживал по коридору. Шаги были твердые, мужские.
