Юлия Боровинская - Плохой рассказ
Извлечённая на свет божий продолговатая штуковина была, словно в насмешку, обтянута двумя носками разного цвета — шерстяным и простым. Вова тут же с наслаждением натянул их на ноги и в растерянности уставился на обнажившийся предмет. Это был искусственный член, покрытый чёрной резиной, член, бесстыдно натуралистичный, с выступающими венами и тщательно обрисованной головкой, а такой размер Вова видел только раз в жизни, когда, ещё в институте, взял у приятеля кассету с немецкой порнухой.
— Ну вот тебе… — высказался Вова, брезгливо взял член за основание, на котором торчали три абсолютно одинаковые кнопки без пояснительных надписей, пошёл в прихожую, вытащил из кармана куртки коньяк, вернулся в комнату, поставил на стол бутылку и неприличную находку и достал рюмку.
Размышлять не хотелось, иначе пришлось бы думать о том, что Алёну он, видимо, не устраивает, иначе не стала бы тратить деньги на эдакое, и что врут бабы про то, что размер не имеет значения, и вообще вот так вот женишься, а потом встретится ей какой-нибудь чёрный у которого до колена, и ищи потом в детках фамильные черты… После четвёртой рюмки слова «чёрный» Вова устыдился, поскольку расистом всё-таки не был, сказал члену:
— Эх, брат! — и не то извиняясь, не то в порядке эксперимента ткнул в левую кнопку.
Член тут же затрясся и похабно завилял головкой, отчего начал мелко передвигаться по столу. Со второй попытки Вова всё же схватил разбушевавшийся предмет и начал беспорядочно нажимать все три кнопки, пытаясь выключить вибрацию. Наконец, член успокоился и был вновь водружён на стол, так что Вова смог налить и выпить пятую, после чего его неотвратимо потянуло на разговоры, но поскольку Алёна всё ещё пыталась объяснить родителям, что утепление школьных окон требует денег, то говорить пришлось с тем, кто был рядом.
— А что, брат, я вот тебе даже завидую. Вот родился бы и я негром, думаешь, пошёл бы в этот пед занюханный? Да у меня бы и так все бабы мои были… ну, все не все, но много, — самокритично поправился он, — Я б, может, диджеем на дискотеку подался или рекламировать чего стал. Ну, в крайнем случае, барменом, там таких любят. Так что ты того, на негра не обижайся, я б и сам, может, негром хотел бы…
И член, словно соглашаясь, вяло в последний раз кивнул головкой.
— Учитель, а Вы уверены, что именно сюда Жезл Желаний уронили? В другом измерении да ещё с временным сдвигом — пойди отследи. Сейчас вот вломимся, а тут люди живут, баба какая-нибудь визжать начнёт…
— Ты ещё сомневаешься, малоумный?! Только недоучка, вроде тебя, не способен при помощи карт и сканирующего заклинания рассчитать точное место падения предмета сквозь семь астральных сфер! Могущественному магу, такому, как я, всё подвластно и всё покоряется!
— Да, могущественный-то могущественный, а жезл, эвон, упустил… Учитель! Чего сразу за ухо?! Вон, вон он стоит, я первый увидел!
— Молчи, неуч, не отвлекай меня! Оглядеться надобно: не успел ли здесь кто-нибудь чего-нибудь с помощью сего предмета натворить, ибо великие беды способен он принести в невежественных руках. Да нет, вроде, всё спокойно…
Всё и впрямь было спокойно: Жезл Желаний возвышался на столе рядом с опустевшей бутылкой, а рядом, на диване, зябко свернувшись, мертвецким сном спал низкорослый африканец в свитере, трусах и разноцветных носках — одном шерстяном и одном простом. Спал и не слышал постепенно растворяющиеся вдали голоса:
— Учитель, вот я давно хотел спросить: а чего он, Жезл Желаний этот такой формы? Уж можно было бы, кажется, что-нибудь поприличнее…
— Сие для того, чтобы такие, как ты, не обретшие подлинной мудрости маги ни на секунду не забывали о том, что волшебство — дело тёмное: иной раз и хочешь-то добра, а вот получается…
