Виталий Бодров - Вальпургиева Ночь
Нанок ушёл влево. Его противник сделал выпад копьём, как на турнире, но хитроумный варвар пригнулся, сделал два шага вперёд и изо всех сил толкнул всадника вместе с конём.
В последний момент скакун сумел сохранить равновесие. Всадник тоже — правда, уже лёжа на траве.
— Хороший полёт, — одобрила Томагавка.
Рыцарь извлёк из ножен меч, стараясь сделать это по возможности эффектно, но оступился и едва не упал ещё раз.
«Тяжело бедняге», — подумал Таль.
«Крепко вляпался», — одобрила Лани.
«Пьян, небось?» — с надеждой подумал варвар.
Рыцарь удержал равновесие и решительно шагнул вперёд.
«Нет, не пьян», — разочарованно подумал Нанок.
«Не выспался?» — предположил Ларгет.
«Получил по физиономии от дамы сердца», — догадалась Лани.
— Позвольте, о, благородный рыцарь, — вспомнил вдруг железный человек. — Вызвать Вас на поединок, дабы в честном бою выявить среди нас сильнейшего.
И протянул Наноку перчатку.
— Зачем? — удивился тот. — Не холодно, вроде.
— Сейчас станет жарко, — пообещал ему Таль. — Это вызов на поединок, понял, дубина кассарадская?
— У нас для этой цели используют хук справа, — возразил варвар.
— А ты на его перчатки железные посмотри, — посоветовал Таль. — Уверен, что тебе обязательно нужен вызов по-кассарадски?
— Нет-нет, — поспешно сказал варвар. — Давайте вести себя, как цивилизованные люди.
И, как цивилизованный человек, стукнул рыцаря по шлему секирой.
— Так его! — радостно завизжала секира. — Добавь ему, хозяин!
— Эй! Мой шлем! — возмутился рыцарь.
— Я на него и не претендую, — согласился варвар. Он рубанул ещё раз, рыцарь закрылся щитом и ударил в ответ, пытаясь сделать из Нанока двух маленьких варварят. Нанок отпрыгнул, отмахнулся секирой, рыцарь невозмутимо парировал.
— Забронирован, что твой дракон, — пожаловался варвар Талю.
— У меня нет дракона, — напомнил тот.
— А я? — возмутилась Лани, и Ларгету пришлось отвлечься от лицезрения боя в пользу поцелуя.
Очередной взмах меча едва не отсёк Наноку важную часть тела.
— Дерётся, — пожаловался варвар.
— Он же рыцарь, — пояснил Таль. — Это его любимое и единственное занятие. Но мне не понятно, почему ты дерёшься по его правилам. Ты же варвар, забыл? Вот и дерись, как варвар.
— Спасибо, что напомнил, — обрадовался Нанок.
Он отскочил в сторону, подобрал здоровенный камень и запустил его в противника. БАММ! — загрохотало железо.
— Не по правилам! — возмущённо закричал рыцарь. Его голос из-под шлема звучал глухо, и эффект выступления терялся. — Вы, уважаемый, пользуетесь не конвенционным оружием!
— Чего? — возмутился варвар. — Некан… неквец… Ты как меня обозвал, сволочь?
— Камнями нельзя, — поспешно перевёл рыцарь.
— Камни — национальное оружие горцев Кассарада, — с гордостью поведал ему варвар.
Он метнул второй камень, но тот со звоном отскочил от щита.
— Ах так? — возмутился Нанок. — В железо обулся, думаешь, всё можно? Ну, подожди…
Он поднял здоровенный камень, едва ли не с Ларгета весом и, крякнув от натуги, запустил им в противника.
— Есть в тебе что-то от утки, — одобрил Таль.
Рыцарь не сумел устоять на ногах. Валун — тоже, но ему и не требовалось.
— Наша взяла! — взвыла Томагавка. — Добей его, а то сейчас встанет.
— Заткнись, — беззлобно сказал варвар и поставил ногу на грудь поверженного рыцаря. — Сдаёшься?
— Никогда, — гордо заявил тот. — Зачем мне жизнь, если честь безвозвратно потеряна?
— Чего он сказал-то? — растерянно спросил Нанок.
— Он выразил сомнения в правильности твоей сексуальной ориентации, — пояснил Таль.
— А ты чего сказал? — совершенно запутался варвар и переключился на рыцаря. — Сдавайся, дурень, ничего тебе не будет. А то убью на фиг.
— Лучше смерть, — напыщенно сказал рыцарь и попытался скрестить руки на груди.
— Не сдаётся, — обиженно пожаловался варвар.
— Пригрози помочиться на его щит с родовым гербом, — предложил Таль.
— Нет! — поспешно заявил рыцарь. — Я передумал. Сдаюсь на милость победителя и признаю себя Вашим пленником.
— Вот что бывает, когда варвар пытается строить из себя человека, — фыркнул Таль. — И зачем нам пленный, скажи на милость? Корми его, пои, охраняй — мороки сколько! Не мог сразу башку отрубить, как Томагавка советовала?
— Никто меня не слушает, — пожаловалась секира.
— Простите, — пролепетал варвар. — Может, ещё не поздно?
— Поздно-поздно, — поспешил заявить рыцарь. — Пленных убивать нельзя.
— А что же с тобой делать? — спросила Лани.
— А это уже не моё дело, — отмазался рыцарь.
— Ну и не моё тоже, — варвар поднял секиру.
— Минуточку! — попросил рыцарь.
— Время пошло, — вставил Таль.
— Неужели нет другого выхода? — спросил рыцарь.
— Может, и есть, но мне лень его искать, — честно ответил варвар. — А разве этот тебя не устраивает?
— Абсолютно не устраивает, — подтвердил рыцарь. — А что, если получить за меня выкуп?
— А за тебя что-нибудь дадут? — с сомнением спросил Нанок.
— Вряд ли, — честно сказал рыцарь. — Но я мог бы тем временем сбежать, если случай выпадет.
— А нам до тех пор тебя караулить? — возмутился варвар.
— И кормить, — добавила Лани.
— Может, пусть сразу бежит? — предложил Таль. — Чего ждать-то? Отберём меч, и пусть себе бежит.
— Ну нет, — возмутился рыцарь. — Без меча я никуда не побегу. Можете забрать моего коня, доспех и оруженосца, но щит и меч я не отдам.
— У тебя есть оруженосец? — оживилась Лани.
— Блин его знает, куда эта дура задевалась, — сердито буркнул рыцарь.
— Дура? — сочувственно переспросил Таль. — Бедняга! Теперь мне понятно, с чего ты такой сердитый.
— Её приставила ко мне оруженосцем дама моего сердца, да будет благословенно её имя, — тяжело вздохнул рыцарь. — Она посчитала, что юная девственница не допустит с моей стороны деяний, порочащих даму моего сердца.
— О, так она девственница? — оживился варвар.
— Э-э, ну, она была таковой, когда мы отправлялись в путь из Пельсинора, — признался рыцарь. — Но с тех пор она не пропустила ни одного человеческого существа мужского пола, будь то хоть конюх, хоть герцог. Так что у меня есть определённые сомнения, сохранила ли она свою невинность до сих пор.
— Для сомнений есть основания, — согласился Таль, а Лани презрительно фыркнула:
— Ни одного существа, включая и Вас, сэр рыцарь?
— Ну… эээ…
— А что скажет на это дама Вашего сердца?
— Она… эээ… — на рыцаря было жалко смотреть.
Кусты зашелестели, раздвинулись, и Ларгет узрел симпатичную девичью физиономию.
— Ой, господин, Вы опять в плену, — воскликнула оруженосец (или оруженоска?), строя глазки одновременно Наноку, Ларгету и, на всякий случай, Лани.
Лани сначала опешила от такого поворота, потом рассмеялась.
— Славный оруженосец у нашего рыцаря, — усмехнулся варвар. — Как звать тебя, чудо?
— Сандра Панса, — кокетливо ответила девушка.
— А меня — дон Наполеон Таврический, — представился рыцарь. — Правда, Таврическим меня называют нечасто… но это скоро изменится, едва я совершу подвиг. Например, повергну великана… или дракона… или… Да вот, к примеру! Скоро Вальпургиева Ночь, и на горе Брокберг состоится шабаш ведьм. Можно прибить какого-нибудь могучего чародея. Отличный способ оставить своё имя в истории!
— Моё только на стенках сортира написано, — вздохнул варвар. — И то с ошибками.
— Только не говори, что ты сам его написал, — хмыкнула Лани.
Нанок не ответил. Его внимание безраздельно принадлежало симпатичной оруженоске. Варвар решительно подошёл к ней и что-то зашептал на ухо. Девушка смущённо хихикнула, что-то сказала ему в ответ, после чего оба поспешили удалиться.
— Нанок, ты куда? — окликнула Лани
— Дурацкий вопрос, — хихикнул Ларгет.
— Поскольку Сандра — оруженосец, я собираюсь передать ей свой боевой опыт, — объяснил Нанок.
— Ах, опыт, — хмыкнула Лани. — Ну, валяй.
Таль нисколько не сомневался, что варвар последует ценному совету.
— Я бы тоже мог передать кому-нибудь свой боевой опыт, — сказал он в пространство.
— Дон Наполеон к твоим услугам, — отрезала девушка.
Таль обиделся и замолчал, уставившись на костёр. Рыцарь озадачено разглядывал шлем, Лани что-то помешивала в котле, изредка бросая в сторону Ларгета виноватые взгляды, которые тот подчёркнуто игнорировал. Девушка скользнула ему за спину, погладила по голове, Ларгет отмахнулся, но после двух-трёх поцелуев дуться перестал. Наблюдавший за сценой Дон Наполеон разочаровано вздохнул.
— Скучно, — пожаловался он. — Никаких подвигов. Ни тебе великанов, ни драконов, ни ветряных мельниц…
