Инесса Ципоркина - Дерьмовый меч. Дилогия
Конечно, мне приходилось сталкиваться и с человеческой завистью, и даже с подлостью, но, как ни странно, я завоевывала сердца одним движением пальца, и даже суровые продавщицы из колбасных отделов склонялись передо мной. И все равно в атмосфере всеобщего поклонения я чувствовала себя неизмеримо одинокой, даже тефтельки не могли утешить меня. Как будто в глубине своей души я знала, что самой судьбой предназначена для иной жизни, в которой будет все совершенно по-другому.
— Я правда принцесса? — спросила я у волшебного меча.
— Ну наконец-то доперло! — с облегчением выдохнул меч. — Не просто принцесса, а — Избранная! Такие, как ты, являются раз в тысячелетие. А ты — вообще дитя пророчества, рожденная при свете шаровой молнии. Ты изначально наделена великими силами, осталось их только раскрыть, и тогда имя Мурмундии Ипритской, дочери Фенозепама, властительницы гор, полей, лесов и участка в Шесть Соток, повелительницы эльфов, гномов, пигмеев и мерчандайзеров — будет греметь в веках! — торжественно произнес он.
— Мурмундия Ипритская? Я помню это имя… — со слезами на прекрасных глазах произнесла я. — А мама звала меня Муркой…
— Внимание! — вдруг рявкнул меч и вытянулся по стойке смирно. — Производится посадка в волшебном портале королевского замка. Всем приготовиться!
Не успел он это сказать, как темнота резко сменилась сиянием факелов, и я со всего размаха приложилась своей полудохлой тушкой прямо в центр пентаграммы. Подобрав под себя мослы, я кое-как встала на шпильки, оперлась на меч и огляделась вокруг.
Прямо передо мной стоял пожилой человек в камзоле и штанах с фиолетовыми волосами, заправленными в ярко-оранжевые сапоги.
— Добро пожаловать домой, Ваше высочество — сказал он мне и сделал глубокий книксен.
Потуга третья
Я только ошалело покрутила головой. Потом, кряхтя, собрала глаза в кучку и сделала шаг навстречу чудику в фиолетоволосых штанах… Ой, нет, мне показалось. Волосы были не штанов, а самого чудика. Из прорези на заднице торчал лиловый конский хвост, заправленный в сапоги. Ну и мода у этих… моих подданных.
Выставив впереди себя меч, я двинулась к человеку с конским хвостом, понимая, что сейчас не время для книксенов. И вообще, принцесса не должна выглядеть рохлей! И мямлей.
Припомнив выражение лица, появлявшееся на лице моей царственной мамочки, когда она лицом к лицу сталкивалась с нелицеприятным проявлением бунтарства (например, когда наш кот, потерявшийся в прошлом году, гадил в стопку свежевыглаженного белья), я постаралась выглядеть так же. Мужик с хвостом уставился на меня во все глаза, хотя, кажется, без всякого страха и почтения. Скорее уж с недоумением. Но у меня не было времени потакать подданническим глупостям!
— Мы, дочь этого… как его… — я с шуршанием почесала в затылке. Надо помыть голову. Негоже садиться на трон с немытой головой. Интересно, а шампунь тут уже изобрели? — Галоперидола…
— Ва-ва-ва-ваше вы-вы-вы-высочество! — залепетал мужик, зажимая одной рукой нос, а второй отмахиваясь от меня изо всех сил — наверное, это у них такой способ отгонять нечистый дух. Типа христианского крестного знамения. Хвост тоже вылез из сапог и заколотил мужика по крупу… то есть по заду. — Ка-ак вы могли догада… подумать, что ваша высокородная матушка бл… имела дело с этим злодеем, с этим некромантом и некрофилом, людофагом и мурколаком! Надеюсь, вы откроете мне имя того лжеца, который…
— Слышь, мужик, — утонченно прервала я его разглагольствования, — разговаривать после будем. Сперва я коронуюсь, потом будем разговаривать.
— Только вы, с вашей великой проницательностью, — радостно взвыл мужик, — могли понять, что наш славный король Фенозепам, коему вы приходитесь дочерью, скоропостижно опочил смертью героя в славном бою с третьей добавкой баран… под барабанный бой и боевые песни! И теперь вас ждет трон, как вы верно изволили заметить! Но сначала вам необходимо кое-что узнать и кое-кого победить. Мерзостный Галоперидол затуманил умы ваших подданных. Он растлевал их годами и недавно дорастлевался до того, что они пожелали отмены права первой ночи, снижения налогов и выплаты задолженностей по пенсиям и зарплатам! Королевство на грани ипритского бунта, бессмысленного и беспощадного! Мы уповаем…
— Знаю я, на кого вы уповаете! — встрял меч. — Вы уповаете на то, что я, гхм, не без помощи принцессы…
— А ты вообще молчи, Дерьмовый меч! — вызверился мужик. — Тебе права голоса не давали! Ты сам напросился караулить приход Избранной в параллельном мире, потому что в родной реальности тебе все, видите ли, стало параллельно! Ты не исполнил священной обязанности охраны своего повелителя Фенозепама от всякой опасности, буде такая случится на его пути!
— Дерьмовый? — переспросила я, выронила меч, который ойкнул, ударившись об пол всем телом. Я вытерла руку об остатки своего шиншиллового манто и поморщилась. — Так вот почему ты не сказал мне, из чего тебя сделали!
— Ну да! — с вызовом рявкнул меч. — Из прямой кишки дракона со всем ее содержимым. Ибо это самый крепкий орган в драконьем теле! А ну бери меня в руки, убогая! Без меня тебе песец — и не в виде новой шубы, а совсем наоборот!
Я, преодолев возмущение, подняла нахала и побрела прочь из пентаграммы. Мне требовалось принять ванну, принять трон, принять послов доброй воли и принять двести грамм чего-нибудь горячительного. Я чувствовала себя разбитой.
Мужик с хвостом оказался представителем древнего рода Цефалоаналов. Цефалоаналы всегда поддерживали нашу династию, а в свободное время еще немножечко колдовали. Пока я тащилась в отведенные мне покои по темным, промозглым коридорам, увешанным гобеленами с изображением великих битв прошлого, Цефалоанал мне все рассказал. Или почти все. В любом случае, я почти ничего не поняла, а что поняла — сразу же забыла. Зачем мне это помнить? Вон, у меча шишка на ручке большая — пусть он и помнит.
Ясно было одно: нам с мечом предстояло победить орды Галоперидола, осадившие столицу. Причем войско Фенозепама сейчас как раз думало над тем, как бы сдать город Галоперидолу на выгодных условиях. Все оттого, что в столицу понаехало слишком много мерчандайзеров, а их хлебом не корми, только дай что-нибудь кому-нибудь сдать на выгодных условиях.
— Сын Галоперидола, принц Финлепсин, — доверительно сообщил мне Цефалоанал. — В прошлом году был украден заезжими разбойникомагами, каждый из которых был на треть пигмей, на треть эльф, на шестую гном и на шестую мерчандайзер. Рожденные от противоестественного соития, представители клана разбойникомагов занимаются тем, что сеют смуту везде, где появятся. Поскольку они ведут свой род от наций, населяющих нашу страну, Галоперидол, естественно, озверел и потребовал, чтобы мы отыскали похитителей и похищенного. Мы сделали все возможное, но увы, логова разбойникомагов не нашел никто. И никто больше не видел бедного юноши, да и раньше-то его никто не видел. Ходят слухи, что Галоперидол его выдумал, чтобы иметь повод для нападения на наше бедное отечество…
— Пшел вон! — царственно бросила я. — Еще курс истории мне тут читать будет. Жопоголовый лизоблюд!
Цефалоанал расцвел от счастья. Наконец-то отечество обрело достойную правительницу, дочь своего отца! Или дочь своей матери-то — уж это наверняка…
— Ты не думай, — забубнил меч, как только Цефалоанал вышел из апартаментов, неслышно притворив дверь, — я твоего отца не бросал. Он сам меня отправил с тайной миссией, потому что я — лучший. Тебе грозила большая опасность — стать такой же, как все мудротеевцы.
Я только фыркнула. Нашли чего бояться! Лучше бы интернациональные связи крепили. И иммиграционную политику вели с умом. А то понаехали в столицу всякие… А она, между прочим, не резиновая!
Приняв ванну, я вылезла из розовой пены, благоухающей асафетидой, и подошла к зеркалу, в чем мать родила. Меч запнулся на полуслове, но я не обратила на него ни капли своего царственного внимания. Не стесняться же мне, принцессе, какой-то железяки?
Поглядев в зеркало, я в очередной раз отметила александритовость своих глаз и авантюриновость волос, но меня отвлекло неясное отражение, шмыгающее туда-сюда вдоль стены ванной комнаты. Ванна была отделана авантюриновыми пластинами под цвет моих волос. И шмыгающее существо тоже было цвета моих волос. Такой цвет волос был только у моей мамы и у нашего кота.
— Лассаль! — вскрикнула я, поворачиваясь в сторону внезапно нашедшегося кошака. — Лассаль! Откуда ты здесь?
— Откуда-откуда… — проворчал кот. — Я твой фамилиар, дура!
Действительно, это животное всегда было фамильярным — чего стоили его пристрастия к отправлению естественных потребностей в самых непотребных местах. А теперь он еще и обзывается.
