Артем Тихомиров - Спригган
Я сел, стараясь убедить комнату прекратить безобразия и стоять смирно. Она не хотела. Мои мысли разбежались в разные стороны, что и неудивительно. Пытаясь вспомнить, что я тут, собственно, забыл, я увидел барона, который несся в моем направлении, размахивая длинной блестящей штуковиной.
Какой забавный малый! И рожа у него – кого угодно напугает. Словно он на поле битвы и атакует вражеские ряды, при этом вознес над головой разящий меч, готовый упиться кровью по самую гарду.
Я глазел на доблестного воителя. Мне казалось, что он специально проделывает все движения очень медленно. Может быть, желает, чтобы я оценил его грацию бегемота, который скатывается по склону крутого холма? Хы! Можно подумать, мне больше нечего делать!
Через один удар сердца меня одолели сомнения. Я задался вполне логичным вопросом: куда все-таки бежит барон, размахивая предметом, который очень напоминает длинную тяжелую шпагу, какую я недавно видел на стене?
Ответ пришел ошеломительно быстро. Заморис бежал ко мне. И его разящий клинок, блистающий в ночи, предназначался для вполне определенной – смертоубийственной – цели. Если бы не время, которое просто взяло и замедлилось, я мог бы лишиться какой-нибудь важной части собственного тела.
Память окончательно вернулась, и я снова взбрыкнул.
Взбрыкивать просто необходимо, когда к вашей голове с большой скоростью приближается тяжелая боевая шпага. Поверьте на слово.
Время как раз решило вернуться в прежнюю колею, и мне пришлось шмякнуться на спину. В уши мои ворвался воинственный родовой вопль барона (нечто вроде «ияяяааггрракхха!»), следом за которым просвистела, точно стрела, рассекающая воздух сталь.
В общем, промазал. Там, где только что торчала моя тыква, был воздух, в котором Заморис и проделал порядочную дыру. Тюфяк закружился, изображая танец со шпагой, запутался в ногах, затем в полах халата и повалился, словно овца, угодившая на каток. Ну и грохнулся он, доложу я вам! Беги, спригган, беги!!!
Кто бы ни крикнул мне это на ухо, он был прав. Для профессионала я непозволительно долго гощу в этом доме. Знакомство же с хозяином вообще ни в какие ворота не лезет.
Но ведь это же я, у которого семь пятниц на неделе, как говорит моя сестра Уна.
Итак, лежа на спине, вздергиваю ноги, прижав колени к груди, и рывком встаю на свои легкие эльфьи стопы.
Прыжок через стол получается даже очень ничего – всего лишь легкое касание копчиком.
Семеня и стараясь не заорать, подбегаю к спасительному окну, но оно оказывается не таким уж спасительным. Точнее, закрытым. Да быть того не может! Я же помню, что оставлял щель толщиной в ладонь!
Проклятье – это сквозняк. Когда барон открыл дверь, ветер сотворил свое злодеяние.
Дергая за ручку и глядя через плечо на вздымающегося из пучин халата Замориса, я успеваю обдумать только одну возможность бегства: разбег и таран стекла. Затем следует полет с третьего этажа – учитывайте высоту потолков! – и приземление в розовые кусты, которые я заметил в саду.
Пока хозяин вздымается, краснея суровым ликом и выпучивая глаза, я пробую уговорить защелку смилостивиться над несчастным спригганом. Куда там! Защелка, с которой мы раньше так хорошо поладили, предала меня и встала на сторону этого трутня. И ведь как хитро поступила: что-то в ней будто искривилось и не желало двигаться ни в какую сторону.
Подбирая клинок, барон разражается новым ужасающим криком, от которого моя кровь стынет везде, где только можно.
Отскакиваю от предательского окна, словно меня кипятком ошпарили. Времени на раздумье с гулькин нос, но даже этого носа мне хозяин не дает. Налетев, точно потерявшая управление карета, – вспомнил молодость, проведенную на дуэлях и в немногочисленных военных кампаниях! – он размахивает шпагой. Точнее, рубит ею, словно я кочан капусты, который надо приготовить к обеду.
Уворачиваюсь. Прыгаю кузнечиком в сторону кресла.
Шпага, будь она неладна, преследует меня по пятам, а барон голосит, словно пастух, сзывающий стадо под свою покровительственную руку.
До меня доходит, что он и правда это делает – сзывает, только не кротких овечек или коров, а слуг, среди которых наверняка найдутся крепкие парни, работающие в доме истопниками, конюхами и кучерами.
Нет, встречаться мне с ними нельзя, говорю я себе, делая сальто и падая в мягкое кресло, которое удивленно скрипит подо мной. Кресло привыкло к чинно опускающемуся на него хозяйскому заду, но не к тому, что в него плюхается спригган. Понимаю, но ничего сделать не могу. Шпага до сих пор рассекает воздух – и хорошо, что пока только его, поэтому обойдемся без церемоний.
Хрясь! Шпага хозяина пронзает кресло навылет, и оно корчится в муках, недоумевая, чем заслужило подобное обращение.
Пытаясь вытащить застрявший в трупе клинок, Заморис затрубил, как слониха, севшая на ежа.
Отпрыгнув, как мне кажется, на безопасное расстояние, я оборачиваюсь. Что, герой, застрял? Ну-ну!
Умная крыса, с которой вы скоро познакомитесь, часто ругает меня за любовь к позе. Мол, ничего в моих тупых мозгах нет, кроме желания выпендриваться. «Выпендрежник» – вот так назвала меня крыса, и, наверное, права. Если вдуматься, то значительная часть моих неприятностей происходит от неистребимого желания пустить окружающим пыль в глаза.
И здесь я не отступил от своей традиции и решил показать аристократу, кто тут по-настоящему хозяин положения. Меня не запугать всякими там железками. Локи еще и не такое мо…
Сверкая глазами над черной полумаской, я опираюсь локтем о каминную полку, но, оказывается, это не она сама, а большая плоская книга, выступающая из-за края.
Книги не созданы выдерживать чужой вес, даже такой небольшой, как мой. Она переворачивается, и я грациозно обрушиваюсь на пол левым боком, причем так стремительно, что в полете не успеваю убрать ухмылку с физиономии и от удара чуть не прокусываю нижнюю губу.
Что барон обо мне подумал в тот момент? Не смею даже предполагать.
Только гляньте, как резво перебирает нижними конечностями аристократ! Не исключено, что сегодня он поставил рекорд скорости передвижения в направлении взломщиков среди своей возрастной группы и веса. Ну очень быстро!
Но я на то и спригган, чтобы двигаться еще быстрее. Мы, древесные эльфы, если надо, носимся так, что любая борзая позавидует.
Закручиваюсь юлой, на миг вздернув ноги кверху, встаю, ухожу от нового выпада и понимаю, что надо выбираться через дверь. Пробить окно и грохнуться в розовые кусты, в это царство ужаса, категорически не хочу.
Шевелись, Локи!
Рыбкой прыгнуть в спасительном направлении.
Шмякнуться на брюхо, рвануть дверь на себя, поехать на коврике с другой стороны.
Ну что это такое, в самом деле! Ох, твердый порог оказался – мои позвонки прямо завопили от возмущения.
Помчаться по коридору в неизвестном направлении. Почему в неизвестном? Потому, что подробного плана дома у меня нет. Схему, накарябанную на листке бумаги, предоставил мне мой агент, а в ней ничего про другие коридоры не сказано.
Бегу что есть духу – ветер в ушах, хотя и скрытых капюшоном, все-таки свистит.
Барон Заморис оглашает дом душераздирающими, прямо адовыми звуками за моей спиной. Не колдун ли он, часом, обожающий скликать из бездн преисподней всякую дрянь?
Боюсь обернуться и увидеть, что жирдяй побивает собственный рекорд и готов вонзить свою шпагу мне между лопаток. Но нет, сприггана просто так не догнать, кишка тонка.
Бароновы вокальные упражнения не пропадают втуне. Опыт показывает, что рано или поздно подмога преодолеет непроходимые топи, перемахнет через высоченные горы, пробьется через лихие дремучие леса, населенные гигантскими пауками, и прибудет к своему хозяину.
По-другому не бывает.
И не было. Подмога уже здесь. Состоит она из большого детины (конюх, кузнец, истопник?) и небольшого, одетого гораздо приличнее большого (мажордом, виночерпий, секретарь?).
Выруливая из-за угла, они не ожидают увидеть меня. Я немного лучше готов к этой встрече. Меняя направление, цепляюсь за стену, упираюсь в нее правой ногой, которая должна сыграть роль пружины. И конечно, пролетаю поверх голов несущихся на меня детин. Эффектно? Еще бы. Отработанный трюк.
Для слуг бароновых, должно быть, все выглядело так, словно в коридоре нечаянно обосновалась большая летучая мышь, решившая размять крылышки в час ночной. И они бы думали так и не сообразили, что я и есть похититель хозяйкиных ожерелий, если бы не кованая бронзовая люстра.
По обыкновению, я влетел в нее своей дыней – в самой верхней точке траектории.
Вселенная загремела, точно громадное ведро, упавшее с крыльца, а что до моего тренированного тела, так оно перевернулось дважды, прежде чем оказаться на полу. Хотя там и лежит ковровая дорожка, но это падение – точнее, низвержение – не назовешь мягким.
– Держи его! Держи вора!!! – вопит кто-то противным голосом..
