Валерия Малахова - Мент, меч и муж
Ник жил на Слободке, в частном доме. Вообще, Слободка часто именовалась в неофициальных разговорах Заботкой – развалюхи-«коммуналки» (длинный дом, в котором каждая семья занимает комнату и кухню с отдельным выходом; всего таких клетушек до двенадцати), конопля на огородах, в трех-четырех киосках выторг водки запредельный, а кому не хватает – те бегают в двадцать третий дом, шестую квартиру, к Зин Сергейне… можно еще к баб Ксене, но у нее дрянной самогон, старая она уже, следит плохо, а внучка сидит… Ходить по Слободке ночью – занятие для экстремалов, которым надоела жизнь, но продать ее хочется дорого. Патрули на ночные вызовы отсюда и не реагируют. Мне жизнь еще не надоела, посему к Нику я направилась с утра, пока обитатели этой милой части города храпят после ночного загула или (маловероятно, но все же…) отсыпаются на рабочем месте.
Однако на Слободке тоже есть квартал двух-трехэтажных дворцов. Меня всегда интересовало, зачем люди строятся тут, ведь даже полному ослу ясно: отупевший наркоша не разбирает, к кому лезет. Стало быть, стоимость охраны перекроет выгоду от низкой цены на землю. Ладно, цыганский барон Бакс, мимо краснокирпичного домины которого я только что прошла, – у него во дворе и днем и ночью толчется десяток-другой ромалэ. Но, скажем, заместителю мэра-то на кой сдалось тут строить? Результат: семь заявлений с начала года. Вот уж, воистину, не введи во искушение малых сих…
Среди этих махин с позолоченными крышами дом Ника выглядел скромненько. Одноэтажный, серый, обнесенный деревянным забором… даже собаки нет, что для частного сектора вообще странно. Казалось бы – заходи кто хочет, бери чего надо. А не воруют. Или воришки исчезают так же бесследно, как в свое время попытавшийся обложить антикварную лавчонку данью Гриша Вороной.
Я подошла к забору, нажала на кнопку звонка. Работает или нет? Тишина – гробовая, тьфу-тьфу-тьфу… Еще раз позвонила, еще – никакой реакции. Толкнула калитку, та открылась.
Ну что, вперед? Уж больно не хочется приходить сюда вечером. Казенный у меня только пистолет, а совсем не жизнь. Даже мундир – и тот шитый за собственные деньги…
Посыпанная мелким гравием дорожка вела к просторной веранде. На веранде – никого. Ладно, допустим, звонок не работает, но стук в дверь услышать можно?
Как выяснилось, нельзя. То ли Ника действительно нет дома, то ли он не снисходит к посетителям.
Ладно, я не гордая. Обстучу для верности все окна.
Ого, а третье-то – нараспашку! Ветерок лениво поскрипывает рамой – картинка просто идиллическая. И сулящая большие неприятности. Распахнутые настежь окна в отсутствие хозяина на Слободке могли свидетельствовать лишь об ограниченном количестве ситуаций – причем полная задница подразумевалась во всех случаях. Итак, ограбление или убийство?
Я заглянула в комнату. Мать-перемать! Бурые пятна на подоконнике, в глубь дома ведет прерывистая красная дорожка… Надо вызывать наряд.
Мобильный выбрал именно этот момент, чтобы сдохнуть, и веселой мелодийкой меня об этом оповестил. Ну что за чертовщина – заряжала же вчера вечером! Или не вчера?.. Ну уж не позже, чем позавчера, а обычно его хватает на четверо суток!
Ладно, у Ника точно есть телефон. А если я потрачу время на поиск исправной телефонной будки (на Слободке… смешно!), то кому-то, возможно, уже не понадобится помощь. В принципе кому-то она может не понадобиться уже сейчас… или понадобиться, но не врача, а патологоанатома… короче, Склифософская!
Вот так я и осуществила незаконное проникновение в жилище. Через открытое окно. При этом меня наверняка видела и запомнила куча народу: те же ромалэ мундир засекут, даже если его под паранджу спрятать, а на дворе июль месяц, посему и завалящей кофты поверх не наденешь.
Поскребла пятно на подоконнике. Надо будет отдать на экспертизу. А как объяснить происхождение вещдока?.. А никак не объясню, сердито подумала я. Разорю Мурчалло на бутылку коньяка – это иной раз получше всяких объяснений.
Или с Ником что-то случилось, или внутри дома меня ожидает неприятный сюрприз. Хотя кто сказал, что только одно из двух?..
Никто подобного не говорил, поэтому я на всякий случай вытащила пистолет из кобуры. Если кого-нибудь напугаю – извинюсь: скажу, что преследовала труп по горячим следам. Кому надо, пусть проверяет.
Подражать героям американских боевиков и вышибать дверь комнаты ногой, одновременно при этом кувыркаясь, я не стала: плохо себе представляю, как это осуществить технически. К тому же пол неметеный, мундир новый, дверь открывается на себя, а если тут кто и есть, то от ворот он меня уже давно углядел.
Всего в доме было четыре комнаты и кухня. Таинственный раненый побывал всюду – аптечку искал, что ли? Фиг ему: не было тут аптечки. Тут даже особой роскоши не было. Ник жил скромно, чтобы не сказать аскетично. Даже койка живо напомнила мне общаговское прошлое: те самые пружины, та самая то-ли-подушка-то-ли-толстый-коврик… Обои в цветочек, отличаются от комнаты к комнате лишь оттенком. Стол, четыре стула – ну совсем не антиквариат. Плита с газовым баллоном. Блин, Ник тут жил или только был прописан? В холодильнике – два сырка плавленых, один пакет кефира… вчерашнего, стало быть, жил. Только кто? Непочатая бутылка водки в серванте, пыль на книжных полках – а вот книг много, и они действительно старые, эх, если бы не дело, покопалась бы я тут… ничего себе – дореволюционные издания! Но их давно не читали. А на спинке кровати пыли не было, помнится.
Кровавый след шел к стене с васильковыми обоями и там исчезал. Что за фигня, Джульетта?
Интуиция верещала что-то абсолютно невразумительное, но явно советующее убираться побыстрее. Ну как я отсюда уберусь? И телефона не видать…
Ладно, кричать стенке: «Выходи с поднятыми руками, первый – Горбатый!» – я не стала. Вообще, азарт уже захлестывал с головой, организм явно решил выработать адреналину на три года вперед. Потайные ходы в моей милицейской практике еще не встречались. Насколько я помню детективы, в случае если следователь подозревает наличие закрытого прохода при объективном отсутствии внешних признаков такового (мама дорогая, лезут же в голову протокольные фразы!), то нужно жать на все, до чего дотянешься. И ногами топотать: вдруг какая-нибудь половица содержит в себе Тот Самый Механизм?..
Чувствую, выглядела я следующие полчаса как клиническая идиотка. Или как свекровь, проверяющая работу невестки. А почему пыль за шкафом не вытерта? Что значит «не достала»?..
Всего-то и надо было – потянуть за одну из гирек в неработающих часах с кукушкой. Действительно, дверь. Небольшая, чтобы пройти, придется голову наклонить. А как хорошо пригнана – ни щелочки на обоях!
Вниз вели серые бетонные ступени. Так-так-так, это у нас, значит, погреб. На третьей же ступени обнаружились знакомые пятна. Ну правильно, погреб – это там, где погребают… Типун мне на язык!
Лестница привела к еще одним дверям, похоже, железным, украшенным массивным амбарным замком. Ну, это мы запросто. Способность к отпиранию разновсяческих дверей проявилась у меня еще в раннем детстве – лет, помнится, в девять. И почему я выбрала милицию, а не противоположную сторону баррикад? Сама до сих пор удивляюсь. Многочисленные профессиональные знакомства способность лишь укрепили, так что замок не сопротивлялся даже для вида. А что нельзя вот так в чужом доме хозяйничать – так эпизодом в деле больше, эпизодом меньше…
За дверью обнаружился обитый деревом коридор – сухой, прохладный и неожиданно уютный. Выключатель прямо у входа, лампочки дневного света… Не подвал, а прямо бункер! Дверь налево, дверь направо, дверь прямо – ну да, «налево пойдешь – коня потеряешь, направо пойдешь – жену потеряешь…» На феминизм старые сказки не рассчитывали, но пойду-ка я вначале туда, где потеряю жену!
Действительно, на фиг мне жена-то? Хотя и конь ни к чему.
На этих дверях тоже были замки… ерунда, а не замки, я достала из кармана скрепку (я обычно ею бланки протоколов скалываю) и потратила ровно по три минуты на каждый.
Справа обнаружилась кладовка – комната с аккуратными стеллажами, где стояли всяческие соленья и варенья. У меня аж слюнки потекли, а мнение о Нике несколько улучшилось. Надо же – такая хозяйственность! Из меня производитель консервов паршивый (нехватка времени и отсутствие особого желания), но потребляю я их весьма охотно. А уж мужчин, которые так умеют, очень сильно уважаю. Если это сам Ник, конечно, а не приходящая баба.
Слева Ник хранил одежду. Хм… он что, толкинистом был? Или еще каким-нибудь ролевиком? У нас в N-ске есть такие, викингов из себя изображают, бегают с мечами из текстолита в лесопосадке возле парка 50-летия Октября. Однажды патруль милиции споили, потом сержант с мечом на площади Независимости орал, что он Дункан Маклауд, и задирал омоновцев из области… Но мечей в гардеробной не наблюдалось. Равно как и шлемов с рогами и без, кольчуг из паршивого железа и прочей ролевой дребедени. А вот завитые парики, костюмы прямиком из «Анжелики и ее очередного», туфли с какими-то бантами… Может, Ник не ролевик никакой, а просто псих?
