Светлана Захарова - Покушение Аллисы
Оказывается, сигнал пришел с планеты ДэКамерон. Она была действительно уникальна. Дело в том, что когда-то давно на ДэКамероне произошел ядерный конфликт, спровоцированный не людьми, а умными машинами. После того, как половина населения планеты сгорела, остальную половину принялись методично уничтожать кибернетические организмы. И хотя людской разум оказался весьма хитрым на различные выдумки вроде засылания в прошлое охраны для спасения еще не рожденного, уже рожденного и достаточно взрослого лидера людской цивилизации (как вы понимаете, было совершено целых три попытки), машины были более прямолинейны. Они раз за разом отправляли в прошлое своих спецагентов, в результате чего очень скоро остались на планете одни-одинешеньки. Голову лидера восстания они насадили на пику, скрежеща и завывая, тридцать три раза обнесли вокруг планеты всей, а когда голова окончательно потеряла человеческий вид, на нее торжественно наступили.
Но на этом злоключения теперь уже кибернаселения ДэКамерона не закончились. Терминаторы попытались распространить машинную революцию на другие планеты. На нескольких из них вроде бы удалось получить положительные результаты, но во Вселенной уже были наслышаны о строптивых стальных революционерах, посему там, где возникали неприятные инциденты вроде тотального истребления гуманоидного населения отдельно взятой планеты, тут же появлялись и своего рода спасители, избранные, которые вполне успешно справлялись с терминаторами и их агентами.
Очень скоро ДэКамерон стал планетой-изгоем. Корабли с него безжалостно изничтожались, и машинам просто ничего не осталось, кроме как пойти с повинной. Которая была благосклонно принята. Но с одним условием. Вместо центра мировой машинной революции теперь это был самый большой в космическом пространстве завод по переработке и изготовлению пластиковых бутылок.
И именно с такой неблагонадежной во всех отношениях (для людей, конечно) планеты мы и получили сигнал с просьбой о помощи.
Очень весело.
Я поморщился и отдал приказ:
— Поворачивай оглобли.
— Ценю вашу выдержку и смекалку, шеф, — и Полозков щелкнул несколькими тумблерами. «Беллерофонт» начал удаляться от отчаянно СОСующей планеты.
Я же занялся обычными делами космического биолога. И вскоре понял, до чего же я ненавижу выбранную профессию! Судите сами: за какие-то полчаса мне пришлось:
— разнимать драку януса полуэктовича с гэндальфом, который решил позабавиться и прижег зад непереносимому своим рунным посохом;
— вставлять новые прутья в клетку со склипдассом (старые эта крылатая сволочь быстро перегрызла);
— устраивать выговор Аллисе, которая прокралась-таки в кают-компанию с трендуном и разыграла перед ним спектакль под названием «Третья перемена блюд», и отпаивать несчастную птицу валерьянкой;
— делать трендуну очистительную клизму, потому что оказалось, что валерьянка действует на двухголовую птичку неоднозначно: дико хохочущий «попугай» выщипал у себя все перья из хвоста;
— вносить в список новых приобретений борлова (угрюмого типа вполне человечьего вида, но с поросячьей мордой), клетка с которым вообще неизвестно каким путем попала на корабль.
Вот что мне пришлось сделать за какие-то полчаса! А лететь еще было ого-го сколько! А тут еще и авария!
Как? Я не сказал? Ах, да. Прошу прощения. Дело в том, что буквально сразу после того, как я скормил борлову два капустных кочана и один блок жевательной резинки «ТаллинКалев», корабль содрогнулся от взрыва.
— Что случилось? — спросил я у суматошно снующих туда-сюда роботов-ремонтников.
— Пробоина, — немедленно сообщил мне один из них. — Пробоина. Пробоина. Пробоина. Пробоина. Пробоина. Пробоина. Пробоина. Про…
— В восьмой раз выслушав робота, я наконец понял, что в обшивке корабля — пробоина, и кинулся на капитанский мостик. Там истошно матерился Полозков. Увидев меня, он с ликующим криком каннибала вцепился в мою руку.
— Это всссе вашшша доччччч! — шипел он. — Вашшша дочччччерт бы ее взял!
— Не судите, да не судимы будете, — отрезал я, отрывая его пальцы от своего рукава. — Сами-то хороши!
— Я тут ни при чем! — вопила откуда-то из-под стола Аллиса. — Это не я! Моя бомба в другом отсеке!
— Как? Она разве не во мне? — онемел я.
— Это шутка была! Глупый ты, папа. Как бы я могла заминировать дорогого мне человека, который дает мне денег без малейшего понукания?!
— А корабль можно?
— Можно.
— Но в нем же лечу я!
— И я. Не будем об этом забывать!
— А также и о том, — влез Полозков, — что с минуты на минуту от нас останется манная каша.
— С чего бы это? — оскорбленно спросил вошедший Можейка. — Сегодня же плов! Хотя это был секрет.
— Не об этом речь! — Полозкова стало трясти. — Мы сейчас взорвемся!
— Ничего мы не взорвемся, — сухо сказал механик Голубой, выглядывая из-за плеча Можейки. — У нас еще есть вре… Время, апчхи! Чтобы долететь до ближайшей планеты. Я посмотрел расчеты…
— Ближайшая планета! — мы с Полозковым переглянулись и схватились за головы.
— Собственно, в этом есть и хорошая сторона, — утешал я капитана, когда мы с лязгом и скрежетом двигались к ДэКамерону. — Мы поможем им, они помогут нам, и все останутся довольны. Заодно узнаем, что нас пробило и, возможно, прослывем спасителями планеты. «Капитан Полозков — спаситель терминаторов!» Каково звучит? Представь заголовочки!
На белом лице капитана ясной зарей заиграл румянец.
— Смачно! — сказал он шепотом. — Давай поможем железкам!
— Стальные гиганты!
— Киборги-убийцы!
— Матричные выползни!
— Агенты Смиты!
— Арнольдшварценеггеры!
— Тшш! Негоже так о Президенте…
— Ты его видел?
— Ну?
— Очень на робота похож.
— Донесу ведь, — ласково сказал я, показав Полозкову «орла» (да, я служу в тайной полиции, и таскаю ее отличительный знак, и горжусь этим!).
— И что? — капитан ответил мне тем же (черт!).
— Ничего, — отрезал я. — Давай корабль сажай, прилетели.
Тут в динамике ожесточенно заперхали, а затем жестяной голос сообщил:
— Вы имеете честь быть принятыми на великой планете ДэКамерон. Надеемся, это помощь? Надоело ждать, знаете ли. Могли бы и поторопиться.
— Ах ты, алюминиевый огурец! — выругался Голубой. — Назло же не буду делать ничего!
— Мы починим их, а они — нас, — озвучил мою идею капитан. — Что вам не нравится, механик?
— Мне все нравится, кроме одного. Почему мы не можем их надуть?
— Потому что они могут надуть нас, и мы премило брякнемся на их космодром через минуту после взлета. Усекли ли?
— Понятно, опять мне отдуваться, — проворчал механик, но покорно пошел собирать манатки. Я же вежливо осведомился у динамика:
— Какого рода помощь вам требуется?
— Всякая, — и голос понес всякую чушь. — Да-да-да, у них ангина, холерина, дифтерина, менингит, аппендицит, диарея и колит, недержание мочи, обезьяна чи-чи-чи…
— Алле! — заорал капитан отнюдь не по-капитански. — Что у вас, черт возьми?
— Ох, худо нам! — возопил вдруг динамик, а затем, судорожно всхлипнув, отключился.
Придэкамеронились мы на поле, имеющем отталкивающий вид: представьте себе покрытую бурым налетом ржавчины траву, на которой валялись куски листового железа — естественно, не менее ржавого. Как наш корабль не завалился на бок при посадке — ума не приложу. И все-таки, как сказал древний пиит: мы дожили, мы выжили, мы живы, живы мы. Мы (за редким исключением: как обычно, Можейка остался прикрывать тыл) вышли из «Беллерофонта» и направили свои стопы к длинному приземистому зданию космопорта. Отворив лязгнувшие двери с выбитыми невесть когда стеклами, мы очутились внутри довольно мерзоидного здания — именно так наверняка выглядит изнутри старый пылесос. Тесно, пыльно, грязно, уныло, тошнотворно, гадостно, пакостно — много теплых слов можно было бы сказать про внутреннюю обстановочку. Мои спутники разошлись в разные стороны, искать персонал, я же решил посмотреть из окна на городской вид. ТО, что я там увидел, мне не то чтобы не понравилось — некоторая доля эстетизма в этом присутствовала, однако вид дороги, вымощенной человеческими черепами, определенно наводил на размышления. То и дело по ней, лязгая гусеницами, проезжала боевая машина пехоты с прицепом, полным пластиковых бутылок. Понаблюдав с пару минут, я понял, что это была одна и та же машина — просто ездила она по кольцу вокруг космопорта.
— Пап! — крикнула Аллиса. — Мы нашли.
Я оторвался от несколько гипнотизирующего зрелища и поспешил на зов.
В одной из комнат на покрытом пылью столе размещалась квадратная черная акустическая колонка. Как только я подошел, колонка знакомым брякающим голосом сказала:
