Николай Кудрявцев - Что уж, мы уж, раз уж, так уж...
Он выбежал, сквозь дверь, в коридор. Брыня подошел к окну, выдернул решетку и открыл раму.
— Лучше этого не делать. — Заметил новенький. — Менты разозлятся.
— Им нельзя злиться. — Высказался Диоген. — Они представители власти и должны быть сдержанными в работе с людьми.
— Хм! Сдержанными. — Новичок невесело ухмыльнулся. — А вы, вообще-то, откуда?
— Из Фофанки. — Ответил Брыня. — А ты?
— Я местный.
— Москвич?
— Да. — Грустно ответил новичок.
— Да ты не грусти, парень. — Брыня стукнул его по плечу, отчего тот отлетел к койке. — Извини! Я не хотел.
— Он все никак не привыкнет, что люди стали слабее, чем тысячу лет назад. — Подал голос Иван.
— Хороший удар. — Улыбнулся новенький. — Я начинаю понимать, почему вы ментов не боитесь.
— Ты лучше расскажи нам о себе. — Предложил Брыня.
— А что я могу о себе рассказать? — Пожал плечами новенький. — Звать Николаем. Родился, учился, воевал, женился…
— Стоп! — Остановил его Брыня. — Ты воин?
— "Афганец". В Афгане воевал. Орден красной звезды, два ранения.
— Как же ты, герой, в ментовку загремел?
— На счет квартиры, в префектуру пошел. — Николай решил поделиться с друзьями по несчастью своей бедой. — Давно стою на расширение. Президент сказал, что всех обеспечим жильем. Имеются в виду участники войны. Прихожу и говорю, что я «Афганец», а мне говорят, что они меня туда не посылали. Ну, я вспылил, а они милицию вызвали. Вот и все дела. — Он сел на койку. — Даже позвонить домой не дали. Никто из близких не знает, где я.
В камеру, сквозь стену, вошел Никанор. В руках он держал баллон какого-то цветочного дезодоранта. Сорвав крышку и пшикнув несколько раз в воздух, он сунул баллон в левый карман.
— В этой ментовке, обслуживающий персонал какой-то странный. — Поделился он своими наблюдениями. — Иду по коридору, а они глаза таращат и к стенке жмутся. Дезодоранта ни у кого нет. Полковник выручил. У него было два. Говорит, что жена велела домой купить. Я один забрал. — Он принюхался. — Вот теперь слегка попахивает. Ну, что? Перекусим?
— Давай, раскладывай, мы сейчас. — Брыня подтолкнул Николая к двери.
— Чо? — Спросил Диоген. — Пошел на глаза посмотреть?
— Николаю позвонить надо. Домашних успокоить, что у него все нормально.
— А кто нам разрешит? — Удивился Николай. — Сказали, не положено.
— Помню, — дед улыбнулся, — идем мы с Алексан Василичем к реке Рымник. Один молодой и говорит, мол, по всем правилам, нас турки раздавят. Алексан Василич и отвечает, мол, у них свои правила, а у нас свои. — Брыня потянул Николая к двери. — Запомни, Николай, что если тебя насильно втянули в игру, то играй по своим правилам.
Он подошел к двери и постучал костяшками пальцев. Открылось окошечко, показалось лицо охранника.
— Чего надо? — Спросило лицо.
— Позвонить. — Ответил Брыня.
— Не положено. — Лицо исчезло, окошечко закрылось.
Брыня стукнул ладонью по двери. Она открылась, звякнув сломанной щеколдой. Дед посмотрел на ноги охранника, торчащие из-за двери, и потащил Николая к дежурке.
— Видишь ли, — объяснял он афганцу, поглядывавшему на лежащего охранника. — Если государственный человек нарушает закон, то он должен быть готов к тому, что законы будут нарушать все. Если он об этом не думает, то не стоит переживать, что бы с ним ни случилось.
Они шли по коридору. Все, кто им встречался, действительно жались к стене и таращили глаза.
— А вот еще интересная вещь. — Продолжал Брыня. — Взяли они тебя, отметелили дубинками, продержали голодным, а потом выяснилось, что ты не виноват. Выпускают. И что? — Он посмотрел на Николая. — А ничего. Ты говоришь им спасибо и уходишь. Они считают, что только они работают. Что только у них трудная работа. Что им можно все.
Они подошли к двери дежурной комнаты. Прежде, чем открыть дверь, Брыня повернулся к Николаю и шепотом произнес:
— А, ведь, менты, такие же русские люди, что и мы. Просто им надо чаще напоминать, что они представители закона, а не криминальные авторитеты. Если ребенок балует, то ему напоминают, что он взрослый. А менты, они как дети, только пистолет настоящий, а не игрушечный. С ними надо как с детьми. Если не понимают, то ремешком.
Он открыл дверь и втащил Николая в дежурку. Офицер, тоже, вытаращил глаза и весь подобрался. Брыня показал афганцу на телефон, а сам подошел к дежурному.
— Тут такое дело, командир. — Начал он. — Вот этого парня взяли по ошибке. Он пришел в префектуру, чтобы узнать, как продвигается его очередь на квартиру. А ему там и говорят, что они его в Афганистан не посылали. В принципе все верно. Там же, в префектуре, судя по обращению с посетителями, одно говно работает. А говно, такими вопросами, как посылание военного контингента за границу, не занимается. Короче, парень вспылил немного. Сам понимаешь, два ранения. Ты, уж, отпусти его. Отдай ему документы, вещи изъятые, протокол задержания. Будь добр.
— Не положено. — Нерешительно выдавил из себя офицер.
— Ну, это понятно. — Согласился Брыня. — Попробуем по-другому. Ты не торопись. Подумай хорошенько. Вот ты сидишь тут, а я тебя сюда не посылал. — Он многозначительно посмотрел на офицера. — И кто из нас больше неправ?
Офицер посмотрел на Брыню, потом на звонившего по телефону Николая. Подумал, опустив голову и, открыв ящик стола, вынул оттуда вещи афганца. Подошел Николай.
— Видишь? — Обратился к нему Брыня. — Они хорошие ребята, только работа у них нервная. Проверь свои вещи.
Пока Николай проверял, все ли на месте, офицер протянул деду протокол и две тысячи рублей.
— Это мне? — Удивился Брыня.
— Это его деньги. — Вздохнул дежурный. — Так получилось.
Он немного подумал, выписал пропуск и протянул афганцу.
— Спасибо, командир. — Брыня повернулся к Николаю. — Ну что? С нами перекусишь или сразу домой?
— Не сердись, отец. Я лучше домой.
— Ну и правильно. — Согласился дед. — Тебя дома ждут, а я предлагаю удобства в углу нюхать. Пошли, провожу.
Они дошли до выхода, пожали друг другу руки, и Николай вышел из отделения на улицу. Брыня пошел в камеру. Проходя мимо «обезьянника», он посмотрел на распиленную решетку и улыбнулся.
В камере царило оживление. На койке сидел охранник с пробитой головой, а около него спорили два коротышки.
— А я говорю, — Диоген выпятил грудь колесом, — надо йодом.
— Понимал бы чего. — Возражал Никанор. — Йодом кожу сожжешь. Я предлагаю вымазать его зеленкой. И дезинфицирует, и красиво.
— Пописать на рану надо. — Подал идею вошедший Брыня.
Коротышки замолчали и уставились на деда.
— А чо? — Брыня пожал плечами. — Мы всегда, после рубки, так лечились.
— А что, мне больше всех надо, что ли? — Никанор сел на другую койку. — Делайте, что хотите. Можете обоссать его с ног до головы, а потом окунуть в йод. Мне надо обед готовить. У меня встреча с братишкой, если вы не забыли.
— Хватит спорить. — Подал голос Иван. — Лечить будем так: Никанор мажет зеленкой, Диоген мажет йодом, а Брыня… Э! Нет, нет! Не надо снимать штаны. Ты будешь бинтовать голову. Приступайте.
Никанор вынул из левого кармана упаковку бинта и два флакона с йодом и зеленкой. Иван сосчитал до трех, и лекари набросились на охранника. Через три минуты все было закончено.
— Теперь, точно выживет. — Полюбовался Никанор на буро-зеленое чучело, лежащее на кровати.
— А куда он денется. — Согласился Диоген. — Мы славно поработали. Пора перекусить.
— Я бы, сейчас, щец со свининкой, с удовольствием навернул бы. — Размечтался Брыня.
— А потом вареной картошечки с зайчатиной и зеленым лучком. — Продолжил Диоген.
— И все это заедим пареной репой. — Закончил Никанор и стал выкладывать заказ на стол.
— Репа без пива не полезет. — Намекнул Брыня.
— А пиво, без водки, одно баловство. — Подытожил Диоген.
— Ну, значит так и порешили. — Иван пересел с койки за стол.
Брыня с Диогеном последовали его примеру. Никанор закончил сервировать стол и уселся, держа ложку в левой руке.
— Ну? — Спросил Брыня. — Чего ждем?
— Брательника. — Ответил Никанор. — Знаешь, какой у него нюх?
— Как у вас здесь пахнет! — Раздалось от стены.
Друзья повернулись на голос. Из стены торчала бритая наголо голова.
— Это из угла. — Ответил Диоген, имея ввиду, совсем другой запах.
— Си-и-и-дор! — Заорал Никанор, бросаясь в объятия, вышедшего из стены, брата.
— Ну, что ты, что ты, братуха? — Сидор похлопывал Никанора по спине. — Сырость не разводи. Ты же у нас старший. Должен пример подавать. На тебя же кикиморы смотрят.
Послышались женские, скромные смешки. Никанор промокнул глаза рукавом пиджака.
— Соринка попала. — Оправдался он.
— Да. Пыльно тут у вас. — Сидор погрозил кулаком в потолок. — Ты Ваньку с Диогеном привел?
