Александр Матюхин - Голова, которую рубили-1
Действие, развернувшееся на моей кухне, мигом вернуло мне не только память, но и давно забытые воспоминания о том, как я в детстве швырял под колеса проезжавших автомобилей перезрелые колючки-каштаны. Время было веселое, но то, что предстало перед моим взором сейчас, явно превосходило ругающихся матом водителей! Во много раз.
— Ну как? Я ж-же говорил, что обалдеешь,— взволнованно прошептал мне в ухо Сева.
— Ага,— подтвердил я и прижался спиной к стене, поскольку ноги безжалостно подкашивались.
Происходило на кухне вот что. Некто длинный, со слегка зеленоватой кожей, безносый и безвекий, с острыми ушами стоял у окна и лениво вертел в руках стеклянную баночку, в которых люди обыкновенно сдают анализы. Внутри плотно закрытой банки кувыркался тот самый странный человечек, напоминавший фермера из американских фильмов. Человечек тщетно пытался встать на ноги, но все время бесшумно опрокидывался и делал умопомрачительные сальто, каким бы позавидовал любой уважающий себя акробат. Оставалось только дивиться, как человечек не расшиб себе чего-нибудь.
Но не это главное. Масштабная сцена разыгралась у плиты.
Там стоял граф Яркула. И еще как стоял — один палец во рту, одна нога поджата к животу, а левая рука держит ручку сковородки.
А на сковородке...
— Будь здоров! — приветствовала меня голова, приятно шкворча и перекатываясь в подсолнечном масле.— Но кушать не дам, потому что шкварки инопланетного производства. Для вас, марципаны, небезопасно. Отравитесь еще, отвечай потом перед присяжными.
В ноздри мои проник сладковатый запах жареного мяса, и я сглотнул.
— А есть чего-нибудь настоящего похрумкать?
— Так вы же не ели! — хлопнул себя по лбу Ирдик, и вмиг у меня в руке возникла тарелка картошки с аппетитными сосисками, политыми соусом. Сева позади удовлетворенно крякнул.
— А где Дидро? — Я вынул из стола ложку и принялся уничтожать картошку.
— Ты разве не помнишь?
Я покачал головой:
— Помню только, как ты светом своим вон того, в банке, пытался спалить. Больше ничего. На меня, наверное, полка с книгами упала.
— Хуже. Это Дидро был.— Яркула вынул- таки палец изо рта, и я увидел, что он его попросту обжег. О сковородку, наверное.
— Никогда бы не подумал, что он такой тяжелый.
— Никто бы не подумал,— ответил Сысо- ич,— а все потому, что ел много, бедняга, и за талией не следил.
— Почему бедняга? Что-то случилось? И объясните наконец, кто этот человечек?
— О! — Ирдик картинно взмахнул рукой и прижал тыльную сторону ладони ко лбу, неумело изобразив выражение великой грусти. —С досточтимым Дидро случилось несчастье, он упал прямо на тебя.
— Ну? — с нетерпением выдохнул я.
— И ударился головой о стену.
Глава третья 66
Короче, он потерял память и теперь лежит где-то между телевизором и столом. Пальцы считает. Их у него теперь сорок два, кажется, или больше, я сам сбился!
— Хорошо, а про ч-человечка? — Сева, по- видимому, тоже хотел это узнать.
— Мы еще о Дидро не договорили.— Я оттеснил Севу к двери, чтобы он не налегал на меня своим тощим костлявым телом.— Когда же к нему память обратно придет?
— Этого даже я не знаю,— сказал Сысоич,— но факт остается фактом. Он теперь не помнит совсем ничего из своей жизни. Разве что самую малость... Знаешь, что это означает?
— Я знаю! — подло перебил меня Сева, незаметно пробравшийся к плите,— Теперь за вашими действиями некому следить и можно делать все что угодно, верно?
— Догадливый, хоть и марципан! — Сысоич добродушно хохотнул и обратился к графу: — Масла подлей, а то подгорит с боков.
— А что вы, простите, там делаете, в сковородке?
— Я-то? Жарюсь, что же еще? — Сысоич хмыкнул. Видимо, потеря Дидровой памяти подняла ему настроение.— А если честно, то это часть эксперимента, помните о таком?
— Конечно, с его п-помощью мы надеемся найти тело!
— Мы надеемся его обнаружить... Я надеюсь,— сказал Сысоич, странно посмотрев на вампира,— а уж вы его будете искать. Суть, надеюсь, ясна?
— Ясна! — Широким шагом я подошел к Ир- дику и ткнул пальцем в банку,— А теперь про человечка!
Ирдик, оставив банку висеть в воздухе под таким углом, чтобы человечек не мог полностью встать, скрестил руки на груди и кратко пояснил:
— Это мелкий Женов родственник.
Родственник, в очередной раз съехавший пузом на дно, пнул стеклянную стенку ногой и показал мне кулак. Я не обиделся, даже, наоборот, развеселился. Почему-то человек напомнил мне Мусора в моменты его непосильного гнева. Как, например, прошлым летом, когда у него заболел живот и нужно было срочно домой, а в трамвай набилось столько народу, что Мусор туда не влез. Гнев был — о-го-го! Мусор долго бился головой о столб, потом пытался пинать порхавшую вокруг нас газету и под конец с воем скрылся где-то в подворотне. Естественно, для того, чтобы облегчить боль в желудке. Облегчить-то он ее облегчил, но, видимо, своим непристойным видом именно в момент процесса облегчения кого-то рассердил, потому что спустя минут пять появился из подворотни мокрый с головы до ног, с висящей на шапке кожурой давно сгнившего банана и весь в какой-то мелкой белой пудре. Как оказалось позже, это была крошка яичной скорлупы, а все остальное— результат вылитого с третьего этажа ведра. Вероятно, помойное, но Мусор не мог утверждать точно.
— Я ж в то время не вверх глядел, а наоборот,— объяснял он потом...
Штаны у мелкого Женова родственника выглядели как у Мусора в описанный мною момент — оборваны снизу, а на поясе перевязаны веревкой, как у какого-то древнего крестьянина. Человечек все время вертелся, что позволило рассмотреть и его лицо. Ничего особенного в нем не было, даже усов. Только слегка оттопыренные уши, но подобное я уже встречал у Севы и особенного значения не придал. Родственник тоже некоторое время меня рассматривал, а потом громко произнес, куда мне в ближайшее время надо идти.
— И как же его зовут?
— Нет, сначала объясни, что значит — Же- нов родственник,— потеряв остатки совести, вновь перебил Сева.
— Ну...— замялся Ирдик, почесывая фиолетовое ухо,— «Винни-Пуха» читал?
— Я читал,— кивнул Сева,— за н-него не ручаюсь.
— И я,— быстро сказал я, чтобы ничего такого не подумали. Вид многочисленных книг, лежащих где и как попало, говорил гораздо красноречивее.
— Так вот, в этой книжке были такие персонажи — многочисленные родственники и знакомые Кролика,— начал Ирдик. Граф подлил масла на сковородку, и Сысоич довольно заурчал. Его голова стала коричневой с одного бока, а другая половина покрылась крупными каплями пота. Сысоич блаженно улыбался.
— ...вот и у Жена есть мелкие родственники,— продолжал Ирдик, почесывая за ухом,— только их гораздо больше, и все они ужасно вредные. Самые большие из них ростом с курицу, а самые маленькие как тараканы...
— Этот, значит, средний,— задумчиво произнес Сева.
— Значит, да. Они везде шныряют и вынюхивают и вечно путаются под ногами! А толку никакого. Уж Жен их и травил, и ловушки ставил. Специального человека приглашал из фирмы. Правда, он по тараканам и мошкам специалист был, но, согласитесь, не все ли равно? Так этот человек побродил по Женову замку, похмыкал, а потом взял и пропал. Бесшумно. Шесть дней искали. Яркула вон даже в мышь превратился и по всем малодоступным местам ползал. Нашли. В необжитом крыле замка. Да еще вдобавок на чердаке. Лежал, бедняга, завернутый в ковер, с трусами во рту, побритый наголо, без левого уха, без единого волоска в носу. Пытали, видно, беднягу. А самое страшное — без восьми золотых зубов. Один зуб медный валялся рядом, видно, мелкие Женовы родственники, как разглядели, что не золото, вернули...
— Так это родственники были? — почти хором спросили мы с Севой.
— А то кто ж,— ответил Яркула, выключая плиту.— У них же этот... интеллект!
— Ну ничего себе,— по-детски подивился Сева и легонько стукнул ногтем по стенке банки.
Человечек повернулся к нему задом и демонстративно спустил штаны. Я громко расхохотался, едва не упав с табуретки, но зато больно стукнулся головой о стенку.
— Зовут его как? — Ничуть не смутившись, Сева преданно посмотрел на Ирдика.
— Его-то? Честно, не помню. Я его давно поймал, когда еще только-только право на отдельную лампу получил. Или Вошка, или Сашка...
— Ладно, хватит болтать,— крикнул со сковородки Сысоич.— Нам надо эксперимент заканчивать, а не бурундуков всяких рассматривать.
Банка с родственником перекочевала в складки восточного халата Ирдика. Он хлопнул себя по коленям и бодро подошел к плите.
— Так вот,— с энтузиазмом продолжал Сысоич,— а сейчас мне нужно в холодильник. Поставьте меня на вторую полку, слышите?
Ирдик, шептавший в ухо Яркуле что-то о девушках, проживающих на улице Пролетарской, дом двенадцать, дернулся и часто-часто закивал головой.
— Это все быстро делать надо! — уточнил Сысоич.— Витя, сюда иди, ты-то все и сделаешь! А то от этих, извините, конечно, нелюдей мало чего можно дождаться, не говоря уже о каких- либо реальных действиях.
