Галина Черная - Профессиональный оборотень
С этими словами Толстый Жан сорвался с места и галопом побежал в лес, путаясь в складках юбки, из-под которой явственно выпирало короткое ружье. Кот, героически молчавший во время нашего разговора, встал на задние лапки и выразительно покрутил когтем у виска. Я была с ним полностью солидарна.
Когда мы уже ступили под сень деревьев, я спросила у Алекса:
– И что теперь?
– Раскидаем капканы, а потом… А-ай!!! Черт их всех раздери!!!
Бедняга Алекс попал в капкан. Такой мощный, огромный, рассчитанный, наверное, на медведя, мы и не заметили его сразу в высокой траве. Я встревоженно суетилась, пытаясь помочь командору освободиться, а кот в это время безмятежно точил когти о пенек и философствовал:
– Успокойся, Алекс, не подвывай так, каждому из нас в жизни уготован свой капкан. Тот, из которого ты сейчас на пару с Алиной пытаешься вытащить свой башмак, еще не из самых страшных. Погоди, друг мой, – оптимистично предрекал он, – вот женишься, и это будет еще тот капкан, почище десятков таких, в который ты сейчас угодил.
– Хватит каркать! О-е-е!!!
Наконец-то стальные челюсти были разжаты, а наш напарник освобожден. Приглядевшись, мы только сейчас узрели, что в лесу, насколько хватало глаз, под деревьями, кустами и на открытых полянках – все было усеяно капканами всех размеров и конструкций, которые только существовали на свете!
– Нам тут делать нечего, – заключил Алекс, потирая пострадавшую ногу и, прихрамывая, побрел прочь из леса. Мы с Пусиком, естественно, поплелись за ним. Профессор взял слово, когда мы вышли в поле.
– Пора разработать действенный план ликвидации жеводанского Зверя. Еще вчера утром мы наивно полагали, что уничтожить его будет легко, по крайней мере, легче, чем справиться с летающими головами. Теперь же, видя многочисленных претендентов на шкуру Волка, мы понимаем, что он, похоже, действительно неуловим. Признайте, что эти люди здесь намного дольше, чем мы, и не сидят сложа руки. Если поглядеть хотя бы на этого Толстого Жана и усеянный капканами лес, становится ясно: охота приобрела характер крупномасштабного действия! Но вернемся к Зверю… Несомненно, он не обычное лесное животное, но кроме этого мы ничего не знаем о его уме, привычках и способностях. Кто он?! Как ему удается ускользать так ловко во время облав, совершаемых столь периодично, что, похоже, они уже вошли в традицию, став для народа чем-то вроде развлечения. Несомненно, нам надо разработать тончайший план, но сделать это будет сложно, пока мы не узнаем, кто же на самом деле этот Волк – оборотень, демон, мистификация, исчадие ада или же кто-то еще и какие у него уязвимые места.
– Я знаю, что он любит утку по-мексикански, нельзя ли это как-то использовать? – Ничего более подходящего случаю сразу не вспомнилось. – Ее можно положить в капкан и…
Кот смерил меня взглядом, сокрушающимся о моей безысходной тупости.
– Деточка, этот Волк не глупее тебя, – сказал он, сузив глаза, и это еще было комплиментом моему уму.
– Все ясно. Придется подождать и посмотреть, как будут разворачиваться события, – заключил Алекс. – На эту операцию нам выделено две недели, так что время есть.
– Две недели в этой занюханной дыре?! Ребята, давайте на выходные смотаемся в Париж!
– Такой отдых мы пока ничем не заслужили. Будем ждать здесь, на крайний шаг пойдем только в крайнем случае.
– А что это за крайний шаг? – с любопытством осведомилась я, семеня рядом (на один шаг Алекса получалось три моих, поэтому приходилось именно семенить).
– Использовать тебя как приманку, – спокойно ответил командор и посмотрел на меня так, как будто уже видел перед собой покойницу.
– Э-э, я так не согласна! – испуганно зачастила я. – Почему я?! Почему чуть что, сразу я? Это несправедливо! Пусть кот будет приманкой.
Профессор вновь одарил меня братоубийственным взглядом, но Алекс посмотрел на него очень внимательно, казалось всерьез обдумывая мои слова. Наконец он покачал головой:
– Нет, не сработает. Волк не поверит, что агент 013 – девушка. А ты единственная девушка у нас в отряде, к тому же вроде бы он уже положил на тебя глаз.
– Почему не поверит? Поверит! Мы только наденем толстуну чепец… – Кот возмущенно фыркнул и демонстративно отвернулся, задрав хвост. – Заставим ходить на задних лапах и строить глазки. Очень даже симпатичная выйдет девушка, усатая, полосатая – просто загляденье! – суетливо трещала я, всеми силами пытаясь убедить командора. Однако при более детальном взгляде пришлось признать свое поражение и…
О, новая идея!
– Ты прав! У кота с ростом проблемы, а на усатую лилипутку с кривыми ногами и хвостом Зверь точно не клюнет. Но вот ты со своей смазливой физиономией выйдешь такой потрясной красоткой, что Волк просто не сможет пройти мимо!
– Подожди, подожди, хочешь сказать, что я похож на девушку?! Да я специально несколько дней не буду бриться, увидишь тогда, гожусь я на эту роль или нет.
– Не имеешь права! – возмущенно воскликнула я. – Дело превыше всего, на спецзадании ты не можешь выставлять свои амбиции. К тому же сейчас явно не моя очередь. Один раз я уже заманила Зверя в ловушку, тебе оставалось сделать такую малость – просто пристрелить его, пока я из последних сил, рискуя своим здоровьем, удерживала Волка на месте. И даже тут ты ухитрился забыть ружье! – выпалила я махом, обвиняюще тыча пальцем Алексу в грудь.
– Странно, я слышал от него абсолютно другой вариант этой истории, – пробормотал себе под нос кот.
– Хорошо, не хочешь быть приманкой – не надо, – неожиданно спокойно отступил Алекс. – Думаю, дело с Волком вполне может решиться прямо сегодня вечером. По случаю переименования трактира «Баран и ворота» в «Волк и бабушка» сегодня будет презентация этого события и праздник для всей деревни. Я слышал накануне, жители рассчитывают сделать это мероприятие ежегодным. Они собираются его назвать День Страшного Волка – все-таки Волк их местная достопримечательность и привлекает туристов, что приносит немалые доходы в деревенскую казну.
– Ну и что? – спросила я, не понимая, какое отношение предстоящее событие имеет к нашему делу.
– А то, что Волк не преминет поприсутствовать на презентации новой вывески. Он слишком тщеславен, чтобы пропустить такое событие, окончательно утверждающее его наполеоновские амбиции.
– Понятно, – сказала я. На деле понятного было мало. Неужели ребята рассчитывают застрелить Зверя, пока он будет торжественно перегрызать красную ленточку? Или будут палить навскидку в толпу, ориентируясь на голос…
Гадать можно было до бесконечности, разумнее просто дождаться вечера. Когда мы вернулись в деревню, Алекс с котом сказали, что идут в трактир. К тому же эти нахалы отвергли все мои попытки увязаться за ними, аргументировав это тем, что у них там будут чисто мужские посиделки, а мне лучше походить по деревне, прислушиваясь к разговорам ее жителей, – вдруг я услышу что-нибудь интересное о жеводанском Звере.
Лично меня подобное перераспределение обязанностей совсем не устраивало, я затопала ногами и стала возмущаться на всю улицу. Командор прямолинейно сказал, чтобы я заткнулась и уже воспринимала его предложение как приказ, что они с агентом 013 мужчины и у них больше прав, кроме того, их заранее пригласили на этот мальчишник в трактире, устраиваемый по случаю женитьбы Жана Пьера, насколько я помнила, местного героя-любовника. И напоследок, как бы оправдываясь, Алекс пояснил, что не пойти они не могут, потому что на мероприятии предусматривается бесплатная выпивка. А егермейстер, отказывающийся от бесплатной выпивки, выглядит более чем подозрительно. После чего ребята, развернувшись, с радостным прискоком рванули к трактиру, куда стекалось, как я только что заметила, почти все мужское население деревни, оставив всю дневную работу на своих женщин.
Мне ничего не оставалось, как, проводив своих товарищей тоскливым взглядом, отправиться вдоль по улице. От нечего делать в голову лезли самые пустые мысли, как, например: кого же все-таки выбрал Жан Пьер из четырех претенденток? Может, они кидали жребий? Или тыкались спицами через платок? И как, интересно, будет проходить праздник? Я знала, что на юге Франции устраивали бои быков и бега коров, но тут, в Оверни, люди к коровам, а коровы к людям относились гуманнее и понапрасну друг друга не беспокоили.
Я вышла на площадь у церкви. Здесь сидели кружком девушки и плели венки, выбирая более-менее пригодные ромашки из целого стога полевых цветов, сваленного рядом. Готовясь к празднику, некоторые из них украсили лифы платьев красными и фиолетовыми цветами. Крестьяне деловито готовили трибуну, которой служила старая разваливающаяся телега, сверху покрытая досками. Я немного побеспокоилась, что во время выступления оратора – а староста Жак Коротышка должен был произносить торжественную речь по случаю праздника – она почти наверняка рассыплется в труху или просто рухнет. С другой стороны подъехали фургончики с бродячими актерами, они стали устанавливать свою сцену, презрительно косясь на телегу.
