Пирс Энтони - Время гарпии
Синтия посмотрела на Глоху. Глоха кивнула.
— Это правда. Слово крылатого чудовища.
— Выходит, мне некуда возвращаться, — вздохнула Синтия. — Но что же тогда со мной будет?
Трент промолчал.
— Нам… мне кажется, что тебе лучше остаться крылатым чудовищем, — сказала Глоха.
— Единственной в своем роде? Навеки одинокой? — вскричала Синтия. — По мне, так лучше навсегда остаться в этом пруду!
— Ну, как раз ты-то в своем роду не единственная. Есть целое семейство крылатых кентавров: Черион, Чекс и их сын Че. Он… ты… мы с волшебником Трентом подумали, что вы с ним могли бы…
— Крылатый кентавр мужского пола! — Синтия выглядела заинтересованной. — Сколько ему лет?
— Ну, он еще молод, но…
— Сколько?
— Восемь. Но он с каждым годом становится старше.
— Ты и вправду считаешь, что шестнадцатилетняя девушка может полюбить восьмилетнего мальчишку?
— Да, — согласилась Глоха, — это даже звучит глупо. Меня тоже едва ли заинтересует восьмилетний крылатый гоблин.
— Мне кажется, эта проблема разрешима, — заметил Трент.
Обе девушки обернулись к нему.
— Эликсир молодости уменьшает физический возраст личности. Чуток эликсира у меня имеется, так что если ты его примешь…
— То стану восьмилетней? Нет уж, спасибо.
— Ну, тогда можно сделать старше Че.
— Ты ведь сам сказал, что речь идет о физическом возрасте. Телом он станет взрослым, а умом останется ребенком.
— В таком случае, — сказал Трент, — я могу вернуть тебе прежний облик. Ты симпатичная, юная девушка, а молодых людей в Ксанфе вполне достаточно. Это тебе не крылатые кентавры.
Однако у Синтии, похоже, возникла другая идея.
— Расскажите мне побольше об этом крылатом кентавренке.
— О, это совершенно особенный малыш, — сказала Плоха. — Все крылатые чудовища поклялись защищать его, поскольку предсказано, что он изменит ход истории Ксанфа. Правда, каким образом это будет сделано, никто точно не знает, но Че уже помог Гвенни стать первым вождем гоблинов женского пола, что определенно изменило Ксанф к лучшему. Он ее официальный спутник, а потому большую часть времени проводит вдалеке от дома. Родители грустят, но они понимают, что их сын выполняет свое предназначение.
— Но им, надо думать, все равно одиноко, — промолвила Синтия.
— Наверное. Два года Гвенни и Дженни прожили у них, но потом Гвенни пришлось стать вождем, и тут уж…
— Может, мне все же стоит принять чуток этого вашего эликсира? — задумчиво произнесла крылатая кентаврица. — Я очень долго отсутствовала в Ксанфе и теперь, чтобы не попадать на каждом шагу впросак, мне необходимо многое узнать. А вот будь у меня возможность провести несколько лет в семье, под опекой существ той же породы, что и я сама…
— Отлично придумано! — воскликнула Глоха. — Родители Че наверняка примут тебя с радостью.
— Думаешь? В таком случае, если вы доставите меня туда и дадите эликсира…
— И доставим, и дадим, — пылко заверил Трент. — Это самое малое, что я могу сделать во искупление своей вины. Пойдем с нами.
— Согласна, — ответила Синтия. Она протянула изящную девичью ручку, и волшебник Трент принял ее.
Глоха не взялась бы утверждать это с уверенностью, но ей показалось, что крылатая кентаврица немного увлечена старым чародеем, которого никогда не видела старым.
Все вместе они покинули пруд Мозговитого Коралла и собрались в дорогу.
Глава 4
ПРЕПОНЫ
Итак, четверо — Глоха, Трент, Синтия и сель, превращенный волшебником в светлячка, чтобы освещать им путь, выступили в поиск, тогда как остальные устроились в пруду Мозговитого Коралла, чтобы с удобством переждать временное отсутствие Трента. Вечеринка и уход со сцены откладывались до его возвращения. Танди решила провести время в пруду с родителями: она резонно предполагала, что после их ухода со сцены не сможет повидаться с ними очень и очень долго. Глоха пообещала, что постарается сообщить Загремелу, где находится и что делает его жена. Ограм не следует волноваться: это плохо сказывается на окружающих скалах, деревьях и всем прочем.
Отправившихся в поиск, Танди снабдила пропуском, завизированным в представительствах гоблинов, демонов, водяных чудовищ и прочих обитателей подземного мира, с которыми полунимфа издавна находилась в прекрасных отношениях. В прежние времена подземные народы ожесточенно враждовали между собой, но в последние десятилетия племена обосновались в обособленных районах и по большей части оставили друг друга в покое. Особых затруднений не ожидалось: идущие с пропуском по зачарованному туннелю считались неприкосновенными, и вряд ли кто-либо захотел бы выставить себя нарушителем договора и рискнул развязать войну из-за сомнительного удовольствия напасть на горстку путников.
Туннель был отмечен зеленым свечением, так что сбиться с пути было бы затруднительно; следуя туннелем, путники могли рассчитывать на такую же безопасность, какую обеспечивала на поверхности зачарованная тропа. По дороге должны были попадаться и места для привалов с едой и питьевой водой.
Первый контрольно-пропускной пункт, до которого они добрались, находился на границе Пандемониума — области, населенной демонами. За столом сидел здоровенный демон с огромными плоскими ступнями, в нахлобученной на макушку синей широкополой шляпе.
— Причина вашего прибытия в Пандемониум? — спросил он уголком рта.
— Транзит, — ответил Трент. — Мы направляемся на поверхность.
Демон окинул их взглядом, хотя широченные поля шляпы существенно затрудняли ему обзор.
— Все с людскими лицами? — спросил демон.
— Ага, — ответил Трент в полном соответствии с протоколом.
— Я никого из вас раньше не видел.
— Мы тебя тоже.
— Это не факт, — возразил демон. — Вы могли видеть меня в другом обличье, — он заклубился дымным облаком, демонстрируя свои возможности, а потом, снова уплотнившись, сказал. — Я бы вас запомнил.
Шляпа вновь появилась на его макушке, и он, важно поправив ее, сказал:
— Ладно, проходите. Только смотрите, если у кого нос окажется слишком длинным, его могут прищемить.
— У нас у всех носы как носы, — фыркнула Глоха.
Демон, однако, посмотрел на нее так, словно она ляпнула глупость, и девушка, призадумавшись, решила, что, должно быть, так оно и было.
Спутники вступили в Пандемониум. Вообще-то демоны не нуждаются в домах, поскольку не имеют смертных тел, равно как и в пище, поскольку ничего не едят, но определенная культура у них все-таки есть. Глоха слышала, что у них имелось даже высшее учебное заведение, именовавшееся УМ (Университет Магии), или УНИВЕРМАГ (Университет Верной Магии), в котором готовили чародеев. Также было известно, что демоны руководят игрой «Со спутником но Ксанфу», позволяющей некоторым обыкновенам посещать Ксанф, не доставляя беспокойства местным жителям. Однако что представляет собой демоническая цивилизация, никто сказать не мог: возможно, все элементы таковой представляли собой лишь видимость, предназначенную для того, чтобы дурачить смертных. Демоны слыли большими любителями позабавиться, так что когда вокруг путников стали раздуваться разноцветные дымные шары, превращавшиеся в чудовищные клыкастые физиономии, Глоха не дрогнула. Она знала, что их просто пугают, и на это, не стоит обращать внимания. Даже когда извилистая тропка превратилась в петляющую массу переплетавшихся кольцами змей, она спокойно продолжила путь и встревожилась лишь после того, как прямо на земле стали открываться и подмигивать ей гигантские глаза. А ну как, подглядев снизу, кто-нибудь из демонов возьмет да и объявит, какого цвета у нее трусики?
— Ты беспокоишься, как бы не оступиться? — спросил Трент, уловив ее озабоченность. — Не бойся, у меня все предусмотрено.
Он швырнул под ноги горсть песка. Глаза заморгали, покраснели, заслезились и наконец закрылись и исчезли.
— Ну как, теперь лучше?
— Да, спасибо, — с улыбкой поблагодарила волшебника Глоха.
Впереди возник дымный смерч, вскоре уплотнившийся в весьма соблазнительную обнаженную женскую фигуру.
— Надо же! — воскликнула демонесса. — Не будь ты так молод, я бы поклялась, что вижу волшебника Трента. Но Тренту как раз сегодня в обед стукнет сто лет, и ему давно пора сыграть в сундук.
— Во что? — не поняла Глоха.
— В короб, в шкатулку, в ларец, в контейнер, в клеть…
— В ящик, — услужливо подсказал Трент.
— Не важно, — буркнула демонесса. — А вот что интересно, так это каким ветром вас, целую компанию смертных, занесло в наши владения?
— Ты, должно быть, Метрия! — воскликнула Глоха. — Я о тебе слышала.
— Конечно, Метрия. Была ею, есть и буду всегда, за исключением тех случаев, когда выйду из себя. Но откуда ты обо мне знаешь?
— Кромби рассказывал, как в молодости — в его молодости — ты ни в какую не захотела показать ему свои трусики.
