Алексей Зубко - Специальный агент высших сил
Обладатель грозного голоса причмокнул и заявил:
— Вот и стой! А то ишь…
Откашлявшись, я сообщил:
— Мне Кощей Бессмертный нужен.
— Тю! — донеслось из-за ворот. — Так ты герой, что ли?
— Нет, — подумав, ответил я. Несмотря на намерения Добрыни Никитича сделать из меня настоящего былинного героя, у него, вернее у меня, с этим ничего не вышло. И точку на героической стезе поставила свадьба. Сделав меня степенным и рассудительным посадским воеводой. Добром начал обрастать — в виде жирка на теле и богатства в сундуках.
— Коммивояжер? — В голосе отчетливо промелькнули недовольные нотки. — Так здесь ничего не покупают.
— А почему?
— Зачем платить деньги, если можно украсть или силой отобрать?
— Но это же нечестно.
— Ха-ха… Ты все-таки герой, — решил невидимый мне обладатель грозного голоса.
— Это почему?
— Так ведь дурак.
Проглотив явно хамскую выходку, ведь и действительно, чего еще ожидать от обитателя этой юдоли порока и обмана, я настойчиво повторил:
— Мне нужен Кощей Бессмертный.
— Стой на месте!
— Да я и так не двигаюсь!
— Честно?
— Конечно, честно. Я ведь по эту сторону ворот, — напомнил я, и предложил: — Да ты сам посмотри.
— А ты глаза у меня видишь?
— Да я и тебя не вижу, — сообщил я, рассматривая непонятный черный знак, украшающий нагрудную пряжку неизвестного героя. Что-то, неуловимо знакомое… то ли корни вывороченного из грунта дерева, то ли погрызенная мышами головка сыра.
— Ты что, тоже слепой? — поинтересовался голос.
— Нет. Но сквозь ворота не вижу.
— Жаль! — Не поясняя, к чему относится сожаление: то ли к моей зрячести, то ли к отсутствию способности пронзать взором твердые предметы, голос вздохнул и уточнил: — Очень жаль.
— Я спешу, может, откроешь ворота?
— Не могу.
— Почему?
— Висю я на них.
— Вишу, — автоматически поправил я и, постигнув смысл сказанного, переспросил: — То есть как висишь?
— Давно.
— Кто ты?
— Посмотри внимательнее, — предложил голос. — Может, узнаешь.
— Кого?
— Меня!! Так кого ты видишь?
— Никого, — раздраженно ответил я, с трудом удерживая рвущегося наружу зверя в себе. — Ворота, скелет, слово матерное вырезано…
— Значит, уже скелет… — пробормотал враз осипшим голосом скрывающийся от моих глаз собеседник. И неожиданно завыл дурным голосом: — У-у-у…
Испуганно отскочив от шевельнувшегося скелета, я запнулся пяткой о выступающий из снега мухомор и едва не растянулся на ощетинившемся острыми листьями сухом чертополохе. Могу поклясться, что мгновение назад этой ярко-красной в белую точку шляпки здесь не было. «И впредь не будет», — решил я, отводя ногу для удара.
Бум!
— У-У-У… — перекрывая стенания скелета, взвыл я, прыгая на одной ноге и держась за палец другой.
Растерявшийся скелет вновь замер и осторожно поинтересовался:
— Ты это чего? Передразниваешь?
— Не… у-у-у…
— Чего-чего?
— Нет. Палец ушиб.
— Осторожнее нужно быть.
Склонившись к мухомору, я осторожно коснулся его пальцем.
Холодный.
Постучал.
Звук вышел металлическим.
Ухватив гриб пальцами за железную шляпку, я потянул его на себя. Нехотя, но его полуметровый, прямой как стрела корень вылез из мерзлого грунта.
Недоуменно рассматривая находку, я задался вопросом: «Кому могло понадобиться ковать и разрисовывать такое изделие?»
— Стоять! — взвизгнул скелет, неясно каким органом издавая звуки. При всем богатстве моего воображения, у меня даже мысли дельной по этому вопросу не возникло.
— Или зови сюда Кощея, или заткнись и не мешай мне самому искать его! — заявил я, для наглядности постучав шляпкой мухомора по черепу. Пустому черепу, как показал донесшийся до моего слуха звук; О чем неосторожно я и сообщил вслух.
— Гулко, что в пустом самоваре.
— По своей голове постучи, барабанщик!
То, что без глаз он не может видеть — это как раз вполне понято, но как он умудряется слышать при отсутствии ушей и говорить без языка? Тут поневоле себя начинаешь археологом чувствовать: эти, говорят, по одному зубу восстанавливают не только облик его владельца, но и экономическую и политическую ситуацию на момент его существования.
— Зови сюда Кощея! — грозно потребовал я, теряя терпение.
— Нет его, — буркнул череп.
— Как это нет?!
— Нет и все.
— Не верю. А ну впусти!
— Потяни за колечко — дверца и откроется.
Ухватившись за огромное кованое кольцо, заменявшее дверную ручку на врезанной в воротах дверце, я потянул его на себя. Дверца и не дрогнула.
— Не понял… — Уперев колено в стену, я повторил попытку. Впрочем, с тем же результатом. — Она не открывается.
— Еще бы! Закрытая все же.
— Так открой! — ударив в дверь кулаком, потребовал я у прибитого к воротам скелета.
— Чем?!
— А как же мне попасть внутрь?
— Без разрешения владельцев во дворец попасть невозможно, — уверенно заявил скелет.
— Где я его получу? — Опустившись на снег, я обхватил голову руками и задумался, чем бы взорвать или выбить ворота Кощеева замка. Вот когда я пожалел, что лишен своей прежней силы. В образе Леля я просто перелетел бы замковую стену, в образе Асмодея — проломил плечом ворота или стену… а сейчас хоть плачь.
— Не ушел еще? — поинтересовался неизвестный борец со злом.
— Нет.
— Звать-то тебя как? — после паузы поинтересовался он.
— Лелем. А тебя?
— Бэдмен.
— Бэтмен?! — переспросил я, решив, что ослышался.
— Я что, похож на мышь?
— Ну… Никогда не видел скелет летучей мыши.
— Я Бэдмен. Бэд-мен. Что значит «плохой человек» или «человек-злюка».
— Или Мальчиш-Плохиш по-русски. А я думал, ты со злом боролся…
— Боролся.
— Тогда почему «плохой»?
— Чтобы победить злодея, нужен еще больший злодей. А против самых гнусных злодеев есть я, Бэдмен!
— Кощей оказался не по зубам?
— Да уж. Откуда мне было знать, что на Руси столько героев, что злодей должен быть бессмертным, иначе ему не выжить? И хитрым…
— Хитрым? — ухватившись за слово, я принялся развивать возникшую в голове мысль. — Эй, Бэдмен! Скажи дверям, пускай откроются, я по приглашению пришел.
— Какому приглашению?
— Трубы у них потекли, вот меня и вызвали. Сантехник я.
— Кто? Какие трубы?
— Водопроводные, — уверенно ответил я.
— Сам им скажи, — предложил скелет. — Если вызывали — они откроются сами по себе.
Поднявшись на ноги, я одернул кольчугу, поправил меч и, громыхая сапогами в ворота, прокричал:
— Отворяйте! Меня вызывали. Я сантехник.
Ворота даже не скрипнули в ответ, проигнорировав мои требования.
— Да откройте же! У вас проводка дымится, пробки перегорели и короткое замыкание на всех люстрах, вот меня и вызвали срочно. Я же электрик из местного ЖЭКа.
— Их не обманешь, — заявил Бэдмен — Только…
— Откройте! — поспешно сунув руку в карман, неистово заорал я. И, вытащив завещание Кощея, сообщил: — Я его душеприказчик. У меня его заве…
Ворота дрогнули и начали со страшным скрипом опускаться, громыхая подъемными цепями.
— Открываются, — сообщил скелет и сделал глубокий вдох.
Отскочив назад, я дождался, пока ворота опустятся, впечатав Бэдмена в снег, и, запрыгнув на них, бросился в замок.
Отсутствие демонического хохота за спиной косвенно подтвердило заявление несостоявшегося сокрушителя Кощея об отсутствии хозяев. Ведь злодеям его масштаба присуще тяготение к театральщине, к громким фразам и величественным позам.
Если бы я имел хоть какое-то архитектурное или хотя бы строительное образование, то описывать замок Кощея не стал бы и пробовать, здесь присутствуют фрагменты множества стилей, перемешанные больным воображением в совершенно непотребный винегрет и слепленные в одно целое явной отсебятиной в стиле «тяп-ляп». Но, как я уже говорил, в моем богатом прошлом мне довелось побывать и демоном, и божеством, к строительству это никакого отношения не имело. Разве что, будучи Лелем и Амуром, я пытался строить чужое счастье на гармонии чувств, а будучи Асмодеем — на сексе. Вот только в Кощеевом замке эротизмом и не веяло. Веяло здесь вековой пылью, сыростью и плесенью. И неуловимым привкусом отчаяния и боли.
— Ванюшка!
— А… а… а… — отозвалось эхо, перепрыгивая с одной потолочной балки, терявшейся в высоте, на другую.
Часть правой стены выложена из одинаково неотесанных каменных валунов. В зазорах между ними попискивают несметные полчища крыс, глазки которых радостно заблестели при моем появлении. Видимо, у них, словно у собак Павлова на свет лампочки, выработалась аналогичная реакция на посторонний крик. Вот только в мои планы не входит пополнение их потребительской корзины своими бренными останками.
