Артем Тихомиров - Брачные игры чародеев
Клянусь, она уже собиралась это сделать, но я отчаянно замахал руками. Если гостья затрубит на всю улицу, то что же еще подумают обо мне соседи?
В общем, я убедил великаншу не повышать голос. Так мы избежали множества неприятностей.
— Пройдемте, — сказал я, намереваясь увести гостью на второй этаж. Выбирать не приходилось. Разгром был, конечно, повсюду, но на первом этаже прохлаждались Селина и Тристан, чьи уши способны нанести вред инкогнито Фероции.
Я шел, а она шествовала, словно марширующая армия — с таким же гулом. Дын, дын, дын — отдавались эхом ее шаги, и каждый раз волосы мои шевелились на загривке. А стоило мне подумать о том, что именно эту девушку готовят в невесты моему приятелю Леопольду, так и вовсе призрак обморока начинал пощипывать меня за огузок.
Чтобы не упасть, я держался за перила обеими руками. В моих глазах Фероция выглядела, как разряженная в платье осадная машина, которую закатывали вверх по лестнице.
— Прошу извинить меня за крайний беспорядок, — произнес я, соображая, что окружающий ландшафт далек от совершенства. — Я занимаюсь магией, вы, наверное, в курсе. А магия — это такая штука… Словом, иной раз случаются некие… конфузы.
— Да, я слышала, — гукнула Фероция. — Довольно хлопотное дело — плести заклятия. А что у вас произошло?
Я сначала подумала, что вы только что отбили атаку банды налетчиков.
Я хотел сказать, что все было куда хуже, и налетчики сравнении с Тристаном Профитролем — всего лишь несмышленые детишки. Но смолчал, ибо, невзирая на наши разногласия с юным герцогом, обливать грязью его реноме не имел права.
— Понимаете, эксперименты бывают удачные и неудачные, — сказал я. — Процент тех и других колеблется.
— Этот был неудачный? — спросила Фероция, оглянувшись через плечо.
— О!.. Несомненно!
— Угу… угу…
Эта громадина — подруга Гермионы. Что, интересно, напела ей моя сестрица? Неужели и эта силосная башня в шляпке думает, что я не в себе? Если верить Тристану, в обществе нынче модно перемывать косточки вашего покорного слуги. Можно подумать, что в салонах больше нечем заняться!
— Тогда я вам сочувствую, — сказала Фероция, причмокнув чувственными губами. Они были пухлыми, как все, чем одарила ее матушка-природа.
— Спасибо.
Из-за беспорядка я нервничал. Но это было не главное. Я боялся, что в самый неожиданный момент нас посетит Профитроль-младший с очередной каверзой наперевес, и тогда Фероция уж точно не составит обо мне хорошего мнения. Я-де не смог приструнить сорванца, у меня начисто отсутствует хватка, и все прочее. Дочь банкира привыкла мыслить практическими категориями, и не уверен, что ей нравятся мужчины, похожие, как было сказано выше, на сливовый пудинг.
Я сел напротив Фероции, слыша отчетливое потрескивание кресла, в которое она себя погрузила. Что будет, если кресло не выдержит столь высокой чести?
Девица посмотрела на меня. Я воспользовался случаем И посмотрел на нее, очень надеясь, что она не заметит, что мой левый глаз слегка подергивается.
— Гермиона написала мне записку, где изложила историю, которая произошла с… Леопольдом, — перешла к делу Фероция. — Признаться, я шокирована. Не могла усидеть дома.
Я кивнул и сказал, что, получив такие новости, любой воспылал бы желанием прогуляться и остудить голову.
— Я не просто вышла на улицу, — ответила Фероция. — Гермиона подала мне мысль повидаться с вами и кое-что обсудить.
— Я весь внимание.
— Мне известна причина, по которой мой отец пытается выдать меня замуж за вашего… друга…
— Вот как? Положение все больше проясняется.
— Вы шутите? — спросила Фероция, и кожа на ее переносице сложилась в складочку.
— Я? Что вы? Просто я нахожу забавным всю эту…
— А я не нахожу! — отрезала она.
— Правда?.. Хм…
— Меня хотят выдать замуж против моей воли. Стали бы вы шутить на моем месте?
— Нет.
— То-то же! — Она вздохнула, словно кит, вынырнувший из морских пучин глотнуть воздуха. — Отец мне ничего не говорил… Так поступить! Какое коварство! Ничего подобного я и ожидать не могла… Гермиона намекнула мне, что его планы родились отнюдь не вчера… и…
— Вы правы. Вольфрам и Бруно Зипп вынашивали свои замыслы, по всей видимости, не один месяц. И в один прекрасный день ваш отец поставил бы вас перед фактом.
— Но я не собираюсь замуж за Леопольда!
— Понимаю. Мы с Гермионой солидарны с вами в вашем стремлении не ходить туда ни в коем случае. Мы обсуждали эту идею и сошлись во мнении, что этому браку надо помешать. Во имя трех персон — вас, Леопольда и Ирмы Молейн.
— Есть еще одна, — сказала Фероция, доставая веер. Он тоже был великанских размеров и гонял воздух по комнате Не хуже иного сквозняка. От терпкого запаха духов моей гостьи, принесенного воздушным потоком, у меня за свербело в Носу.
— И кто же, позвольте полюбо…
— Мой возлюбленный. Его имя я опущу из соображений конфиденциальности…
— Понятно.
— Таким образом, если мой отец добьется своего, несчастными станут четверо, — вздохнула могучая девица.
— Тем более нельзя сидеть сложа руки.
— Хорошо, что Гермиона меня предупредила.
— Не то слово. Лично я сделаю все, чтобы вытащить моего приятеля из лап злодея!
Фероция подарила мне такой взгляд, будто сомневалась, что я в состоянии вырвать хотя бы мышку из лап кота.
— Так, мы болтаем, а еще не подошли к главному.
— Ну… если бы Гермиона не улепетнула к своей загородной подруге, мы бы уже сейчас имели кой-какой план действий. Имею в виду согласованный план. А так…
— Я знаю.
Какую же записку ей написала моя сестрица? В тридцати томах?
— Что вы намерены предпринять в отношении Вольфрама Лафета? — спросила Фероция.
— Я намерен пойти к нему домой и поговорить по душам. Точнее говоря, решительно стать на пути его злодейств.
— Рискнете? — удивилась Фероция.
— Конечно! На карту поставлены четверо, а Браул Невергор не из тех, кто проходит мимо упавших в яму людей. Он всегда вытаскивает их оттуда, хотя иной раз во вред себе.
— Я поняла, — прогудела возлюбленная дочь Бруно Зиппа. — У вас нет четкого плана. Гермиона намекнула мне, что вы способны сорваться с места под влиянием настроения и помчаться делать глупости.
— Неправда! — возмутился я. — Гермиона обожает наводить на меня напраслину. Поверьте, сейчас это она и есть.
— Угу…
Начинаю подозревать, что Фероцию всерьез разочаровали первые результаты визита в мой дом. Возможно, она ожидала увидеть здесь нечто сногсшибательное. Например, рыцаря в полных доспехах, который только и ждет отмашки, чтобы ринуться в бой с армией тьмы. Увы мне, увы. Героем я бываю в исключительных обстоятельствах, но даже тогда надо мной не развевается грозное знамя, а в руке не сверкает остро отточенный клинок. Подвиги я совершаю лишь под бескомпромиссным давлением обстоятельств.
Сомнения Фероции вполне понятны. На ее месте я бы десять раз подумал, прежде чем вверять Браулу Невергору собственную судьбу.
К сожалению, рассчитывать на большее юной деве не приходилось, и она вздохнула, принимая историческое решение.
— Гермиона настояла на том, чтобы я пришла сюда и рассказала все, что знаю.
— Очень разумно.
— Хр-м-м… Видите ли, у моего отца есть одна реликвия магического свойства. Он коллекционер и собирает антиквариат со всего света, тот, что подороже. Можете мне поверить, у моего отца нюх на дорогие вещи, и за годы этого увлечения он создал громадную коллекцию редкостей.
— Понимаю. Богатому человеку просто грех не заниматься чем-нибудь этаким.
— Не перебивайте меня, прошу вас. Я этого не люблю! — рыкнула Фероция.
Я прижал уши.
— Среди экспонатов коллекции есть и волшебные реликвии, за которые иной чародей отдал бы все свое состояние.
— Интересно бы знать какие, — сказал я.
— Опять перебиваете?
— Нет.
Фероция одарила меня своим взглядом — очень тяжелым.
— Чародеи не дают отцу прохода, стремясь всеми правдами и неправдами выцыганить тот или иной предмет. Вьются вокруг него, словно навозные мухи, и беспрестанно жужжат. Обычно он непоколебим, но иногда их настойчивость достигает цели, и тогда папа обзаводится…
— Чеком на круглую сумму?
— Да! — рявкнула громадная девушка. — Чеками, наличными или драгоценностями… Бывает, что чародеи оказывает ему услуги, касающиеся бизнеса, но в эти дела я не вникаю. Ты — мне, я — тебе. Таким жестким принципом руководствуется мой отец. Его душа погрязла в меркантилизме.
Да неужели? А разве про какого-нибудь банковского воротилу нельзя сказать то же самое? По-моему, это у них профессиональная болезнь, и никто не является исключением.
Но я промолчал, напомнив себе, что Фероция не терпит когда ее перебивают.
