Андрей Жвалевский - Личное дело Мергионы или Четыре чертовы дюжины
Рукописец. А я ничего не понимаю! Прекратите меня путать! Вот она – кто?
Вот она. Кто я? Кто – я?! Вы это слышали? Кто я!
Рукописец. Я отказываюсь работать в таких условиях! Вот вам бумага, карандаш, а я умываю руки.
Бумага, сургуч, чернила, первая половина XXI века.
После того как Мерги и мисс Сьюзан три часа кряду играли с Браунингом в «хорошего подозреваемого – плохого подозреваемого», следователь-маг чувствовал себя совершенно разбитым.
– Ну ладно, – сказал он. – В интересах следствия будем считать, что вы здесь ни при чем. А куда ты… то есть как ты собираешься своего папу искать?
– Папа ищет Чаши, – ответила Мергиона, – я ищу папу. Поэтому, чтобы найти папу, мне нужно найти Чаши.
– Сен гордился бы тобой! – усмехнулся Лужж. Под предлогом важного совещания в Высших Сферах (утверждение сметы на приобретение наглядных пособий для занятий по некромантии) он прогулял большую часть допроса и чувствовал себя бодрее остальных.
Упоминание о Сене привело Мергиону в уныние.
Она не отказалась бы от помощи Гаттера и Аесли, но друзей просто не было в Первертсе.
Во всем виноват Порри. Ну ладно, его транспликатор. Профессор Лужж не зря предупреждал, что может получиться большой разброс. Разброс получился что надо, всем разбросам разброс. Сам ректор – поскольку был опытным астрал-серфером – быстро сориентировался в магическом пространстве и перенесся в свой кабинет, а вот остальные…
Сен приземлился прямо на обеденном столе в родовом имении Аесли, повредив лодыжку и расколошматив вдребезги фамильную супницу. По семейному преданию, из этой супницы были в свое время вскормлены Ромул и Рем. Трудно сказать, повреждение чего – лодыжки или супницы – было воспринято более болезненно, но мама Сена, Минерва Аесли, сообщила руководству школы, что их сын пока побудет дома.
С Порри получилось и того хуже: насколько смог отследить Лужж, юного изобретателя занесло на окраину Силиконовой долины. Более подходящего места для того, чтобы Гаттер забыл обо всем и завис на недельку, нельзя было и придумать. Весточек он не присылал, хотя, по уверениям Лужжа и Браунинга, был жив-здоров.
– Осталась сущая ерунда, – вернул Мергиону к реальности голос Браунинга, – разыскать Две Чаши, самый охраняемый и таинственный из магических артефактов.
– А у меня есть точное указание места! – заявила Мерги. – Мне его подарил японский бог вранья!
– Поздравляю! – развеселилась МакКанарейкл. – Теперь ты сможешь узнать, где Чаш точно нет.
– Таким образом можно будет сузить область поиска, – подтвердил Лужж.
Мергиона посмотрела на преподавателей и подумала, что они похожи на каких-то хитрых птиц. Она достала помятый листок рисовой бумаги и угрюмо уставилась на ползающие строки.
– Ого! – сказал Браунинг. – Да это же Универсальный Указатель!
– И куда он указывает?
– В любую точку, он же универсальный.
– Очень полезная вещь, – кивнула мисс Сьюзан. – Можно сказать, незаменимая.
– Ну-ка, ну-ка, – Югорус склонился над листочком. – Изомагическая асимметрия, – сказал он через минуту.
– Центростремительный градиент, – согласился отец Браунинг.
– Что вы несете!… – начало было возмущаться МакКанарейкл, но взглянув на преувеличенно серьезные лица колдунов, быстро перестроилась. – …Да здесь же мощная аберрация Силы! Мерги, тебе немедленно надо этим заняться.
– Вы меня не разыгрываете? – спросила Мергиона. – Это ерунда и вправду поможет мне найти папу?
– Трудно сказать, – честно сказал Лужж, почувствовав, что в своих насмешках взрослые немного перегнули палку. – Но наверняка это не просто фрагменты хокку. При корректном снижении колдодисперсии…
– Профессор хочет сказать, – поспешно вмешался Браунинг, – что если эти строчки расставить в нужном порядке, должно что-то произойти.
– Я перенесусь к Чашам? – обрадовалась Мерги.
– Вряд ли. Энергии маловато. Но ты вполне можешь получить указание на место, где Чаши прячут, – сказал Браунинг. И добавил вполголоса: – Как, впрочем, и на любое другое.
Мергиона тут же принялась за дело. Она прижала пальцами сразу четыре строки и сдвинула их вместе.
Не зря кипятком поливали
Беги и ори во всю глотку
Споткнулся и мордой о камень
Был весь в синяках и ушибах
Ничего не произошло, хотя стихотворение Мергиону ошеломило. Она отпустила пальцы и строчки тут же расползлись.
– А как я узнаю, какой порядок правильный?
– Это очень просто! – ответил Браунинг. – Прислушайся к чувству прекрасного, которое должно переполнить тебя при прочтении этих строк…
Мергмона прислушалась к себе, нахмурилась и сказала:
– Переполнило. Дальше чего?
– А теперь составляй из этих строк трехстишья, проще говоря, хокку. Как только хокку будет составлено правильно, появится…
– …точный адрес? – обрадовалась девочка.
– Одна буква. Здесь тридцать строк, значит, десять хокку. Десять хокку дадут тебе десять букв. Поняла?
Мергиона поняла, что ее ожидает долгая, нудная и изматывающая работа, совершенно несвойственная для девочки ее лет, владеющей боевыми искусствами. Преподаватели поняли то же самое – на ближайшие несколько часов Мерги выпадет из процесса внесения неразберихи и подрыва устоев. Лужж произнес свое самое любимое в последнее время заклинание Рабочий-день-окончен-приходите-завтра, и взрослые разошлись.
В кабинете ректора остались только Дубль Дуб, дочитывающий заголовок трактата Югоруса Лужжа, и Мергиона, сурово глядящая на рисовый листочек.
Универсальный Указатель Местоположения Двух Чаш
13 января 2003 года, 19:45 по Гринвичу
Веди себя как подобает
Проснулся на голой равнине
Споткнулся и мордой о камень
Теперь там гараж и терраса
Нет, больше во сне не летаю
На крыше построил скворечник
На дерево бубен повесил
Взялись острова и вулканы
Вишневую косточку в землю
Пусть лучше сгниет, чем засохнет
И птицы на юг улетели
Вдруг роза в саду распустились
Задули холодные ветры
Задался вопросом: откуда
Крестьяне плантации риса
Среди непогоды и ветра
Был весь в синяках и ушибах
Пытаясь достигнуть нирваны
Теперь хоть никто не мешает
Шаман из меня никудышный
Зарыли мы прошлой весною
И хлебные крошки носил им
Не зря кипятком поливали
Уж если приходит цунами
И долго стучал в него палкой
Беги и ори во всю глотку
Обильно водой поливают
Узнал. Кстати, так я и думал
Скворцы обожрались и сдохли
Глава двадцать первая. Мергиона создает шедевры мировой литературы
Стихосложение – еще более глупое занятие, чем я думал, читая других поэтов.
Байрон. «Я – другой»Из дневника Мергионы Пейджер
13 января. 20:00.
Слякоть в душе и природе,
Слова и жизнь не сложилась.
Я, наверно, тупая. Обидно.
Пока это единственное хокку, которое у меня получилось. Да и то я его сама из головы выдумала, а не из этих малахольных строчек составила. А ведь так хорошо все начиналось: я за пять минут выложила классное трехстишие. Вот оно:
Веди себя как подобает
Пытаясь достигнуть нирваны
Среди непогоды и ветра
Бродил по охотничьим тропам
И хлебные крошки носил им
Проснулся на голой равнине
Задули холодные ветры
По-моему, все замечательно! Настоящая поэзия – смысла нет, рифмы нет! Все испортил Браунинг, который пришел и сказал, что трехстишие должно состоять не из семи строк, а из трех, и что он об этом уже говорил. Какая несправедливость! Я ему нагрубила, а потом обиделась.
21:15. Больше часа просидела, тупо разглядывая мерзких насекомобуквов (или насекомобуквей?). Не могу понять, как они устроены. Наверное, заглавная буква в начале – это голова. По крайней мере, когда я заглядываю им в глазки (точнее, в то место, где должны быть глазки), они отворачиваются. Пыталась посмотреть, что у них снизу – цепляются хвостиками-лапками за бумагу, не оторвешь. Выложила несколько замечательных стишков, но они все оказались неправильными. На всякий случай записала их:
На крыше построил скворечник
И долго стучал в него палкой
Теперь хоть никто не мешает
Среди непогоды и ветра
Споткнулся – и мордой о камень
Был весь в синяках и ушибах
22:05. Ну ведь гениальный же стих!
Пытаясь достигнуть нирваны
Задался вопросом: откуда
И птицы на юг улетели
Почему он не сработал? Пошла к Канарейке пожаловаться. Полчаса ломилась в дверь, а когда мисс Сью (нет, не мисс Сью, а Канарейка, Канашка и Сьючка!) открыла, то я даже слова сказать не успела, как на меня набросились, накричали, что они тоже имеют право хоть ночью отдохнуть, и у них масса работы, и почему я не соблюдаю режим дня. А от самой коньяком пахло, и в вечернем платье!
