Ксения Баштовая - Реалити-шоу "Замок"
А что же дальше? Что ждет его? И меня…
Ну, с ним-то все понятно и так. Он красив, умен, воспитан. А я. У меня нет даже половины его способностей! Найдет Ллевеллин себе какую-нибудь девицу (благо поблизости, судя по всему, куча всяких деревень), благо поблизости, судя по всему, куча всяких деревень, нарожает детишек, а я. А я что, так и останусь старой девой?!
Буйное воображение мгновенно изобразило убеленного сединами Ллевеллина, и присобачило рядом уцепившуюся за руку Рыцаря пухленькую дамочку с физиономией давешней Хайночки. После секундной заминки поблизости обнаружилось с десяток разновозрастных детишек.
Я тихо хлюпнула носом.
Воображение пожало плечами и спокойно намалевало неподалеку старушку-веселушку в стиле классической Бабы-яги. А после добродушно пояснило, что подразумевает именно меня.
Я разревелась.
Интересно, она по жизни такая истеричка, или еще не до конца здесь обжилась?
Кружевной батистовый платок, который мне подсунули под самый нос, я заметила не сразу — мысли были заняты сплошным самокопанием, так что мне просто было не до платка. Наконец, я таки обратила зареванный взор на кусочек ткани, выцарапала его из руки Ллевеллина, вытерла слезы, шумно высморкалась и подняла взгляд на так некстати подошедшего Рыцаря, А что? Сижу, плачу, никого не трогаю, а он тут.
— Как вы, миледи? — поинтересовался парень, не отводя от меня перепуганного взгляда. — Что-то случилось?
— Нормально, — мрачно буркнула я. — Ничего.
И вообще чего он так на меня уставился?! Фехтует — ну и пусть фехтует дальше, а я…
Только теперь я заметил, что туманный противник Ллевеллина исчез. Попросту растаял в воздухе. Рыцарь же убедился, что более подробного ответа о причинах моего слезоразлива он не получит, кивнул и направился мимо меня к выходу.
Не поняла?!
— Ллевеллин, ты куда?!
Рыцарь, на мгновение задержавшись в дверях, бросил на меня непонимающий взгляд:
— Я выполняю ваш приказ, миледи! — и растаял в воздухе вслед за тем непонятным призраком.
Может кто-нибудь объяснит мне, что происходит, и куда он пошел?!
В любом случае, просто так сидеть и хлопать глазками, я не могла — совесть не позволяла. Нет. Я понимаю, совесть — понятие философское, и вообще, но надо ж в конце концов знать, куда Ллевеллин подевался! Это ж ненормально, когда человек попросту тает в воздухе.
Итак, давайте подумаем. Как он говорил, выйти из Замка можно только через ворота. Значит, Ллевеллин или еще в Замке, или направляется к выходу. Ну, а выяснить, какой из вариантов верен, я могу только одним способом. Знать бы только, где этот самый выход находится, чтоб, значит, проверить…
ГЛАВА 21
«ТРЯМ!» ЗНАЧИТ «ЗДРАВСТВУЙТЕ!»
Долго искать ворота мне не пришлось. Уж не знаю, то ли я так хорошо запомнила дорогу, то ли Замок мне помог, но… Пройти по коридору, спуститься по широкой винтовой лестницы, толкнуть тяжелую дубовую дверь. Яркий солнечный свет ударил по глазам. Я на мгновение закрыла лицо ладонью, а когда, наконец, опустила руку, увидела, что стою перед настежь открытыми воротами замка. Я оглянулась по сторонам, в тщетной надежде увидеть Ллевеллина. Увы и ах, но никого и ничего. Лишь конский хвост мелькнул за воротами, растворяясь в сероватом тумане.
Я печально хлюпнула носом, вполне логично решив, что сама по себе лошадь открыть ворота и сбежать из Замка вряд ли могла, так что… Ушел от меня Ллевеллин, только я его и видела. Неужели я настолько ужасная, что он решил меня бросить?! Мол, лучше сгинуть на чужбине, чем дальше общаться с этой жуткой Геллой.
Тихонько вздохнув, я отвернулась от ворот.
Конечно, совсем уж расстраиваться нельзя — Рыцарь, по крайней мере, сказал, что он поехал выполнять мой приказ. Знать бы только какой?
А может, приказ только предлог?! И сбежал он на самом деле к какой-нибудь Хайночке?! Да я ему! Да я его!..
Развития мои кровожадные мысли так и не получили: за моей спиной раздалось какое-то деликатное покашливание. Я резко обернулась.
Перед воротами стоял невысокий, мне по пояс, но весьма колоритный тип: до глаз заросший черной густою бородой, в камзоле со множеством разрезов, брюках странного коричневатого оттенка да стоптанных сапогах. Венчал голову нежданного гостя лихо заломленный берет, украшенный обгрызанным петушиным пером, а из-за плеча выглядывал гриф то ли лютни, то ли балалайки.
Увидев, что я обратила на него внимание, странный посетитель сдернул с головы берет и, подметая каменные плиты петушиным пером, раскланялся:
— День добрый! Позвольте представиться: Теофраст Айлес, бард и менестрель, магистр белой, черной, красной и зеленой магии, действительный член-корреспондент Лысогорской Академии Наук, начальник лаборатории Научно-Исследовательского… ой, это долго говорить, короче, начальник лаборатории НИИФИГА и НУИНАФИГ ЛАН. В смысле, Лысогорской Академии Наук! — бодро оттарабанил гость и замер, выжидательно уставившись на меня.
— Ангелина Васильева, — только и смогла выдавить я. — Хозяйка Замка.
К счастью, в отличие от жителей незабвенной деревни, господин Айлес (и где я слышала эту фамилию?) не стал падать в обморок. Широко улыбнувшись, он кивнул:
— Для меня честь познакомиться с вами! В своих странствиях я много слышал о вашей обители и буду рад принять ваше приглашение и на некоторое время поселиться здесь, дабы составить научный труд по описанию Замка!
У меня склероз? Я что-то не припомню, чтобы я его приглашала.
Между тем, господин Айлес не стал дожидаться моей реакции: проскользнув мимо меня во двор, он сделал несколько шагов и, выйдя на середину двора, остановился, оглянувшись на меня:
— Сударыня, ну вы ж покажете мне комнату, где я буду спать?
Чу-у-удненько! Он уже и ночевать здесь собирается! Глядишь, еще пара мгновений и этот странный гость тут еще и поселится навечно! Вот только этого мне для полного счастья и не хватало.
Я шагнула к нежданному пришельцу, намереваясь рассказать ему все, что я о нем думаю. Вот только осуществить сии благие намерения мне так и не удалось — мужчина радостно рванулся к гостеприимно распахнутым дверям, ведущим, насколько мне помнится, в конюшню.
Вот оно счастье! Он передумал и решил сразу же уехать! Какая прелесть!
Увы, но моим чаяниям сбыться было не суждено: за этими самыми дверями обнаружилась широкая, устланная ковром лестница, обвивающаяся вокруг каменного столба.
Я прислушалась к собственным ощущениям и с удивлением поняла, что конюшни, вообще-то находятся намного левее.
Нет, я точно схожу с ума.
Бард и менестрель, магистр какой-то там магии совершенно меня не дожидался. Промчавшись вверх по лестнице, он пулей взлетел на второй этаж и, когда бедная несчастная, полностью задохнувшаяся я, наконец, догнала этого нежданного гостя, тот успел добежать до какой-то деревянной двери и уверенно толкнул ее.
Хех! Еще бы неуверенно!
Уж не знаю, то ли Замок действительно такой умный, то ли здесь, если поискать, найдутся апартаменты даже, например, для кентавра или гарпии, но когда я заглянула в комнату из-за спины Теофраста, с удивлением разглядела, что помещение подогнано под пропорции моего нежданного гостя. Впрочем, если бы речь шла только о пропорциях!
Комната сейчас больше всего напоминала банальную пещеру. Гладкие серые стены плавно переходящие в покатый потолок. Места соединения камней практически не видны, лишь кое-где виднеются тонкие ниточки стыков. Потолок «украшают» сталактиты расцвеченные белыми звездочками светляков — судя по всему сейчас они выполняли роль ламп. Один сталагмит, срезанный на высоте около метра от пола заменял стол — поверх него был небрежно брошен отрез ткани, расшитый цветастыми петухами. Еще один спиленный нарост заменял стул.
Господин Айлес сделал шаг вперед, окинул комнату благодушным взором:
— Ну что ж, здесь я и останусь на ночь, — и захлопнул дверь прямо перед моим носом.
Интересно, если я сейчас устрою классическую истерику с демонстративным биением головой о стены, это что-нибудь изменит? Сомневаюсь.
И слава Хаосу, что эта мысль не проверялась на практике.
Вздохнув, я на прощание пнула ногой стену (легонько, чтоб не ушибиться) и направилась… Не знаю, куда направилась. Этот Теофраст незвано пришел, так пусть сам и разбирается, куда ему идти, и чем заниматься. Тем более, я думаю, Замок за ним сам сможет проследить.
Нет, вообще-то я довольно гостеприимная, но… Ллевеллин слинял неизвестно куда, теперь еще и «бард» этот приперся. Пусть радуется, что я его не послала далеко и надолго.
Настроение медленно, но верно ухудшалось.
ГЛАВА 22
