Юлия Славичевская - Зачем вы, девочки, красивых любите или … оно мне надо?
Я показала рукой на стопки книг и с горечью заметила:
— Почти в любой из них написано, что мне не вернуться назад, потому что нити, соединяющие меня с тем миром, были оборваны. Мне не найти обратной дороги, если я только не из касты богов и не «ходящая между мирами». Но нигде в этих чёртовых фолиантах нет объяснения кто они «ходящие между мирами»! — я всё же сорвалась и замолчала. Сил продолжать разговор не было, и я попросила: — Извини, я очень устала. Ты можешь идти. Спокойной ночи.
Маша стояла уже на пороге, когда я окликнула её:
— Сделай мне одолжение. Прошу. Не докладывай о нашем разговоре Повелителю.
Девушка смутилась, кивнула и ушла. Я сидела, смотрела на небо, вспоминая другие созвездия и, пытая не завыть от тоски.
После нашего откровенного разговора пролетело две недели. Я читала, гуляла под присмотром в саду, играла с Сильван если она того хотела. Маша таскала мне книги стопками, знания и записи росли, а решения проблемы всё не находилось. Впору было отчаяться, но я тяжело сдавалась и продолжала искать.
В этот день Маша куда-то пропала, и я обреталась в одиночестве, когда раздался стук в дверь. Ну и кого нелёгкая принесла? Открыв дверь, я уткнулась носом в цветы? Кто у нас такой романтичный? Подняв глаза, я обалдела. Дар?! Застрелиться и не жить! Это из разряда несбыточного. Что на этот раз пришло ему в голову? Я посторонилась и сказала:
— Входи. Это мне? Спасибо, очень красивые.
Я держала в руках цветы и смотрела на него. Он изменился. Лицо осунулось, тёмные круги под глазами. Молчание грозило затянуться.
— Ты хотел мне что-то сказать? Я слушаю, — пришла я ему на помощь. Ожидала я чего угодно, но только не этих слов:
— Прости меня. Я был не прав. Ты свободна. Я убрал стражу от твоих дверей и из сада. Теперь ты можешь ходить, где хочешь и куда хочешь, просто предупреждай, пожалуйста.
Его слова падали как камни на лёд моей обиды. Встреча взглядов. Листва против неба.
На душе почему-то потеплело и, улыбнувшись, я промолвила:
— Я прощаю тебя.
И тут же остановила рванувшегося ко мне мужчину:
— Пойми меня, я не могу так сразу. Я пока не готова к отношениям. Мне нужно время привыкнуть, но мы можем попробовать стать друзьями, если ты хочешь.
Он долго смотрел на меня:
— Хорошо. Я подожду.
— Спасибо тебе.
Дарниэль ушёл, я стояла, уткнувшись в полевые цветы, и улыбалась. Нет, я не впала в экстаз и не влюбилась, просто мне было спокойно, и в душе снова загорелся огонёк надежды. Никто не ведает, что уготовила Судьба, но нет ничего проще, чем заглянуть в будущее — нужно только немного подождать.
Вечером, впервые после бала, я взяла гитару:
«Пусть каждый выбирает для себя
Рожденье, Смерть, Религию и Бога.
Я выберу свою дорогу
Пройду тропой, проложенной впотьмах.
Пусть каждый выбирает для себя
Любовь и верность,
Ненависть, вражду.
Я выберу всего лишь честность
И лёгкую на сердце ворожбу.
Пусть каждый выбирает для себя
Час, день и миг, когда приходит Вечность
Я выберу улыбку завтрашнего дня
И нежное касанье песни.
Пусть каждый выбирает для себя
Иллюзия или реальность.
Я выберу сверканье льда
И пламя нашей странной страсти.
Пусть каждый выбирает для себя
Свет, Тьму, Добро и Зло
Неважно,
Я выберу Добро и Тьму
И капельку земного счастья.
Пусть каждый выбирает для себя
Меч ли, щит ли
Или ветку мирта
Я выберу иллюзию любви
И грамм несбывшейся надежды.
Пусть каждый выбирает для себя
Родной ли дом
Или чужие дали
Я выберу горчащие печали
И слезы вновь когда-нибудь потом.
Пусть каждый выбирает для себя
Прохладную рассветную росу
Иль тень забвения тумана
Я выберу иллюзию обмана
И сумрака разящую красу.
Пусть каждый выбирает для себя
И каждый выбор будет верен
Ведь только этот путь пройдя
Ты сможешь быть в себе уверен
Пусть каждый выбирает для себя
Рожденье, Смерть, Религию и Бога.
Я выберу забвения дорогу
Быть может, здесь найдут меня.
Пусть каждый выбирает для себя…»
Автор стихов Дарисента. Моя искренняя ей благодарность за разрешение использовать её творчество.
Это был замечательный вечер. На звук гитары пришли Айлонор, Малик, Рель и Нимиэль. Мужчины поначалу сильно комплектовали и усиленно делали вид, что они тут просто мимо проходили, но вскоре расслабились и попросту получали удовольствие от общения. Разошлись мы довольно поздно. Оставшись одна, я подошла к окну и позвала:
— Дар! Не прячься, я знаю, что ты здесь.
В сумерках возникла высокая, гибкая фигура:
— Как ты узнала?
— Догадалась. Слишком очевидно: цветы, свобода. Маша бы тебе не сказала, следовательно, ты подслушивал. Ну, признайся, ведь подслушивал? — подначила я его. Мужчина смутился, но повинился:
— Виноват. Признаюсь.
Следуя внезапно возникшему желанию, я протянула руку и погладила его по щеке, поблагодарив:
— Спасибо тебе ещё раз за эти подарки. Поверь, для меня они дороже золота.
Его ладонь накрыла мою, удерживая у щеки. Мы стояли и молчали. А нужно ли было что-то говорить? Спустя какое-то время, я высвободила руку и пожелала:
— Спокойной ночи, — услышав такое же пожелание в ответ. Он уже уходил, когда его догнал мой голос:
— До завтра.
Дар обернулся и подарил мне улыбку. Начинался новый период в моей новой жизни.
Я метался по своей спальне, испытывая противоположные чувства: злился и восхищался одновременно. Как она посмела так поступить, и какое мужество нужно иметь для протеста, одной против всех, в чужом мире.
Вошла Лаурэлин и я прогнал её. Я не могу. В ушах всё ещё стоит крик: «Я ненавижу тебя Дарниэль!!!», а перед глазами танец — качание бёдер, взмахи рук, изгиб гибкого тела. Что мне делать? Она моя жена, данная мне Богами, и моё право взять её в любой момент. Но будет ли это выходом? Не думаю. Она ясно дала понять, что не покорится, не смирится со своей ролью, а я не хочу её сломать. Зачем мне сломанная «игрушка»? Такие куклы скучны, безвольны и предсказуемы. Что же я хочу? Хочу, хотя бы ещё один раз увидеть её счастливой, как там на лугу. Хочу, чтобы она не боялась, не презирала меня. Хочу видеть её улыбку, адресованную мне. О, Боги! Я, который может получить любую женщину, только шевельнув пальцем, страстно желаю ту, которая мне не доступна и она моя жена. Как мне жить дальше? Как вернуть время назад, чтобы не было этих слов? Как?! Что смягчает женское сердце и делает уступчивым? Конечно, подарки! Наверно, стоит ей что-нибудь подарить. Это идея! А что ей нравится? Да какая, в сущности, разница, что-нибудь подороже. Женщины любят драгоценности, тряпки, меха. Знаю! Буквально на днях привезли ткани. Решено, она получит подарок и всё забудет!
Я приказал привести ко мне утром Манвэлиэль и приготовить ткани.
Манвэлиэль вошла и склонилась в поклоне:
— Что угодно Повелителю?
— Мне нужно твоё содействие, — озвучил я своё желание и услышал привычное:
— Все, что в моих силах, Повелитель.
Вот только в её в глазах вместо покорности осуждение и решимость защищать хозяйку. Надо же спелись. Как быстро Юлия перетащила её на свою сторону. Что она ей сказала? Какие нашла слова?
— Передай моей жене эти ткани, в знак моего извинения за вчерашнюю грубость и несдержанность, — не стал отвлекаться я.
— Я с удовольствием выполню пожелание моего Повелителя, — радостно откликнулась счастливая Манвэлиэль.
— И ещё, я хочу знать её реакцию на подарок. Жду доклада, — как можно равнодушнее бросил я в ответ.
— Слушаюсь, мой Повелитель.
Я махнул рукой, отпуская её:
— Иди, тебе помогут донести.
После ухода Манвэлиэль, я приготовился к ожиданию, но после появления иномирянки, терпение перестало быть моей сильной стороной. Я вдруг подумал, что я могу прекрасно всё услышать сам, без посредников, если устроюсь на втором этаже над покоями жены. О, Боги! Почему из-за неё я испытываю непривычные чувства и совершаю поступки недостойные Повелителя? Почему я должен прятаться в своём дворце, лишь бы услышать её голос? Чем и как эльфийка привязала меня к себе? Ни одна женщина не была мне настолько интересна. И ни одну я не хотел заполучить столь страстно.
Откинув в сторону сомнения в правильности поступка, я пошёл на второй этаж, чтобы услышать:
— Маш, давай я на улице посмотрю?
У меня отлегло от души: ей понравилось, она простила. Девушки начали перетаскивать ткани в сад и рассматривать, вернее рассматривала Манвэлиэль, а Юлия только спихивала в одну кучу. Такое поведение вызывало естественные подозрения. Что же она задумала? Не отрывая глаз от вороха ткани, эльфийка с любопытством спросила:
