Terry Pratchett - Дамы и Господа
— Что там происходит? — спросил Чудакулли.
— Гм, гном поднялся по маленькой стремянке и пинком сбросил кучера на середину дороги, — обрисовал ситуацию Думминг.
— Такое не каждый день увидишь, — признал Чудакулли.
Он выглядел вполне счастливым. До этого момента путешествие не было богато на приключения.
— А сейчас он направляется к нам.
— Прекрасненько.
Разбойник перешагнул через стонущего кучера и зашагал к двери кареты, волоча за собой стремянку.
— Кошелек или, прошу меня простить… — резко распахнув дверь, начал было он.
Вспышка октаринового пламени сорвала с него шляпу.
Выражение лица гнома ничуточки не изменилось.
— Я все понял. Можно я несколько перефразирую требования?
Чудакулли смерил хорошо одетого незнакомца внимательным взглядом — впрочем, внимания потребовалось совсем чуть, поскольку замеры быстро закончились.
— А ты не похож на гнома, — произнес он наконец. — Ну, если не считать твоего роста, конечно.
— Не похож на гнома, если не считать роста?
— Раз ты гном, то где твой шлем и железные сапоги? — резонно возразил Чудакулли.
Гном поклонился и элегантно извлек из грязного, но отделанного кружевами рукава какую-то полоску картона.
— Моя визитная карточка, — пояснил он. Карточка гласила:
ДЖИАМО КАЗАНУНДА
Второй лучший в мире любовник
«Покой нам только снится»
Искуснейший фехтовальщик Солдат удачи
Бессовестный лжец Ремонт стремянок
Думминг выглянул из-за плеча Чудакулли.
— А ты что, действительно бессовестный лжец?
— Нет.
— Кстати, тут нигде не написано, что ты к тому же грабишь кареты.
— К сожалению, некоторое время назад на меня напали разбойники, и я теперь вынужден…
— Но тут говорится, — перебил Чудакулли, — что ты искуснейший фехтовальщик.
— У них был численный перевес.
— И сколько же их было?
— Три миллиона.
— Залазь, — махнул рукой Чудакулли. Казанунда забросил в карету стремянку, но потом вгляделся в темноту.
— У вас там что, орангутан? — удивился он.
— Он самый.
Библиотекарь приоткрыл один глаз.
— Э-э, а как же запах?
— Не стесняйся, ему все равно.
— Может, ты все-таки извинишься перед кучером? — предложил Думминг.
— Ни за что. Но если он хочет, я могу пнуть его еще раз.
— А это — казначей, — представил Чудакулли, указывая на экспонат Б, который спал сном человека, принявшего почти смертельную дозу пилюль из сушеных лягушек. — Эй, казначей! Казначей? В абсолютном отрубе. Ничего, затолкай его под сиденье. В дуркер играешь?
— Весьма слабо.
— Превосходно!
Через каких-то полчаса Чудакулли был должен гному уже восемь тысяч долларов.
— Я честно указал на карточке, что я — бессовестный лжец.
— Да, но я-то подумал, ты все врешь!
Чудакулли вздохнул и, к величайшему изумлению Думминга, достал из потайного кармана мешок с монетами. Монеты были большими, золотыми и выглядели подозрительно настоящими.
Хоть Казанунда и избрал тернистый путь похотливого солдата удачи, генетически он все же оставался гномом, а некоторые вещи гномам известны.
— Гм-м, — произнес он задумчиво. — А на твоей визитной карточке случайно нигде не написано про «бессовестного лжеца»?
— Нет! — совершенно искренне воскликнул Чудакулли.
— Просто… Понимаешь, я умею отличать шоколадные монеты от настоящих.
— Знаете, — сказал вдруг Думминг, когда карета, покачиваясь, вкатилась в ущелье, — это напомнило мне одну известную логическую задачу.
— Какую-такую задачу? — не понял аркканцлер.
— Ну, — начал польщенный вниманием Думминг, — был один человек, которому предстояло решить, в какую из двух дверей войти. Причем стражник у одной двери всегда говорил правду, а стражник у другой двери всегда лгал. Основная же загвоздка заключалась в том, что за одной дверью этого человека ждала верная гибель, а за другой — свобода. Но кто из стражников говорит правду, а кто лжет? Человеку разрешили задать каждому стражнику всего по одному вопросу. Итак, что он спросил?
Карета подпрыгнула на выбоине. Библиотекарь перевернулся во сне.
— Шуточка вполне в духе Гаргона Щеботанского, лорда Шизанутого, — чуть подумав, заметил Чудакулли.
— Ты абсолютно прав, — согласился Казанунда. — Он был знаменит подобными шутками. Сколько студентов помещается в Железную Деву и все такое прочее.
— А как этого беднягу занесло в замок Гаргона? — удивился Чудакулли.
— Что? Э-э, понятия не имею, — пожал плечами Думминг.
— Странно. Ты так убедительно рассказывал, мне даже показалось, что вы были знакомы.
— Вряд ли такое произошло в действительности. Это ведь просто логическая задачка.
— Погоди, погоди, — встрял Казанунда. — Кажется, я понял. Только один вопрос, да?
— Да, — ответил Думминг.
— Каждому стражнику?
— Да.
— Хорошо. В этом случае, он подходит к самому маленькому стражнику и говорит: «Быстро говори, какая дверь ведет на свободу, если не хочешь узнать, какого цвета у тебя почки. Кстати, я войду в нее только после тебя — подумай об этом, господин Великий Умник, когда будешь скрипеть мозгами».
— Нет, нет, нет!
— А по мне, так звучит очень логично, — хмыкнул Чудакулли. — Замечательный ход мысли.
— Но у тебя нет оружия!
— Нет есть, я отобрал его у стражника, когда тот задумался над моим вопросом, — возразил Казанунда.
— Умно, — восхитился Чудакулли. — Вот оно, настоящее логическое мышление, господин Тупс. Ты можешь многому научиться у этого человека…
— …Гнома…
— …Прости, гнома. По крайней мере, он не твердит постоянно о каких-то там паразитных вселенных.
— Параллельных! — рявкнул Думминг, у которого сложилось четкое впечатление, что Чудакулли умышленно перевирает слова.
— А какие тогда паразитные?
— Никакие! Я хотел сказать, что таких вселенных нет, аркканцлер[13]. Параллельные вселенные — это вселенные, в которых события происходят по-другому, иначе… Как бы сказать… — Он тщетно пытался подобрать нужные слова. — Возьмем, к примеру, ту девушку…
— Какую девушку?
— Ту, на которой ты хотел жениться.
— А ты откуда о ней знаешь?
— Ты сам про нее рассказывал. Сразу после обеда.
— Я? Вот ведь дурак… Ну и что с ней?
— Ну… в известном смысле ты на ней все-таки женился, — объявил Думминг.
Чудакулли покачал головой.
— Здесь ты, парень, дал… Такое обычно не забывается.
— Только не в этой вселенной…
Библиотекарь приоткрыл один глаз.
— То есть ты намекаешь, что я удрал в другую вселенную, там женился, а потом вернулся сюда и обо всем забыл? — уточнил Чудакулли.
— Нет, я имею в виду, что в той вселенной ты женат на ней, а в этой вселенной — нет.
— Значит, я правда на ней женился? С нормальной церемонией и всем остальным?
— Да!
— Гм-м. — Чудакулли шумно почесал в бороде. — Ты уверен?
— Абсолютно, аркканцлер.
— Вот дьявол! А я и не знал…
Думминг почувствовал, что добился определенного успеха.
— Но…
— Да?
— Почему я все-таки ничего не помню?
Думминг был готов к такому вопросу.
— Потому что ты в другой вселенной отличаешься от тебя в этой. Женился другой ты. Наверное, он уже остепенился. Стал прадедушкой.
— А ведь он ни строчки не черкнул, — громко пожаловался Чудакулли. — Насчет этого я точно уверен. Вот гад, даже на свадьбу не пригласил.
— Кто?
— Он.
— Но это ты!
— Ага, сейчас! Ха! Уж я бы о себе не забыл. Нет, вот ведь гад…
Вы, главное, не подумайте, кем-кем, а тупым Чудакулли нельзя было назвать. Тупой волшебник живет не дольше стеклянного молотка. На самом деле Чудакулли обладал мощным интеллектом, но мощность эта была как у локомотива, несущегося по рельсам и с трудом поддающегося управлению.
Такие штуки, как параллельные вселенные, действительно существуют, хотя «параллельные» — не совсем правильное определение. Вселенные переплетаются и закручиваются вокруг друг друга, как ткань из обезумевшего ткацкого станка или эскадрон новобранцев с глухотой на правое ухо.
К тому же они разветвляются. Но — и это крайне важно — не постоянно. Вселенной, в общем-то, наплевать, наступили вы на бабочку, не наступили… Бабочек много. Так бог, увидевший, как падает пичужка, не прилагает усилий, чтобы ее подхватить.
Пристрелить диктатора и предотвратить войну? Но диктатор — это лишь кончик социального нарыва, из которого появляются диктаторы. Пристрели одного, через минуту появится другой. Пристрелить и этого? Почему бы тогда не пристрелить всех и не захватить Польшу? Через пятьдесят, тридцать или десять лет мир все равно двинется прежним курсом. История обладает огромной инерцией.
