Вячеслав Шторм - Спящие Дубравы
С тех пор прошло немало лет. История о скотокрадах поросла быльем и превратилась в очередную местную легенду, в которой на слово правды приходится три вымысла. Памятник Церри Телли, к радости всех имеющих хоть какой-то художественный вкус, переплавили на новые ворота. Дошел черед и до пресловутой улицы. Во-первых, официальное название официально заменили на народное. Во-вторых, как-то сама собой получилось, что улица превратилась в штаб-квартиру новых хозяев города и заполнилась борделями, притонами, кабаками, лавками менял, ростовщиков и подпольными революционными кружками. И, в-третьих, вследствие этого получила у блюстителей порядка прозвище «Черная улица».
Но я по-прежнему не понимал, причем тут рыжий гном Фи… Что-о-о-о?!! Фил Красный Нос?!!
– Глори, детка, – вкрадчиво произнес я, – ты меня очень расстраиваешь.
– С чего бы это? – воинственно вскинула голову девушка.
– А с того. Порядочным девушкам нельзя общаться с людьми типа Красного Носа.
Маленькая принцесса показала мне язык:
– А он и не человек!
– Все равно нельзя. И не придирайся к словам, красавица.
– А вот и буду! – упрямство этой особы, когда на нее находит, не поддается описанию. Но я тоже могу при случае упереться рогом.
– Взгляни на меня. Я – большой, сильный и ловкий мужчина. И на поясе у меня тяжелый длинный меч. Кроме того, в определенных кругах этого города за мной закрепилась весьма специфическая репутация. Как ты думаешь, почему я, при всем при этом, совсем недавно общался с Филом при посредничестве Капитана?
– Откуда я знаю?
– Так я тебе объясню. Потому что Фил Красный Нос – одно из самых порочных и опасных существ по эту сторону океана. Скажу более – в этом городе он если и не бог, то, по крайней мере, божок. Очень злой, капризный и жестокий божок. Теперь ты понимаешь, что твоя затея была сущим безумием?
– Как видишь, кое-что из этой затеи все-таки вышло!
М-да, против такого аргумента, как мешок золота, как говорится, не попрешь.
Положение спас Бон. Чувствуя, что мы довольно близки к ссоре, он демонстративно прокашлялся:
– Кстати, прелестная гроза красноносых ростовщиков. Я, тугодум, так и не уразумел, каким образом в эту историю затесалась твоя ограбленная родственница?
Вышеупомянутая гроза тут же купилась на эту простую уловку. Я еще раз подивился странности женщин: их можно колошматить головой о стену и не добиться ни слова, но стоит только намекнуть на заинтересованность и признать свое бессилие, как они сами все выложат.
– Ну, значит так. Когда я отправлялась на поиски папы, то кроме энной суммы денег прихватила с собой шкатулку с фамильными драгоценностями: комплектом из колье, серег и браслетов. Он был изготовлен лучшими мастерами ювелирной фирмы «Яйца Фаберже» и принадлежал той самой пра-пра-прабабушке, а после ее смерти передавался в нашей семье по женской линии на протяжении шести поколений.
– Пока, наконец, представительница седьмого не заложила их гному-прощелыге, который, естественно, ее бессовестно надул!
Теперь высунутого языка удостоился Бон.
Даже не одобряя весьма и весьма безрассудный поступок девушки, я не смог скрыть восхищения ее смелостью и выдержкой. Всем (кроме Глори, разумеется) было известно, что Красный Нос время от времени работает наводчиком для банды Кривого Чаппы – маркиза-бастарда и одного из главных шишек в местном преступном мире. Схема проста до идиотизма: когда человек, получивший большие деньги под залог драгоценностей или недвижимости, уходит от Фила, за ним следит шустрый паренек. А пару-тройку дней спустя на счастливчика нападают в темном переулке или вскрывают его дом. Чаппа получает деньги, а Фил (которого, разумеется, ни в чем не обвинишь) – заложенные ценности. Да и вообще, появиться без охраны на Черной улице со шкатулкой, стоящей вот такого мешка золота, а потом с оным мешком благополучно добраться до гостиницы, это, скажу я вам… Хотя чего я, собственно, еще ожидал?..
– Позвольте, господа, напомнить вам мой вопрос…
Насколько мне известно, любая организация, которая мало-мальски себя уважает, имеет специальное место для официальных сборов, встреч с клиентами и заключений сделок. Естественно, столь серьезная и процветающая контора, как Добровольная Суверенная Ассоциация Адептов Фортуны, для краткости именуемая ДОСААФ, не являлась исключением. Штаб-квартирой Ассоциации в Хойре являлась таверна «Единорог и девственница», расположившаяся на стыке Черной улицы, Проспекта Розовых Свечей и Аллеи Северо-Восточных Богов.
Поскольку и я, и Бон уже бывали в этом славном заведении, найти его не составило особого труда.
– М-да, – протянула Глори, критически рассматривая большую вывеску, на которой девушка клала голову на колени лежащему единорогу. Благородное животное было ядовито-зеленого цвета и выглядело так, будто ему предварительно переломали все кости, а оскалу девственницы позавидовал бы и ежик-людоед. Бон перехватил взгляд нашей принцессы:
– Впечатляет, правда? Между прочем, последний шедевр великого живописца Близи, Магистра Абстракции и Деструкции. Он написал эту вывеску по специальному заказу за сто семьдесят роблоров. Правда, на следующий день погиб от ножа члена Ассоциации.
– Но зачем тогда ему заплатили? – изумилась Глори.
Я пожал плечами:
– Сначала Ассоциация заказала Близи вывеску, а потом кто-то заказал Ассоциации самого Близи. Вторая сделка не отменяла условий первой. Это называется «закон чести».
На первый взгляд таверна напоминала пограничный форт: те же могучие сосновые стены, те же узкие окошки, подозрительно напоминающие бойницы. Для полноты картины из двери и в дверь постоянно тек ручеек небритых мужчин и сверхэнергичных женщин, от которых за версту несло свободой, честью, гордостью, оружием и пивом. Геройством, одним словом.
Мы без особых проблем влились в оный ручей и ценой трех роблоров (со стороны Глори), трех вежливых улыбок (со стороны Бона) и трех оттоптанных пальцев на левой ноге (естественно, со стороны меня многострадального) проникли внутрь.
Бон тут же безошибочно выделил из толпы кругленького и румяного мужичка, настолько приветливого и добродушного вида, что язык так и чесался обозвать его «добрым дядюшкой». Каково же было мое удивление, когда оказалось, что толстячка здесь именно так и величают. В его обязанности входило встречать клиентов и, по мере сил, способствовать вербовке членов Ассоциации.
Бон кратко изложил Дядюшке наши пожелания (спасательная экспедиция, максимум три месяца, высококлассные специалисты широкого профиля, умение держать язык за зубами и не задавать лишних вопросов). Тот немедленно просиял:
– Вам исключительно повезло, господа! Как раз сегодня у нас сплошь знаменитости! Примите от Ассоциации по стаканчику легкого белого вина, и – прошу!
Я окинул взглядом зал и не увидел ни одного знакомого лица. Или это герои с моего последнего посещения этого места так здорово измельчали? Верно истолковав мой взгляд, Дядюшка начал своеобразную экскурсию по этому «Залу Славы».
– Вот, например, знаменитейшая магесса Мойра Ут-Дрынс, Властительница Самумов и Буранов. Закончила с отличием Чумовую Школу Магии имени Гарри Поттера по специализации «Воздействие на разрушительные стихийные бедствия среднего радиуса действия с непредсказуемыми последствиями». Пять лет занимала пост придворного чародея Райвэлла, и вот уже дюжину лет является членом Ассоциации. На ее счету две выигранные войны и одна, сведенная к ничьей.
Любопытно. Несомненно, костлявая дама в платье цвета увядающей розы, по которой проехало колесо телеги, испачканное навозом, чего-то и стоит. Но только не там, где, по нашим прикидкам, до ближайшей пустыни четыре сотни миль, а в самую суровую зиму не выпадает и пары снежинок. Да еще и «с непредсказуемыми последствиями».
– Чуть дальше и правее сидит Карлик Дуболоб, – продолжал Дядюшка. – Известен по всему побережью. Непревзойденный рубака. Разбивает кулаком череп взрослого мужчины, с одного удара способен отсечь голову боевому драконозавру. Ветеран семнадцати кампаний, имеет навыки телохранителя и следопыта.
– Выглядит весьма внушительно, – признала Глори, исподтишка разглядывая Карлика, в роду которого, как мне кажется, затесалась парочка хримтурсов. – Но у такого прославленного бойца, вероятно, немалые гонорары?
– Да плевать ему на деньги. Плату он берет огненной настойкой. Кстати, она же и превращает его в непобедимого берсерка, а в трезвом виде с ним сладит пятилетний ребенок – до того он человеколюбив и застенчив.
Судя по количеству стоящих перед Дуболбом пустых кружек, парень только-только стал входить в боевое состояние. Сейчас с ним мог бы справиться ребенок лет эдак тридцати. Если этот ребенок не я, разумеется…
– Не пойдет, – твердо покачала головой девушка. – Мы не можем себе позволить брать с собой столько настойки. Кто-нибудь еще?
