Лоуренс Уотт-Эванс - Заклятие Черного Кинжала
— Ну что ты, — заметил третий голос. — Девица вполне ничего. Если ее умыть, причесать, она даже украсит компанию.
Табеа протерла глаза и увидела голубое небо. Рассвет давно миновал, она проспала между ящиком и стеной до тех пор, пока ее не разбудило семейство торговца или торговки: перед дверью ларька стоял толстый мужчина, а из-за его плеча выглядывали женщина и два мальчика.
— Прошу прощения, — сказала Табеа чуть заплетающимся языком. — Я здесь спряталась.
Мужчина и женщина переглянулись, а старший мальчик — ему было лет четырнадцать — без всякого стеснения спросил:
— От кого?
Судя по голосу, Табеа поняла, что именно он считал сравнение ее с цветком оскорблением для всей флоры.
— От пьяницы, которому моя внешность понравился больше, чем тебе.
Женщина обеспокоенно оглянулась, и Табеа поспешила ее успокоить.
— Это случилось несколько часов назад. Я, видимо, уснула.
— О… — протянула женщина с явным облегчением.
Девушке показалась, что хозяйка ларька слишком нервничает. Интересно, чего она опасается, когда рядом муж и два сына? Но вступать в спор с этими людьми явно не стоило.
— Пожалуй, я пойду, — пробормотала она.
Мужчина отпустил ее ногу, и Табеа зашагала по рыночной площади. Солнце выползло из-за стены и уже сияло между надвратными башнями. Там, где горячие лучи встретились с волглым камнем, клубился пар, но в целом облака и ночной туман улетучились, оставив городу лужи и подсыхающую грязь. Торговцы и фермеры располагались на своих местах, начиная новый рабочий день. Появились и ранние покупатели, однако в такую погоду, насколько знала Табеа, большинство этшаритов предпочитает сидеть по домам, дожидаясь, когда просохнут улицы.
Как жаль, что она не может поступить точно так же.
Уже находясь в северной части площади, Табеа вдруг заметила, что хромает. Но это была весьма странная хромота. Девушка не берегла поврежденную ногу, напротив, она стала прихрамывать потому, что левая нога оказалась значительно сильнее здоровой правой.
Некоторым усилием воли она могла преодолеть хромоту, но для этого следовало постараться.
Столь необычный феномен напомнил ей о событии, выпавшем из памяти во время сна. Она остановилась, оперевшись на столб, поддерживающий навес, укрывающий груду дынь, и задумалась.
Табеа по-прежнему ощущала в левой ноге необычную силу, но уже не в такой степени, как раньше. Правда, судить об этом было чрезвычайно трудно. Не исключено, что она просто привыкла.
Чувство удивительного прилива жизненных сил несколько притупилось, а легкость в голове исчезла окончательно. И все же Табеа не сомневалась, что сейчас она сильнее, чем ранее.
Не означает ли это, что пьяница помирает? Или исчезает действие магии? А может быть, происходит нечто совсем другое?
«Здесь мне все равно ничего не узнать», — решила Табеа и зашагала по Пристенной Улице в сторону «Пьяного Дракона», не забывая бороться с хромотой. Проковыляв квартал, она пообещала себе, что если ей когда-нибудь хватит смелости опять использовать кинжал, то на всякий случай — сработает заклятие или нет — она будет колоть по центру или по крайней мере нанесет симметричные раны.
Нужный проулок она нашла без труда. Утреннее солнце стояло еще довольно низко, и узкий проход оставался в тени. Но обнаружить следы крови оказалось не труднее, чем найти сам проулок.
Мужчина исчез. Но что это означало, Табеа не знала. Если он умер, тело могли унести охранники или утащить воры, чтобы распродать по частям чародеям. Если же солдат выжил, то мог уйти самостоятельно. Впрочем, и в этом случае его могли увести или унести.
Судя по количеству крови, он не мог умереть от кровопотери, а чтобы скончаться от инфекции, требовалось не менее шестиночья. Так что скорее всего пьянчуга жив и сидит сейчас в «Пьяном Драконе» либо отлеживается в своей берлоге на Поле.
Девушка несколько минут простояла в дверях таверны, нервно разглядывая завтракающих посетителей. Она не осмеливалась войти, опасаясь попасть в ловушку, если вдруг придется бежать. Кроме того, хозяин скорее всего отнесется к ее появлению неодобрительно — у нее кончились все деньги, и многие знали, что она — воровка.
Не узрев своего обидчика среди угрюмо склонившихся над тарелками посетителей, Табеа повернулась и чуть не упала, так как совершенно забыла о мощи своей левой ноги. Стоя на единственной ступеньке крыльца, девушка посмотрела в сторону Поля у Пристенной Улицы.
В свете дня Поле казалось менее зловещим, но более грязным. Сооружение из стола и палатка с розовыми полосами стояли на месте, но их обитателей видно не было. «Наверное, они еще спят внутри», — подумала Табеа. Несколько фигур в лохмотьях понуро топтались в грязи, а другие столь же оборванные типы возились с кострами.
Где-то там в этой мерзости обретался человек, который напал на нее и которого она ранила.
Но городская стена тянулась на добрых пять миль. Пристенная Улица тоже. Это означало, что Поле не было ни на дюйм короче. И вся эта полоса земли длиной в пять миль и шириной по меньшей мере в сто футов оказалась заселена. Вероятно, плотность населения в других местах несколько ниже, чем здесь, у Больших Ворот, где собирается большинство попрошаек, соблазненных близостью Рынка и солдатских казарм, тем не менее все Поле было обитаемо.
Поиски одного-единственного человека — дело долгое, трудное и к тому же небезопасное. Табеа решила не затевать это рискованное предприятие.
Она повернулась и направилась назад в сторону Рынка в надежде разжиться там чьим-нибудь кошельком. Подумать о магических способностях кинжала она сможет позже; сейчас же самое главное обеспечить себе крышу над головой.
* * *В патрулировании городской стены никакой потребности не было. Гегемония Трех Этшаров наслаждалась миром уже двести лет. Этшар-на-Песках стоял в сорока лигах как от ближайшего Малого Королевства, так и от границы с Сардироном. Конечно, Пиратские Города лежали всего в каких-то двенадцати лигах от владений Эдерда Четвертого, но никакая армия не смогла бы тайком прошагать эти мили — город обязательно заранее предупредили бы. Кроме того, Пиратским Городам и другим потенциальным супостатам подручнее было атаковать Этшар-на-Песках с моря.
Более того, наблюдатели, расположившиеся на башнях, видели гораздо больше, чем патруль, вышагивающий по стене.
Но патрулирование считалось старинной традицией и способствовало поддержанию дисциплины и сохранности стен. Хождение по стене позволяло, во-первых, занять солдат и, во-вторых, своевременно получать информацию о малейших повреждениях твердыни. Подобное времяпрепровождение требовало затраты сил, но назвать его неприятным никто не решался.
Дисциплину Дерана поддерживать не требовалось, однако его назначили патрулировать стену, и он безропотно отправился на задание. Негромко посвистывая, он брел по стене, наслаждаясь прогулкой до башни у Морских Врат и обратно. По пути он изучал состояние кладки, любовался загородными видами и время от времени останавливался, чтобы взглянуть на город, на оборванцев, заселяющих Поле, на неуклюжие дома и сверкающие дешевой мишурой лавки Пристенной Улицы.
Когда на обратном пути он оказался между Северным Углом и Большими Воротами, солнце на западе стояло уже довольно низко и все тени заметно удлинились. Деран остановился и, опершись на стену, посмотрел вниз.
День еще не закончился, и большинство лачуг стояли пустыми, а участки земли, на которых ночью раскладывали одеяла, были свободны. Обитатели Поля рыскали по городу, работая, попрошайничая или воруя — одним словом, занимаясь тем делом, которым добывали себе хлеб насущный. Кое-кто, правда, оставался на месте. Четыре еще не старые, одетые в лохмотья женщины дрались, видимо, что-то не поделив. Пятая стояла рядом и орала на остальных. Дети цепочкой бегали между шалашей и палаток, затеяв игру, похожую на салочки. Полдюжины стариков и старух, собравшихся на единственном, некогда красном одеяле, рылись в куче полусгнивших овощей.
В стороне, на голой земле, привалившись спиной к стенке хижины, сидел крупный мужчина в коричневой куртке. На его левой ноге виднелась изрядно перепачканная кровью повязка. Деран догадался, что видит того самого человека, которого ночью нашел в проулке.
Интересно. «Разговор с ветераном может внести приятное разнообразие в унылое дежурство», — подумал Деран и огляделся в поисках ближайшей лестницы. Теоретически крепостная стена через каждые двести футов оборудовалась специальными спусками, но не все они существовали в реальности. Деран не знал, что это — результат запустения или оплошность строителей.
Неподалеку нашлась Деревянная лестница, ведущая прямо на Поле. Охранник ею воспользовался и чуть не провалился на последней подгнившей ступени. О таких происшествиях следовало докладывать.
