Леонид Каганов - Эпос хищника. Сборник
– Идиотизм, - пробормотал я. - Непротивление злу.
– Почему непротивление? В нашем эпосе много сказок, где юты мешают дракону убить своих друзей. Просто они не герои, поэтому действуют разумно и сообща. Герой-одиночка бывает только в эпосе хищника.
– Почему?
– Потому что герой - это не тот, кто сильнее врагов. Герой - это тот, кто сильнее своих. Ему не должно быть равных в том, что он делает, поэтому герои хищников действуют в одиночку. В наших сказках обычно нет ни героев, ни врагов. Но мне хотелось рассказать тебе именно эту сказку, чтобы ты сравнил со своим эпосом.
– Ясно, - хмыкнул я. - Показать, какие наши сказки поганые, и какие ваши добрые?
– Как это удивительно, - промурлыкала Глайя, потерлась бархатным ушком о мое колено, обернулась и посмотрела мне в глаза. - Ты любой разговор превращаешь в борьбу. Неужели всерьез думаешь, что я хочу оскорбить твой эпос и похвалить свой?
– Извини, - смутился я.
– Извини… - повторила Глайя задумчиво. - Это слово мне было выучить сложнее всего. В нашем языке нет слова "извини".
– А какими словами вы просите прощения?
– Мы не просим прощения. У нас есть слово "счюитц" - заблуждение, ошибка. Можно сказать собеседнику: "мои слова были счюитц". Но незачем демонстрировать отсутствие агрессии и просить не карать за проступок, понимаешь?
– То есть вы можете хамить друг другу, но вам и в голову не придет извиниться?!
– Мы не умеем хамить, - Глайя потянулась. - Если слова оказываются неприятными, то это не агрессия. Возможно, счюитц. А может, неприятная правда. Понимаешь? У нас нет слов "равенство", "смирение", "возмездие" и "добро". У нас никто не стремится попасть в более лучшее место, чем остальные. У нас вообще никто не стремится. Понимаешь? А у вас по-другому. Войны, олимпийские игры, экономическая конкуренция, карьерный рост, научные споры. Сильный и слабый, извинение и оскорбление, преступление и наказание, подчинение и руководство, предательство и месть. У вас смешной обычай приветствия - соприкоснуться открытой ладонью, показать, что нет оружия. Или обычай чокаться бокалами, чтобы напитки плескались через края, и было видно, что нету яда. У вас есть деньги. У вас есть преступность, и вы с ней боретесь. Это ведь не только на Земле, это психология любой цивилизации хищников. И это очень интересно, правда? Мне очень интересна ваша культура, а тебе интересна наша, правда?
– Интересна. Но я вас не понимаю.
– Так и я не все понимаю, - Глайя потянулась. - Вот у вас отменена смертная казнь…
– И чего тут непонятного? - Я подозрительно уставился на Глайю.
– Я изучал разные эпосы. Я был на Волгле. Там недавно отменили поедание самца после спаривания…
– Что?! - изумился я, - Ты была на Волгле? У диких пауков?
– Они не дикие, они разумные. Их инстинкты давно скованы социальными нормами, для путешественников опасности мало, - Глайя замерла и лизнула правую лапку. - Я изучал их эпос, там тоже драконы. Хочешь, расскажу "Тратаниан"? Это главный эпос самого богатого правящего рода. Эпос о Перворождении.
– Ну, расскажи… - Я снова опустился на пол и прислонился к Глайе.
– На заре мира рыцарша Тратаниан отправилась на бой с драконом. Панцирный дракон был так могуч, что закрывал полнеба на семь дней пути.
– А похитить принцессу? - уточнил я на всякий случай.
– Зачем? Пауки Волглы - хищники одиночные, торговля поступком не в их обычаях.
– Чего???
– Торговля поступком. Когда помогают за помощь и мстят за агрессию. Поэтому нападение на врага не требует причины. Понимаешь?
– Кажется, понимаю…
– Рыцарша Тратаниан шла много дней, и на ее пути встала гора. "Прочь с дороги!" - закричала Тратаниан и укусила гору. Но гора не шелохнулась. Тратаниан пришла в неописуемый гнев. Ударами своих мощных хелицер она раскидала гору, и на ее месте образовалась яма. Тратаниан испражнилась в яму и отправилась дальше.
– Идиотизм, - сказал я.
– Почему идиотизм? - живо повернулась Глайя. - Просто преувеличение. Конечно, паучиха не может раскидать гору, к тому же они ростом меньше меня.
– А почему гору надо раскидывать?
– Ну, как ты не понимаешь! Гора встала на ее пути. Гора - враг. Врага надо победить, уничтожить и унизить. Представь, что гора - живое чудовище, тогда поведение Тратаниан будет логичным с точки зрения человека.
– Человек не борется с неживой природой! - сказал я.
– Человек не такой ярко выраженный хищник, - возразила Глайя. - Но и в вашем эпосе встречается борьба с неживой природой.
– Пример, пожалуйста, - обиделся я.
– Пример… - Глайя подняла пушистую лапку и совсем по-кошачьи почесала ухо, - Человек сказал Днепру: я стеной тебя запру…
– Это откуда? - насторожился я.
– Нет, не то, - мурлыкнула Глайя. - Вот хороший пример: буря разметала флот царя Ксеркса, и тот решил наказать море. Он приказал высечь море кнутами. Эпос древней Греции.
– Увы, не знаком, - поморщился я. - Наверно, совсем древний эпос? Но если так, то полный идиотизм!
– Вот относительно новый эпос: Иисус Христос, увидев при дороге одну смоковницу, подошел к ней и, ничего не найдя на ней, кроме одних листьев, говорит ей: да не будет же впредь от тебя плода вовек! И смоковница тотчас засохла.
– Совершенно неуместный пример! - возмутился я. - Это просто земледелие. Селекция.
– Я продолжу сказку, хорошо? Тратаниан отправилась дальше, но дорогу преградило поле флои. Флоя - такое ядовитое колючее растение с толстыми древесными стеблями, оно растет сплошной стеной. Представляешь, да? Тратаниан закричала: "Расступись, флоя!", но флоя лишь зашелестела и встала еще плотнее. Тратаниан пришла в неописуемый гнев. Она начала перекусывать стебли один за другим и насиловать их.
– Чего делать? - удивился я.
– Принуждать к сексуальным отношениям. В эпосе хищников часто используется как форма агрессии и победы. Например, у людей, когда…
– Как можно изнасиловать поле ядовитых растений?
– Я тоже не очень хорошо представляю, - задумалась Глайя. - Но так говорит эпос. Наверно, в переносном смысле. Когда с полем было покончено, Тратаниан отправилась дальше. Дорогу ей преградило озеро.
– Дальше понятно, - кивнул я. - Она крикнула озеру: "отойди в сторону", но озеро не послушало, тогда она пришла в неописуемый гнев, озеро выпила, в яму нагадила, ну, еще как-нибудь изнасиловала…
– Нет, - сказала Глайя. - В эпосе пауков вода не бывает врагом. У нас принято объяснять это тем, что воды на Волгле мало, и она ценится. Но я думаю, все потому, что вода не имеет формы. Это сложно объяснить: для пауков облик врага важнее всего. Тратаниан увидела на берегу пасущегося коленчатого моллюска. Она вскочила на его спину и велела перевезти на другой берег. Дрожа от страха, моллюск перевез ее. Тратаниан вспорола ему брюхо, съела сердце и отправилась дальше.
– Благодарность… - фыркнул я.
– Свойственна только культурам стадных хищников, - кивнула Глайя. - Пауки не торгуют поступками.
– Постой, а у вас тоже нет благодарности?
– И у нас нет. Разве для поступка помощи нужна причина? Мне было сложно это понять. И тебе, наверно, очень сложно?
– Да уж…
– К тому же моллюск - добыча, глупо оставлять еду. Представь, что банка консервов помогла тебе заколотить деталь в крепежное гнездо - ты же ее после этого съешь, а не отпустишь в космическое пространство?
– Банка-то не живая!
– Мы уже обсуждали. Хищники не всегда делают различия между живым и неживым врагом. Тратаниан отправилась дальше и вышла к логову панцирного дракона. Дракон был страшен. Я опускаю подробности. Началась битва. Тоже пропускаю, это самая длинная и подробная часть эпоса. Наконец гигантский дракон был повержен. Тратаниан изнасиловала его, затем разорвала на части и съела. Вскоре у нее завязалась кладка яиц от него.
– От дракона?!
– Но ведь и люди в некоторых эпосах ведут род от зверей? Конечно, с точки зрения генетики…
– Да пес с ней, с генетикой! У нее будут дети от врага?!
– Вполне разумное поведение для хищников-одиночек: сильный враг - сильный генофонд. Тут другая неясность - выходит, дракон был самцом? Но самцом он не мог быть, пауки не считают геройством победу над слабым полом. Когда просишь объяснить это место в эпосе, они впадают в агрессию… - Глайя запнулась и задумчиво лизнула правую лапку. - Так вот, Тратаниан отложила кладку, и у нее родилось пятьсот одиннадцать дочерей. В оригинале - семьсот семьдесят семь, у них восьмеричная система счисления. Тогда Тратаниан бросилась на спину, разодрала свое тело на пятьсот одиннадцать частей и умерла. А дочери расползлись по миру и дали начало могущественному роду Тратаниан. Конец сказки.
– Впечатляет, - я понимающе кивнул, - Только зачем себя разрывать?
– А ведь эта сказка тебе понравилась больше, чем сказка ют… - пробормотала Глайя и задумалась.
