Рон Хаббард - Во мраке бытия
Самозваным старшим, или, по-местному, «гази», здесь был мрачный старый крестьянин, которого мы прозвали Карагезом по имени смешного героя турецких народных представлений. Однако вся власть здесь фактически была сосредоточена в руках вдовы Мелахат: имя это означает «красавица», но ее можно было считать кем угодно, нотолько не красавицей. Это была толстуха с выпученными глазами, однако именно она держала все здесь в своих руках. Я составил план действий, по которому для начала собирался выявить вес их недоработки. Поэтому я достал из мешка с вещами фонарик, который мне удалось стащить с корабля. Стараясь передвигаться как можно тише, я тенью проскользнул по вымощенному камнями двору и скрылся среди деревьев. При этом мой новенький плащ даже не зашуршал. Прикрывая свет фонаря двумя пальцами, я оглядел траву газона. Она оказалась подстриженной. Потом я обследовал кустарники — они тоже были аккуратно подстрижены. Я, оглядел фонтаны. И здесь все в порядке — бассейны вычищены, а сами фонтаны исправно работали. Разочарованный увиденным, я уже начал терять надежду и потихоньку проскользнул в главное здание. В римских постройках все комнаты выходят во внутренний дворик, не закрытый крышей.
Фонтан, устроенный в центре этого дворика, навевал приятную прохладу. Мраморный пол поблескивал в темноте, на нем совершенно не было пыли. И боковые комнаты сияли безупречной чистотой. Естественно, они выглядели несколько оголенными — в последний приезд сюда я не располагал сколько-нибудь значительными средствами. Строгий римский стиль подвергся здесь, если можно так выразиться, заметному отуречиванию благодаря огромному числу больших и пестрых ковров и всяческих портьер, которые я постепенно распродавал проезжающим туристам — я не сторонник пестроты. Прислуга пыталась завесить пустые стены циновками местного производства. И эти циновки, следует признать, содержались в чистоте и порядке.
Нет, мне никак не удавалось найти какой-нибудь изъян в содержании дома. (…)! Это явно портило задуманный мной розыгрыш. Моя собственная комната располагалась на задах дома и была вырублена в скале, на что имелись свои особые причины. Я уже собрался было открыть отмычкой замок и пойти, как мне внезапно припомнилось, что сказал Фахт-бей относительно того, что шлюха украла мои вещи. Вот это-то мне и пригодится!
Все так же беззвучно — это было нелегко, поскольку я забыл надеть специально для этого приспособленные ботинки, — я начал прокрадываться в помещение, ранее принадлежавшее рабам. Я знал, что флигель состоит из двух больших комнат, имеющих общий вход в центре. Я достал из кармана кольт сорок пятого калибра и потихоньку оттянул затвор, загоняя патрон в патронник. Фонарик я включил на полную мощность.
Резким ударом ноги распахнув дверь, я направил внутрь луч фонаря и выстрелил в воздух.
Нужно было видеть, какой тут поднялся переполох! Тринадцать человек вскочили как по команде и тут же бросились на пол, пытаясь укрыться под кроватями, под коврами или просто забиться в угол.
— Джандарма! — заорал я. По-турецки это слово означает «полиция». Стремясь усилить панику, я закричал уже по-английски: — Не двигаться, (…), иначе я тут всех разнесу в клочья!
Да, должен сказать, что шороху я навел немалого!.Прислуга совершенно растерялась и впала в панику. Из-за бьющего в лицо яркого света фонаря, да к тому же спросонья, они никак не могли разобрать, кто же это к ним ворвался, и просто орали от страха что-то бессмысленное. Они выкрикивали почти непонятные турецкие слова, из которых мне удалось разобрать нечто вроде: «Мы не виноваты!» и «Мы ничего не сделали!».
И тут, как бы довершая картину, на мой выстрел примчались несколько охранников Аппарата, которые, спеша на выручку, даже покинули свои посты на археологических раскопках. Так ко всеобщему гаму прибавился еще и рев их машин.
Сущее столпотворение!
Сумасшедший дом!
Не прошло и минуты, как группа охранников — они здесь действуют под прикрытием служб безопасности, призванных якобы «охранять найденные на раскопках ценности», — ворвалась на территорию моей резиденции и со всех ног бросилась к нам, ориентируясь на свет моего фонаря, да и по шуму нас обнаружить было не сложно. Луч света от фонаря младшего офицера группы охранников ударил мне в лицо. И тут же офицер застыл по стойке «смирно».
— Это Султан-бей! — выкрикнул он.
Мальчишку, сына садовника, одолел приступ рвоты. Обслуга, однако, тут же прекратила свои дурацкие вопли.
И тут я наконец от души расхохотался. Кто-то тем временем включил свет. И даже старый Карагез осмелился высунуть голову из-под одеяла.
— Все в порядке, — сказал он. — Это наш Султан-бей.
Охранники дружно рассмеялись словам Карагеза. Рассмеялись и некоторые из слуг. Но Мелахат не смеялась. Она продолжала стоять на коленях посреди пола, повернувшись лицом к стене, и вопила по-турецки:
— Я знала, что, когда он вернется из Америки и узнает, что эта шлюха украла его одежду, он придет в ярость. Я знала это. Я знала!
Они были уверены, что все это время я был в Америке. Мальчишка лет восьми стоял на коленях у моих ног и, дергая за полу моего плаща, молил о пощаде:
— Пожалуйста, не стреляйте в Мелахат. — Я вспомнил, что его зовут Юсуфом. — Пожалуйста, Султан-бей! Мы все тут собрали деньги и купили вам новые костюмы. Нам даже удалось украсть для вас кое-что у туристов. Не стреляйте в Мелахат, Султан-бей, мы очень вас просим!
Да, возвращение домой удалось как нельзя лучше. Тем временем командир охранников приблизился ко мне вплотную.
— Поделом им, — сказал он громко. — Я же предупреждал их, что следовало бы выставить сторожа у ворот. — Перейдя на шепот, он добавил: — Огромное спасибо за предупреждение относительно агента Короны.
После этого охранники, все еще смеясь, убрались восвояси.
Я направил пистолет на садовника:
— Все твое хозяйство ужасно запущено. Сейчас же отправляйся в сад и начинай приводить его в порядок. — Тот без единого слова пулей вылетел из комнаты, сопровождаемый двумя мальчишками-помощниками.
Потом я направил пистолет на повара:
— А ты принеси мне чего-нибудь поесть, а потом сразу же займись уборкой кухни, там у тебя грязь, как на помойке.
Повар выбежал из помещения как ошпаренный. Я направил пистолет на уборщицу:
— Сейчас же пропылесось все комнаты! Приступай к работе немедленно!
Она тут же исчезла, прихватив с собой двух девчонок-помощниц.
Теперь пистолет мой был направлен на Карагеза:
— Счета твои наверняка совершенно запутаны. Представь мне к рассвету полный отчет!
Наконец я направился в свои комнаты, давясь от приступов смеха. Как выгодно отличается здешняя жизнь от того, что было на Волтаре. Как прекрасно сознавать, что ты вернулся домой! Здесь я сам был олицетворением власти. Да, на этой планете я запросто могу приказать казнить кого угодно, даже самого Хеллера!
Глава 9Мелахат неотступно следовала за мной на пути к моей спальне. Помещение это было весьма обширным, со множеством стенных шкафов и кладовок. Она показала мне, что вся моя одежда заменена на новую и развешена по местам. Потом она застыла передо мной, умоляюще сложив руки на груди.
— Умоляю выслушать меня, Султан-бей! — все еще виноватым голосом проговорила она. — Говорила же я вам, что эта девушка плохая. После того как вы уехали в Америку, она начала здесь шляться со всеми подряд. Она еще сказала, будто вы не заплатили ей, а потом захватила ваши вещи и удрала. Завтра на ее место прибудет другая, — сказал я.
— Слушаюсь, Султан-бей.
— Помести ее в ту комнату, которая ранее использовалась для хранения инструментов.
— Как прикажете, Султан-бей. А эти вещи вам подошли?
— Нет, они скорее всего мне не понадобятся.
— Слушаюсь, Султан-бей.
Двое мальчишек вбежали в комнату с моими чемоданами и с той же поспешностью ретировались.
— Скажи повару, чтобы принес чего-нибудь поесть. А теперь убирайся.
— Как прикажете, Султан-бей.
Повар с официантом не заставили себя ждать. Они притащили огромный сосуд, полный искембе-корбуси — густого супа из рубца с яйцами — его часто держат про запас в печи. Принесли они, кроме того, и лакеру — тонко нарезанную сухую рыбу. Был тут и кувшин с охлажденной сирой — перебродившим виноградным соком и поднос с кусками пахлавы — сладкого печенья с орехами, залитыми сиропом.
— Это все, что нашлось в доме. Вы прибыли так неожиданно, — проговорил повар дрожащим голосом. — Никто ведь не знал, что вы приедете.
— На рассвете поезжай в город, — строго осадил я его, — и купи что-нибудь приличное. И не смей больше выданные тебе деньги совать в свой карман!
От такого обвинения он побледнел.
