Светлана Багдерина - Иван-царевич и C. Волк. Жар-птица
— Стой, Иванко, не торопись, — ухватила его за плечо железная рука Серого.
Посетителей в трактире не было, и хозяин с двумя шкафоподобными работникам уселись обедать прямо в общем зале. Аленушка с поклоном принесла им похлебку, нарезала горку хлеба на столе.
— Что, мясник еще не приезжал?
— Нет, хозяин, не было…
«И не будет,» — с мрачным удовлетворением договорил про себя Серый. После того, как у мясников, перехваченных метрах в ста от трактирщицкого имения, многозначительно помахали под носом топором, вряд ли они еще когда-нибудь вернутся в эту деревню. И не пожалеют.
— Аленка, вина неси.
— Извольте.
Через секунду девчушка вернулась, неся на подносе два оловянных кубка и один золотой, доверху наполненных крепкой сливовицей.
Козьма Скоробогатый повел над ней носом, зажмурился от удовольствия, прищелкнул языком.
— Эх, хороша, родимая!
— Хороша, — согласно закивали работники.
— Ну, робятушки, будем!
Мужики чокнулись и залпом выпили.
Иванушка едва успел отскочить от двери, в замочную скважину которой он подглядывал — нахлестываемые Серым хворостиной, пулей вылетели на дорогу с сумасшедшим визгом два огромных борова, а следом за ними — нечто невообразимое, что ни в сказке сказать, ни в кошмаре не увидеть: свиная голова с коровьими рогами, овечье туловище на кривых козьих ногах и поджатый конский хвост крючком. Издаваемые при этом существом звуки описанию не поддавались. Да и вряд ли они того стоили.
Серый пронзительно засвистел, вытянул уродца вдоль жирной спины хворостиной, и весь табунок помчался к лесу, поднимая за собой тучи пыли.
— Геть, геть, геть!!! Ату их, ату!!! — заливался Волк на пороге.
Царевич впервые пожалел, что обучение свисту в два пальца не входит в программу подготовки молодого правителя в Лукоморье.
— Иванко, ты — гений! — уже в который раз за день заключил Серый в свои медвежьи объятия царевича.
— След?…
— Да, след, вернее, следы, — и он махнул рукой в сторону убегающего стада. — Сам увидишь. На заднем дворе, в низинке, в отдельном сарайчике — я покажу тебе потом. Там из земли сочится вода — видать, место влажное, да особенное какое-нибудь. Или водичка такая… Ярославна бы разобралась. Оказалось, достаточно всего по одной ложке в питье добавить.
— Не ожидал я, честно говоря, что ты их вот так…
— Пожалел? — хохотнул Сергий.
— Да Господь с тобой! — взмахнул руками Иван. — Просто я бы их с удовольствием в капусту изрубил, глазом не моргнул.
— Да я поначалу так и хотел сделать, — усмехнулся Волк, — а потом подумал — а пусть-ка они на своих шкурах свою придумку испытают. Это для них похуже смерти будет, помяни мое слово.
— Особенно достопочтенному пану Козьме.
— Что посеешь — то и аукнется, — сурово отозвался Волк.
Иванушка и Серый грустно сидели при свете свечи в трактире, без аппетита пережевывая овощное рагу — от всякого мяса в этом проклятом месте они, не сговариваясь, решили воздержаться. От посетителей они отгородились объявлением с загадочными словами «Процедура банкротства» по предложению царевича — в какой-то книге он прочел, что это — волшебные слова, если ты хочешь отпугнуть незваных посетителей. Пока магия, казалось, срабатывала. По крайней мере, время от времени было слышно, как, едва подойдя, клиенты поспешно уходили.
Несмотря на сильный ветер, Серый не боялся, что волшебную бумажку Ивана сорвет — он тщательно ее прикрепил, вогнав в дверь почти по топорище самый большой топор пана Козьмы.
— Не знаю, что еще можно придумать, — вздохнул Иван. — Даже известие о том, что лиходеи наказаны, не сработало. Даже на купце, а ведь он был ближе всех к человеку…
— У тебя это как-то лихо вышло, — согласился Волк. — Я думал, что и с остальными будет где-то так же… Ну, хотя бы с половиной, с самыми свежими хотя бы…
— А Ярославна смогла бы их расколдовать?
— Наверное, смогла бы. Но ты представляешь, как мы с тобой вдвоем погоним к ней это стадо на шестьдесят голов разной животины через весь Медвежий лес? Это же недели две пути, да и Медвежьим он называется не просто так.
— А что ты предлагаешь?
И впервые, за все время их знакомства, Иван услышал, как его друг сказал «Не знаю».
Спать друзья разошлись далеко заполночь, хмурые. Было решено, как только выспятся, начать паковать те сокровища и товары, которые они обнаружили в подвалах постоялого двора, а на следующее утро погрузить и навьючить все это на имеющихся жертв магии (несмотря на решительный протест царевича) и выступить со всем стадом (коллективом) по направлению к жилищу Ярославны. О продолжении пути в Мюхенвальд придется забыть в лучшем случае на месяц, но оба они не сказали ни слова об этом. Волку было все равно, а Ивана, похоже, мучил один вопрос, обсудить который с Серым он постеснялся: а так ли поступил бы королевич Елисей — ведь перегонять скот — и, тем более, бывших людей — дело совсем не богатырское, и во всем пятнадцатикилограммовом томе не упомянывалось даже ничего похожего. С мечом и копьем в руках разить темные силы зла, защищая несчастных зачарованных — сколько угодно. Но вот что с ними делать после того, как они были защищены…
Так, беспорядочно размышляя то об этом, то о возможных методах расколдовывания товарищей по несчастью, Иванушка медленно уплывал в сон, как внезапно, на последней грани бодрствования, за мгновение перед тем, как соскользнуть в сладкие (или как придется) грезы, его осенило. Так просто! Как они не догадались об этом раньше!? Весь сон тут же как рукой сняло и, наспех натянув штаны, царевич помчался в комнату к Сергию.
Тот, похоже, уже давно спал, но как только Иванушка приблизился, острие кинжала уперлось ему в грудь.
— Ткткой? — пробормотал Волк и открыл глаза.
— Я придумал!!!
Неровный свет двух факелов озарял изнутри маленький тесный сарайчик.
— Подержи, пожалуйста, — Иванушка передал свой факел Серому, а сам стал тщательно разравнивать землю граблями, уничтожая все отпечатки копыт животных на земляном полу. В три минуты все было готово.
— Сапоги сними, — заметил Волк.
— А, ну да, — от волнения царевич долго прыгал на одной ноге, стаскивая ставший вдруг сразу слишком тесным сапог. Потом Серый ловко запрыгнул ему на плечи.
— Пошел!
И Иван пошел.
— Готово!
Волк спрыгнул, поднес факелы поближе к земле, и оба друга буквально впились глазами в истоптанную грязь.
На влажной земле четко и ясно отпечатались многочисленные следы босых человеческих ног. И почти сразу же они стали медленно, но верно заполнятся водой.
— Давай, набирай!
— Нет, пусть немножко так побудет, на всякий случай…
Когда взошло солнце, лукоморский витязь и лукоморский разбойник, растирая кулаками затекшие спины, вышли наружу. Красные от бессонницы и дыма глаза слипались. Испачканные и прожженные рубахи липли к потным телам. Догорали остатки факелов, шипя и чадя. Но в руке у все еще босого царевича был большой тяжелый кувшин.
Единогласно, первым, на ком было решено опробовать «лекарство», стал столичный купец первой гильдии Демьян Епифанов. Под морду лица ему была подсунута глубокая тарелка с почти прозрачной водой.
— Тем ложки на рыло хватило, — еще раз повторил Серый, макая недоумевающего парнокопытного мордой в чье-то фамильное серебро.
— Ну, Демьян, пей же! — умоляюще заглянул Иван в карие бараньи глаза.
Баран тяжело вздохнул, мекнул и одним глотком опустошил посудину.
Превращение произошло мгновенно. Одну секунду в стойле был баран, другую — белобрысый мордатый купчина растянулся на соломе во весь рост, уткнувшись физиономией в посудину.
— Получилось!!! — как один взревели друзья и стиснули друг друга в объятьях.
— Батюшки! Благодетели!! Родимые!!! — заголосил Демьян, обхватив Ивановы коленки огромными волосатыми ручищами. — Спасители!!! До смерти не забуду!!! Век буду помнить!… — голос его сорвался, и из горла вырвалось рыдание.
— Ну, что ты, Демьян Ерофеевич, будет тебе, полно… Ведь все хорошо же кончилось, не плачь! — Иванушка, присев на корточки рядом с купцом, обнял его неловко.
Тем временем Серый вытащил за шкирку из стойла второго барана, налил ему из ведра в тарелку воды и добавил ложку из заветного кувшина.
— Пей, морда рогатая, — посоветовал он ему.
Через минуту их человеческого полку прибыло еще на одного купца — из Переельского царства. На этот раз Волк на корню пресек всякие изъявления благодарности, отправив Ивана в трактир за тарелками, а купцов — на колодец за водой.
Спасательная операция продолжалась до обеда. По ее окончании число постояльцев «Козьмы Скоробогатого» составило 60 человек (по внешним признакам). По всем остальным — 10, вместе с Серым и Иваном. Оставшиеся — скорее кони, коровы, овцы и прочая домашняя живность, уже не помнящая, что делать с непонятными отростками на передних копытах.
