Андрей Белянин - Казак в Раю
Пожилой эльф скорчил такую рожу, словно одно воспоминание профиля Рахиль вызывало у него зубную боль, колики в животе, устойчивую икоту и шелушение ушей…
…Иван Кочуев честно орал минуты полторы. Потом заткнулся, потому что при взятии какой-то лужи клацнул зубами, едва не откусив себе язык. Оказалось, что в седле он сидит едва ли не естественней, чем в кухне на табуретке. Главное, уклоняться от свисающих веток и не пытаться как-то регулировать движение, в частности — тормозить. Конь сам всё знает…
Поэтому поводья он элегантно держал двумя пальчиками левой руки. Спина прямая, грудь колесом, пятки вниз, носки вверх, нос задран к козырьку! Мысли, первоначально короткие и обрывочные, становились неспешно-рассудительными, их хотелось высказывать вслух, причём — громко, чтобы все-все вокруг знали, какой замечательный казак резво скачет по эльфийскому лесу спасать свою… возлюбленную?!
— Вот тут — стоп, извините подвиньтесь! В том смысле, что ничего подобного меж нами нет и быть не может, даже гипотетически, на уровне вынужденного сосуществования природных антагонистов. Я не антисемит, но!.. Если трезво вдуматься, то что нас ждёт на элементарно-бытовом уровне (даже не в семейной жизни!), а просто при естественном развитии взаимных дружеских симпатий? Ничего хорошего! Расшифровываю поэтапно для тех, кто не уловил сути своими конскими мозгами… Я не буду грызть мацу, а она — смаковать сало. Ей нельзя есть свинину и сома, а мне не нравится фаршированная щука. Она будет ставить свечи на Хануку, а я гулять в ночь перед Рождеством. Ей никогда не отрастить косу до пояса, и мне тоже вряд ли пойдут пейсы, а за одно предложение — дать себя на обрезание — я ж собственными руками закопаю доброжелателя в грязи их Мёртвого моря! Так какая, к лешему, любовь?! Иван и Рахиль… Казак и еврейка… Израиль и Россия — найдите полторы тысячи различий! А самое смешное, что я сейчас действительно её спасу… И не потому, что так надо, а потому, что мне так хо-чет-ся-я!
Белый конь отлично слышал всё, возражать не возражал, но и явного одобрения в его фырканье тоже не ощущалось. Лес вообще молчал себе в зелёную тряпочку, воздух пах чем-то неуловимо рыцарским, каменный столб приближался с каждым мгновением, и… бравый подъесаул дважды протёр глаза — он не сразу поверил, что или КТО распят на сером камне столба…
Глава пятнадцатая
Нет, очень уж больно Рахили не было, вот обидно — было… Мало того что эти антисемиты остроухие даже посопротивляться не дали, так ещё и выругаться от души не удалось. В том смысле, что на каждое жуткое оскорбление эльфы отвечали взрывом счастливого хохота, и бедняжке пришлось гордо прикусить язычок, ибо веселить врага — не фиг! Хихикающих террористов положено сначала обдавать ледяным презрением, потом по-тихому вступать с ними в сговор, наобещать золотые горы, яхты, Карибы, небоскрёбы, коктейль с зонтиком и двумя соломинками, дождаться подхода израильского спецназа и уж тогда-то оторваться за всё!
— И ведь что особенно горько до дна души, таки тот факт, что этого казака всё ещё по-прежнему нет, — сдержанно возмущалась девушка, стараясь не глядеть на поскучневших эльфов. — А меня тут в его отсутствие уже даже распяли и, кажется, ещё намерены пялить дальше… Или это уже звучит двусмысленно?
Вершитель с товарищами действительно заскучал, видимо понимая, что в вопросе распятий они погорячились. То есть всё вроде бы сделано, а эффект не тот… Юная еврейка просто стояла на земле у каменного столба, а её руки были разведены в стороны и наспех примотаны обычными верёвками. С другой стороны — в камень гвозди не вобьёшь, деревца вокруг тонкие, да и спешили все. Короче, не то получилось… обидно… ну, ладно…
Может быть, именно поэтому Вершитель послал самого молодого за оружием Ивана и Рахили. Златоустовская шашка особого интереса не вызвала, хотя качество стали признали все. А вот автоматическую винтовку рассматривали долго, вертели туда-сюда, хорошо ещё не застрелили никого — благо «галил» стоял на предохранителе.
— Как действует это железо?
— Ой, таки я вам охотно покажу — развяжите руки! — едва не взмолилась девушка, буквально разрываясь от готовности помочь. Если бы она была хоть чуточку сдержаннее, ей бы наверняка позволили. А так даже самый недалёкий эльф почувствовал подвох, и Вершитель лично отложил оружие в сторонку. Он ещё что-то хотел спросить, но в этот момент из лесу стали по одному появляться прихрамывающие, постанывающие, почёсывающиеся охотнички.
Жуткая история о том, как один казак кучу эльфов победил, впечатляла красочностью эпического повествования и неприкрытой брехнёй. Участие Миллавеллора в деле вообще сводилось лишь к роли подручного оборонительного предмета. Якобы, держа отступника за ногу, усатый парень в смешной форме навалял присутствующим звездюлей, а потом ещё и отходил всех двумя вырванными соснами! Лет по двести каждой, вот… Рахиль хохотала, как припадочная! Прочие её веселья не разделяли, особенно после прозвучавшего имени Нюниэль…
— Их спасла Рыдающая Принцесса?! Клянусь мощами Элронда — это невозможно, её высочество не может так низко пасть… Помогать бегству преступника, объявленного вне закона, лишать верных подданных невинной забавы, ставить под удар собственную честь и престиж всего королевского дома Арддурхоума — немыслимо! — театрально стенал Вершитель, и многие согласно поддакивали. Пока не услышали приближающийся стук копыт и не развернулись за пояснениями. Все почему-то логично решили, что это знакомый звон копыт верного скакуна Принцессы. Кто сидел в седле, поняли поздно…
Бывший подъесаул тоже не сразу понял, куда подевались остроухие толкиенисты — стройные молодчики посыпались из-под копыт с завидной скоростью. Что поделать, даже курам не всегда нравится, когда их топчут, чего уж говорить об эльфах…
— Это моя еврейка! — без предисловий объявил отчаянный русский казак, величаво приподымаясь на стременах, и, подняв бровь на растерянного Вершителя, тихо добавил: — Шашку верни, по-хорошему…
Привыкший распоряжаться, эльф безропотно сбегал за златоустовским клинком. Иван Кочуев взялся за рукоять и одним красивым, песенным взмахом распорол удерживающие Рахиль путы. По первому шоку никто не возражал…
— Давай руку!
— Что, и сердце тоже?! Таки вы делаете мне предложение!
— Рахиль, не нарывайся… Залезай скорей, у меня, между прочим, конь на определённое время зарезервирован.
— Ваня, не шипите на меня. — Девушка честно сложила ладошки перед грудью и виновато похлопала ресничками: — Ну, вы торопитесь, с кем не бывает, мужчины всегда до жути занятые, езжайте сами, а я на лошадках накаталась ещё с детской карусели. Щас заберу свой автомат и мирно дойду пешочком…
— Рахиль, ты рехнулась? Кто ударил её по голове?!
Эльфы недоумевающее огляделись в поисках виновного — типа никто не бил, сама такая.
— Ой, только не надо настолько драматизировать, как говорила наша соседка, когда её муж не вовремя вернулся из командировки. Ситуация банальна до анекдота, но этот Отелло с завода железобетонных изделий побежал-таки на предприятие за шестиметровой сваей, попросив того, кто был в шкафу, подождать… А почему вы не улыбаетесь?
— Обернись, — тихо посоветовал казак.
— Судя по вашему тону, ничего хорошего мне там не покажут, — философски умозаключила израильтянка, поднимая верный «галил» и отправляя его в положение «за спину». — Вот давайте на спор — они все пришли в себя, достали мечи, вытащили ножики и грозят укусить зубками, я угадала?!
— Практически…
В общем, всё верно. Идиотов или трусов среди эльфов не было, лесной народ быстренько сообразил, кого здесь большинство, перегруппировался, взялся за оружие и насупился погрознее. Вершитель поправил съехавшую набекрень тиару, молча, жестами подталкивая остальных к более решительным действиям.
— Рахиль, в последний раз русским языком прошу, залезай!
— Ваня, в десятый раз человеческим языком отвечаю — никуда я не полезу! У меня на эту тему фобия, я живых лошадей боюсь с детства. Как можно доверять этой огромной, хвостатой, наглой и явно социально опасной зверюге свою жизнь, честь и достоинство…
— Какое достоинство?
— А чем ещё я должна на неё сесть?!
Подъесаул почувствовал, что буквально тупеет на корню… Да, многие боятся животных, причин этому масса, разбирать каждую смысла нет. Но, согласитесь, на данный момент белый конь был единственным видом транспорта, то есть шансом на свободу, а эта привереда всерьёз отказывалась спасаться. Иван пошевелил поводьями. Поёрзал в седле. Пару раз осторожненько толкнул скакуна пятками. Во всех трёх случаях результат идентичный — красивая цифра «ноль»…
