Cергей Бадей - План Арагорна. Хранители народов
Вздохнув, я начал рассказ. Конечно же, я рассказал не все. Мне очень не хотелось показывать все неприглядные стороны нашего мира. В конце-то концов, это тот сор, который из избы не выносят. Зная о способности эльфов определять, правду ли им говорят, я, тщательно подбирая слова, постарался рассказать все то, что было в нашем мире хорошего, разумно дозируя негативные стороны.
Некоторые вещи, о которых я рассказывал, выходили за пределы понимания эльфа. Он просил пояснить то или иное понятие. Я неожиданно понял, что разговариваю-то на другом языке! Приходилось прилагать усилия, чтобы вспомнить, как произносятся те или иные слова, не говоря уже об особо развитой части нашего великого и могучего. Я поведал Сорантаэлю и об этом своем неожиданном открытии.
— Судя по всему, знание языка было тебе дано вместе с переносом в этот мир, — задумчиво изрек эльф. — Причем, это знание было искусно вплетено в твое сознание. Интересно, кто это так постарался? И главное — зачем?
Видимо, Сорантаэль продолжал нервничать. Ваза уже несколько раз пустела и вызывалась с новым пополнением. Боюсь, что потом Сорантаэль будет страдать от переедания, хотя кто его знает, как у нас, эльфов, с пищеварением.
— Так значит, у вас люди являются доминирующим видом, и других разумных у вас там нет? — задумчиво спросил Сорантаэль, когда я закончил свой рассказ.
— Нет, и судя по всему, никогда не было, — ответил я, посасывая из бокала изумительного вкуса вино.
— Не было? — фыркнул Сорантаэль. — А откуда тогда, разреши мне тебя спросить, о нас знают?
А действительно, откуда? Конечно, фантазия — это сила и может изобразить что угодно, при условии, что она есть. Но как она могла изобразить все так точно? Я, конечно, не всех тут повидал, только эльфов и орков, но эти были вылитые эльфы и орки. Ну, может, и не вылитые, но похожи, и очень.
— Ты мне можешь рассказать о других разумных, которые обитают в этом мире? — обратился я к Сорантаэлю.
— А! Разумные как разумные. Ничего особенного, — отмахнулся Сорантаэль. — Ты мне вот что скажи: почему ты, оказавшись тут, не остался человеком, как был, а приобрел наше, эльфийское обличье?
— А что? — немедленно ощетинился я. — Было бы лучше, чтобы я приобрел вид тролля? Я бы тогда вам тут такого наворотил, что мама не горюй! И насколько я знаю, вы к людям относитесь, мягко говоря, пренебрежительно. Я не прав?
— Ну-ну! — успокаивающе поднял руку Сорантаэль. — С троллями, знаешь ли, мы справляемся быстро. Конечно, при условии, что это в лесу, а не в горах. Там они сильны. Но мы-то в горы не суемся. Нечего нам там делать. А они в лес избегают лезть.
— А люди?
— Люди? — нахмурился Сорантаэль. — Люди… Они вызывают у меня тревогу. Они поделили землю на королевства. Не спросив при этом нашего мнения и согласия. Они дерутся со всеми и между собой. Плодятся с неимоверной скоростью. Живут недолго, но за это короткое время умудряются обрасти всеми мыслимыми и немыслимыми грехами. Они слабее всех, но умудряются не только выживать, но и побеждать. И среди них уже появились довольно сильные маги. Особую тревогу вызывает то, что часть их пошла по темному пути. Их называют некроманты. И с ними сотрудничают вампиры! Есть также среди людей и сильные воины. Например, на севере живет народ — с виду сущие орки, но они люди. Называют себя варварами. Так они варвары и есть.
— А гномы?
— Эти кроты? Они живут в своих норах и торгуют со всеми, кто может хоть что-то продать и купить. Правда, должен признать, строят они хорошо и с металлом умеют обращаться. Но что такое строительство и металл без вплетенных в самую их суть чар? Только мы, перворожденные, можем это делать.
Сорантаэль самодовольно замолк. Потом снова устремил свой взор на меня.
— Но ты так и не ответил. Почему ты появился здесь в обличье эльфа?
Вот достал, а! И главное, я же не могу ему ответить, потому что сам этого не знаю.
— Да Арагорн его знает, — выпалил я, случайно вспомнив фразу Корниэля.
Брови Сорантаэля полезли вверх. Он уставился на меня так, как будто он старая леди, повстречавшая в собственной спальне привидение.
— Как ты сказал? — замирающим голосом спросил он. — Неужели этот тип уже и до вас добрался?
— Я не уверен, что мы имеем в виду одного и того же Арагорна, — осторожно высказался я.
— Если речь идет об Арагорне, то можешь в этом не сомневаться. Он может являться в разных видах, но суть его остается одной и той же. Ты уж мне поверь, — веско изрек Сорантаэль.
— Ага! Так он таки иногда является, — обрадовался я. — Может, он явится и мне? Хотя бы разок! Что-то мне сильно кажется, что я тут оказался не без его участия. У меня нашлось бы несколько ласковых слов для него. Да и то, что у нас называют рукоприкладством, тоже нашлось бы.
Сорантаэль поднялся из кресла и прошелся по веранде, потом задумчиво постоял у перил, рассматривая дивный вид города, раскинувшегося под сенью листвы гигантского дерева.
— Не знаю, явится он тебе или не явится, но надо воспринимать вещи так, как они сейчас имеют место быть, — наконец заговорил он. — Я думаю, что неразумно будет говорить, кому бы то ни было о том, что ты был человеком.
Я вдруг осознал, что Сорантаэль стоит передо мной и строго смотрит на меня.
— Но я слышал, что эльфы могут различить ложь.
На лице эльфа мелькнула улыбка.
— Вот еще одно подтверждение того, что у вас откуда-то знают наши расы. Да, мы можем отличить ложь от правды. Но я тебе советую просто не распространяться на эту тему, а спрашивать тебя никто не додумается. И еще один ценный совет: не демонстрируй свое незнание наших реалий так явно.
Легко сказать — не демонстрируй незнание! А если я, действительно не знаю? Придется, видимо, молчать с умным видом. И пусть мой умный вид остальные растолковывают, как хотят.
— И что теперь? — задал я вопрос, который меня мучил с того самого момента, как я оказался в этом мире. — Что мне предстоит в дальнейшем?
— Да ничего особого, — отмахнулся Сорантаэль. — Как член высокого дома Явэ Мер ты должен пройти определенные ступени в своей карьере. Конечно, то, что ты спас наследника, а значит, стал его названым братом, дает тебе определенные привилегии. Ну, будешь трубить в Зеленой страже меньше, чем остальные.
— Насколько меньше? — заинтересовался я.
— Да мелочь, — поморщился Сорантаэль, — каких-то пятьдесят лет.
Я в ответ на это замечание только судорожно сглотнул.
— Согласись, что служить триста лет, что двести пятьдесят — разница не очень большая, — продолжал тем временем Сорантаэль.
— Мне бы эту самую разницу хотя бы прожить, — слабым голосом отозвался я. — Учитывая то, что мне двадцать пять. Прибавить пятьдесят — как раз получится средняя продолжительность нашей жизни.
— Демолас! — строго окликнул меня эльф. — Ты же эльф, а значит и имеешь то же бессмертие, что и остальные.
— Не пойму, — поднял я на Сорантаэля глаза. — Если мы бессмертны, то почему еще существуют на этой планете места, свободные от эльфов? Или у вас нет такого понятия, как любовь и дети?
— Ну, не то чтобы совсем бессмертны, — поправился Сорантаэль. — Мы гибнем, если нас убить. Мы уходим в миры Арванаита, когда устаем жить. Да и то, что ты называешь любовью, у нас не имеет такого значения, как у людей. Это люди спешат, ибо жизнь их коротка, а нам спешить нет надобности. Поэтому и союз, который заключают между собой эльфы — следствие хорошо продуманных и взвешенных решений. Обычно в результате этого союза может быть один ребенок, максимум два. Хотя искусство любви нам не чуждо, и мы достигли в нем немалых высот.
Сорантаэль замолчал, видимо вспоминая эти немалые высоты и вообще само искусство любви. Ведь судя по его виду, он уже давно прошел и то, и другое. Если соотнести его вид с возрастом, а сомневаться в его словах у меня не было оснований, то Сорантаэлю было лет этак под две тысячи. Впоследствии я выяснил, что угадал.
— Мне думается, — нарушил молчание Сорантаэль, — что нам лучше присоединиться к общему собранию Совета. У нас с тобой еще будет возможность обсудить различные темы и аспекты нашей жизни. Замечу, что они весьма недурственны и приятны. Хотя и есть некоторые неудобства, но они незначительны и легко преодолимы. Увидишь, что быть одним из нашего народа гораздо предпочтительнее, чем кем-то иным.
Эльф немного помолчал и, поднимаясь из кресла, напомнил:
— Значит, так и решим. Никому не рассказывай о своем человеческом прошлом. Это будет нашей тайной. Не беспокойся, я умею хранить секреты. Особо избегай этих тем при разговорах с лордом Корниэлем. Он очень любознателен, наш молодой лорд, и умеет вызывать на откровенность. Хотя он порой слишком горяч. Что поделать, этот недостаток свойствен молодежи.
— Да уж постараюсь, — вздохнул я, тоже поднимаясь вслед за Сорантаэлем.
