Валерия Осенняя - Укрощение строптивого декана (СИ)
— Бездарность! — громким эхом разнеслось по полигону, привлекая внимание студентов и леди Бэллу. — Ты хуже, чем я думал. Столь элементарная мыслеформа оказалась не под силу тебе.
— Нас всегда учили по-другому, вот и вышло так! — попыталась оправдаться, чувствуя, как подрагивает нижняя губа. Я из последних сил сдерживалась, чтобы удержаться от слез.
Быть сильной! Это главная черта нашего великого рода.
— Всегда говорили прибегать к пассам и формулам с использованием внутреннего резерва. Мы не должны подаваться эмоциям, ведь тогда сила может выйти из-под контроля и истощить резерв полностью.
— А я, по-твоему, для чего? Мне надо было, чтобы ты отдалась эмоциям, чтобы выполнить мыслеформу без всех этих магических помощников в виде пассов и слов.
— Послушай, Рейнард… — неожиданно попыталась вмешаться леди Бэлла, но он не пожелал услышать.
Вплотную подошел ко мне и, нависнув надо мной всем своим ростом, прошипел:
— Не приходи ко мне, пока не поймешь что такое мыслеформа. Другого способа поднять твой резерв и пробудить силу не существует. Только мыслеформа позволит тебе по минимуму черпать из собственной магической силы! И запомни, я не ненавижу иметь дело с такими беспомощными магами, тем более с сопливыми девчонками…
— Это не так!
— Да? — не поверил Коршун, неожиданно прикасаясь к моему лицу: быстро и резко.
Я поняла, что именно он сделал, только когда мужчина поднес палец к моим глазам.
— А что это, как не слезки сопливой девочки?
Вот тут-то я уже и не стерпела, выкрикивая все наболевшее:
— Знаете, что я ненавижу?! Наставников, которые не способны обучать. Лучше бы вы в свое время приняли предложение короля и никогда не приходили в академию! Это вы бездарны! Не в силах найти подход, только и можете ерничать и оскорблять! Будто бы капризный подросток, которому все всё должны…
После я развернулась и гордо ушла, стараясь удержаться от того, чтобы побежать. Ведь эмоции все же накрыли меня. По щекам потекли слезы, а внутри все неприятно сжалось. Я чувствовала на себя тяжелый взгляд наставника, но, слава богам, меня никто не окликнул.
И только за углом академии я позволила себе кинуться в бег. Мне хотелось закрыться у себя в комнате и по-детски разрыдаться, отдаваясь чувствам горечи и несправедливости.
Я бежала коридорами, ничего не видя перед собой из-за пелены слез. Перед глазами все расплывалось и кружилось от переполнявших меня эмоций. Может поэтому не сразу заметила, что ко мне кто-то идет навстречу, из-за чего не успела притормозить, больно столкнувшись…
— Леди Ноаэль? — удивленный голос я узнала сразу.
Сэр Альберт прижимал меня к себе, не давая упасть. Я смущенно отстранилась, но была поймана за руку.
— Вы плачете? — он близко ко мне наклонился, заглядывая в глаза. — Что произошло?
И мне вдруг стало так горько, что слезы только пуще потекли. Почему? Почему я не попала к нему!
— Вас снова обидел Коршун?
Он попал в цель. Я заплакала громче, хоть и пыталась совладать с эмоциями, но ничего не получалось.
Сэр Альберт не стал что-либо говорить, неожиданно положил ладони мне на плечи и подтолкнул к главной арке. Я не противилась и не интересовалась, куда меня ведут, чувствуя одновременно стыд перед магом жизни и негодование с грустью, что ритуал так сильно меня наказал, отправив к Вортану!
И только у главных ворот академии, я с удивлением посмотрела на сэра Альберта. Он заметил на моем лице немой вопрос. Тепло улыбнулся и вдруг серьезно проговорил:
— Я знаю место, которое точно поднимет вам настроение…
И я доверилась. Сама удивляюсь себе, но на душе было так погано, что действительно захотелось хоть на немного покинуть стены академии. Слезы обиды, все никак не прекращались, и мне не удавалось взять себя в руки. Терпение в какой-то момент лопнуло. Я поняла, что ни за что больше не пойду к Коршуну. И будь что будет. Не нужна мне эта победа, если достанется такой ценой — в виде унижений и оскорблений.
Сама справлюсь и покажу все, что умею. Мыслеформа значит? Вот и отлично! Ею и займусь…
Сэр Альбер вел меня по главной мостовой, залитой ярким солнцем. Стоял полдень. По улочкам прогуливались дамы с молодыми людьми, скорее всего направляясь к аллее гионов, где росли редкие и красивые цветы. В честь них и была названа парковая столичная аллея. Но мы с преподавателем свернули в совершенно другую сторону от аллеи и главной площади, вышли к узкой незнакомой мне улочке с яркими витринами и лавками.
— Куда мы идем?
— Сейчас покажу. Уже недалеко. Оно тут, за поворотом.
И действительно, вскоре показался маленький одноэтажный домик с яркой вывеской внизу и большими окнами. «Кофейня мистера Дарнака!» Я слышала о ней, но как-то ни разу не приходилось тут бывать. Если мы и ходили в город с однокурсниками, то предпочитали аллею Гион или центральное известнейшее заведение мисс Эдаль, где подавали мой любимый печеночный торт, и всегда играла живая музыка.
Здесь же я была впервые. Сэр Альберт галантно пропустил меня вперед, где нас тут же поглотил мягкий свет здешней атмосферы и приятный аромат кофе.
Мы прошли за дальний столик возле окна. К нам тут же подбежала подавальщица в милом фартучке поверх легкого бежевого платья.
— Сэр, мисс, что бы вы хотели?
— Одну чашечку крепкого кофе, травянистого наваристого чая и два кремово-шоколадных пирожных.
Я изумленно замерла, удивленная его осведомлённостью. Откуда он знает, что я люблю ароматный чай из горных трав?
Девушка кивнула и убежала к следующему столику. Тогда я осмелилась прямо спросить:
— Как вы узнали?
— Я все знаю о своих студентах, — с хитрой улыбкой проговорил сэр Альберт, вгоняя меня в краску.
Вся эта ситуация напоминала какой-то фарс. Он преподаватель. Так почему повел свою студентку в кафе? Это неправильно. Возможно, Пышечка или Ирма обрадовались такому повороту событий, но меня столь странное поведение несколько смущало.
Сэр Альбер будто понял, что меня тревожит и неожиданно произнес:
— Мы за территорией академии, а это меняет всякие уставы и правила. Здесь, в столице, мы просто зашли посидеть в кофейню и пообщаться. Поверьте, вам это надо. Я же видел, в каком состоянии вы убегали с полигона…
Меня мгновенно охватили злость и обида, как только мужчина об этом сказал, тем самым напоминая о Коршуне.
— Он оскорбил вас?
Я не спешила отвечать, наблюдая, как вернулась подавальщица с подносом. Она поставила перед сэром Альбертом чашечку ароматного кофе, а мне подала чайничек с заваренными травами и миниатюрную чашечку.
Как только девушка ушла, сэр Альберт осторожно налил мне чаю. И лишь тогда я ответила:
— Дело не в оскорблениях, к этому я уже привыкла. И даже согласна терпеть, если он будет обучать меня. Все-таки Коршун великий маг, но как оказалось это только слова. Декан элементарно не может объяснить, чего хочет от меня и… — тут я подняла взгляд, неожиданно для себя замечая, как в голубых глазах сэра Альберта после моих слов промелькнуло довольство. Впрочем, я не придала этому значения, будучи поглощённая негативными эмоциями к Вортану. — Хочет от меня мыслеформу, но на деле не поясняет, как ее образовывать! Представь огонь, направив негативную эмоцию. Гениальное просто объяснение!
Я и не заметила, как стала выговариваться, избавляясь от накипевшего негатива. Остановилась только тогда, когда нам принесли пирожные.
Некоторое время мы ели в тишине. Я наслаждалась воздушным бисквитом со сливочным кремом и кусочками шоколада с лимонной цедрой. Невероятно вкусное сочетание сладкого и кислого.
И здесь сэр Альберт угадал о моих предпочтениях! Я обожала бисквитные пирожные со смешанными вкусами горчинки, сладкого или кислого.
— Мыслеформа, это в действительности несложно, — неожиданно проговорил преподаватель. — Стоит только понять саму суть. Помимо эмоций и мысли нужна чистая внутренняя сила, направленная на саму мысль и негативный посыл. Однако мыслеформа имеет свой минус. Постоянные негативные эмоции плохо сказываются на состоянии мага. Хотя да, эта магия использует по минимуму резерв, если приловчиться и научиться прибегать только к эмоциям. На первых трех курсах вы изучаете, что эмоции вредны для мага. Им нельзя поддаваться. И не зря. Сильная негативная эмоция может сравниться по силе со средним, а может и большим, резервом. Стоит быть очень осторожным, чтобы не перепутать грань резерва с гневом.
Здесь он сделал паузу и нахмурился, о чем-то размышляя. Я ждала, пока он продолжит, но отчего-то сэр Альберт молчал.
— А возможно этому научиться самой?
— Все возможно. Арчибальт Ростен изучал мыслеформу. У него лучшие работы на эту тему. Еще Хорзен Оливер и Акинтий Моран…
Он неожиданно замолчал, видимо заметив в моих глазах нехороший блеск. Ведь я собиралась взять эти книги.
