Кэтрин Коути - Стены из Хрусталя
— Кстати, ты о ком? Кто там на уолтеровских ушах повис?
Эвике перестала радостно улыбаться. Она подошла к Гизеле настолько близко, насколько позволял выпиравший живот.
— Нужно было сразу тебе рассказать, но я все собиралась с духом, — зашептала она. — Мы с тобой больше не должны видеться. То есть, еще как должны, но не здесь. Потому что капкан останется капканом, даже если украсить его омелой. Это все, что я могу рассказать. Просто в другой раз давай встретимся в кофейне. Или в пассаже. Или на той же выставке. Не приходи сюда, пожалуйста.
— Что? Эвике, милая, ты с ума сошла? Я не понимаю… Что-то случилось? Уолтер запрещает тебе иметь подруг? Или…
Обе одновременно повернулись к двери, в которую кто-то молотил. Прижав палец к губам, Эвике подкралась поближе и спросила.
— Друг или враг?
— Опять твои шпионские игры, — прозвучал усталый голос Уолтера.
— Ты постучался неправильно.
Слышно было, как мистер Стивенс шаркает ногами за дверью.
— Я жду.
Последовала серия коротких стуков, пауза, и снова три стука.
— Так-то лучше, — проворчала его женушка, отпирая дверь.
Уолтер был бледен, как снег. Но не как лондонский снег, который падал сероватыми хлопьями, а как свежевыпавший снежок на горных вершинах.
Особенно мистера Стивенса удручало, что Фанни с Бертой улизнули слишком быстро, а сам он не успел вытребовать обратно свой кошелек. На извозчика пришлось занимать у мисс Маллинз. Пустяк, но неприятный осадочек остался. А уж увиденное на улице и вовсе повергло его в уныние.
— Здравствуй, Гизела, — с выстраданным спокойствием он поклонился вампирше. — К тебе там посетительница. Стоит у наших ворот.
— Уолтер, я так рада тебя видеть! Неужели Берта пришла сюда? Как мило! Почему ты не позвал ее?
— Потому что это не Берта. Какая-то другая… дама. Она оторвала чугунный цветок от ограды и гадает на нем «любит-не любит.» Она просила сообщить тебе, что ты восхитительна. Давай уже, иди к ней поскорее.
— Ой.
Гизела села на стул и прижала шляпу к груди.
— Могу я попросить у вас политического убежища?
— Нет. Твою подругу там кэб дожидается. Ну так вот, за это время успел поседеть не только кучер, но и лошадь. И наши соседи будут тебе очень признательны, потому что собаки воют уже у всего квартала. И кошки тоже воют. И канарейки.
— Вот именно, Гизи, нехорошо заставлять эту леди ждать, — вмешалась Эвике-перебежчица. — Лучше уходи, пока не привлекла ненужное внимание.
— Ну что ж, пожалуй, я пойду… Спасибо за гостеприимство, Эвике! Твои скульптуры изумительны. Уолтер, как жаль, что мы так и не поговорили, но, надеюсь, встретимся в другой раз. Я так скучала по вам обоим.
Она боязливо покосилась на дверь.
— Ну… Я пойду. Да, пойду. Надо. Прощайте!
Супруги дружно помахали ей вслед, но уже поднимаясь по лестнице, вампирша услышала сдавленное «Как ты могла ее пригласить?» и в ответ шипение «А что мне оставалось делать?»
Гизела передернула плечами. Она никак не могла понять, что же такого натворила за последнее время, раз и Уолтер, и Эвике так к ней относятся. Неужели Эвике не хочет с ней знаться, а Уолтер забыл все, чего между ними не было, но ведь могло быть?..
Впрочем, эти мысли быстро вылетели из головы. Впереди ее ждала Судьба.
Надвинув шляпу на самые глаза и закутавшись в мантилью, Гизела толкнула входную дверь в надежде, что останется не узнанной. Но у самых ворот стояла леди Маргарет, с тем самым чугунным цветком, на котором оставался последний лепесток. Увидев Гизелу, она отшвырнула его, судя по раздавшемуся звону, угодив в чье-то окно. Это обстоятельство ее ничуть не смутило.
— Доброй ночи, Жизель! Какая у тебя хорошенькая шляпка, — она с восхищением воззрилась на шляпу Гизелы, которая размерами соперничала с тропическим островом. — Подойди поближе, чтобы я разглядела как следует.
Гизела сделала шаг вперед, понимая, что сопротивление бессмысленно.
— Зачем вы пришли сюда? Не лезьте в мою жизнь.
Леди Маргарет посмотрела на нее озадаченно.
— Я приехала за тобой. Не могу, когда ты далеко. Как будто… как будто мое сердце пришито к тебе невидимыми нитками, и когда они натягиваются, оно болит. Но даже эта боль мне приятна.
Она распахнула дверь кэба и протянула девушке руку. Ее бежевые замшевые перчатки были безупречно чистыми. Наверное, носит с собой несколько пар запасных.
То было предложение, от которого невозможно отказаться, так что Гизела послушно забралась внутрь, надеясь на лучшее, но готовясь ко всему. Мало ли что ей взбредет на ум? Вдруг замкнутое пространство кареты спровоцирует ее на… что-нибудь?
Леди Маргарет устроилась рядом и отдала Гизеле свою муфту, в которую та, исключительно чтобы избежать долгих препирательств, сразу же сунула руки. Карета тронулась, хотя лошадь, ослабевшая от страха, едва перебирала ногами. Женщины сидели молча, пока не увидели за окном прямоугольные башенки усадьбы. Лунный свет мерцал на каменных стенах и казалось, что сам дом отлит из черного матового стекла.
— Так прекрасно, — прошептала леди Маргарет у самого уха Гизелы.
— Да не то слово! — почти искренне произнесла виконтесса, понимая, что их дорога длиною в вечность почти закончилась. И где-то там есть Берта.
— А что именно прекрасно? — все же уточнила она, ведь Дарквуд Холл даже в пьяном угаре прекрасным не назовешь.
— Любить, — отозвалась вампирша и повторила, словно сама еще не до конца поверила, — это так прекрасно. Кто бы мог подумать.
Глава 7
До усадьбы Берта добралась первой и довольно долго поджидала Фанни у ворот, а как только он появился, выпалила давно терзавший ее вопрос:
— В то утро, когда все произошло, ты сказал хозяину, что Фетч напугал Гизелу и она выбежала из комнаты. Откуда ты это узнал? Ты ведь не успел ее расспросить.
Вампир сбился с шага, но почти сразу ответил:
— Он со всеми гостями так поступает.
— В таком случае, почему ты нас не предупредил? И вот еще что — Гизела мне рассказала, что не закрыла за собой дверь, когда выскочила в коридор. А потом оказалось, что единственная открытая дверь ведет в покои этой вашей миссис Мастер. Стало быть, кто-то закрыл дверь за ее спиной и открыл другую. Уж не ты ли, гаденыш? Подставил нас, да?
В каждом ее зрачке полыхало по ледяной искре. Фанни в точности знал, что именно она чувствует, и хотя вампирша в любой момент могла вцепиться ему в глотку, даже успел ее пожалеть. А может не ее, а в который раз себя. Упыри ведь не транжирят сострадание направо-налево.
Ухмыльнувшись, он попытался высокомерно посмотреть на Берту, но для этого ему пришлось бы как минимум встать на цыпочки, а то и подпрыгнуть. Посмотреть получилось всего-навсего с вызовом.
— А пусть и так. Только на ее месте должна была оказаться ты! Ты в такой же мере леди, что и Маргарет. Вы бы спелись. Но кто же знал, что ты первая в ванную заскочишь! А мисс Гизела… да, не повезло ей, но в любом случае, так авантажнее для всех нас.
— То есть, для всех вас.
— Именно! С тех самых пор, как эта женщина завлекла милорда в свои сети, он только и думает, как бы ее подчинить. Только и разговоров, что про миледи, больше ни до чего ему дела нет! Живут, как Панч и Джуди. Вечно скандалы, вечно интриги, перед соседями стыдно. Все знают, как эта выскочка его на себе женила! Ну ничего, теперь-то она не встанет между Мастером и интересами клана.
— А если я пойду и наябедничаю?
— Хозяин отходит меня осиновой тростью, — ответил Фанни с равнодушием шалуна из отчаянных, который уже протоптал дорожку в кабинет директора. — Не убьет ведь. На мне все праздничные хлопоты.
— Дружно живете, — похвалила Берта. — Раз уж нечисти все собаки чураются, Мастер завел тебя. Есть на ком плохое настроение вымещать.
— Ну и ладно. Собаке, по крайней мере, не только пинки, но и кости перепадают. При жизни мне везло гораздо меньше.
И тут она сказала нечто такое, от чего юный вампир чуть не запнулся.
— Предатель.
— Ч-что?
— Ведь не станешь отрицать, что предал его. Своего господина. План у него изначально был гадкий дальше некуда, но от твоего вмешательства стало только хуже. Ты не только нас подставил, но и его подвел. Предатель и есть.
Она продолжала говорить, но ее звенящий от негодования голос слился с другими голосами, которые на разный лад повторяли одно и то же слово.
Вот только все это неправда!
Он не предатель.
Уже не предатель.
Срочно вспомнить! Фанни зарылся в воспоминания и отыскал одно из самых любимых, которое ценил, как бывший пьянчуга ценил бы костюм, купленный на первую непропитую получку.
1771 год, Конгресс Верховных Вампиров в Париже.
