Александр Рудазов - Сын архидемона
— Здорово, Олег, — кивнул мне Святогневнев.
— Доброе утро, Лева. А где Джемулан?
— Мужик тот? Да дрыхнет еще. Как сурок.
— Ну пускай дрыхнет пока. Представляешь, Лева, а мне сегодня сон приснился, — поделился я.
— Яцхенам снятся сны? — удивился Святогневнев.
— В том-то и дело, что обычно я без снов дремлю, так, проваливаюсь куда-то и… ну и так далее. А сегодня вот приснился, да еще странный такой. Как будто я снова человек, а за мной гонится… я сам. Только не нынешний, шестирукий.
— Шо значить снова человек? — насторожился Щученко. — Вы ж инопланетянин! Пришелец с ентого. как его… Альдебарана, что ли? Запамятовал, шо вы мне там в анкете накалякали.
— Полковник, я же вам уже говорил — я не инопланетянин.
— А хто ж тогда?
— Демон, — досадливо огрызнулся я.
— Вы мне это бросьте, товарищ Бритва! — погрозил пальцем Щученко.
— Существование инопланетных товарищей я еще в принципе согласен допустить, поскольку это не противоречит советской науке и неоднократно предсказывалось советской научной фантастикой в лице, значить, товарищей Толстого и Солженицына. А демоны и прочая нечисть — это все бесовщина и мракобесие. Такое, значить, только в отсталых буржуйских странах бываеть.
— Ну и хрен с ним, — отмахнулся я. — Лева, у тебя сонника случайно нет? Охота глянуть, к чему такие сны снятся.
— Нету у меня сонника, — снял сковороду с плиты Святогневнев. — Мне вообще ничего не снится, да я и не сплю, собственно.
— Знамо дело. А вам что сегодня снилось, полковник? — полюбопытствовал я.
— Глупейший, значить, вопрос. Запомните, товарищ Бритва, настоящему, значить, коммунисту могуть сниться только вожди мирового пролетариата или победа мирового коммунизма!
— А голая женщина не может присниться?
— Только ежели Надежда Константиновна Крупская!
— А вам что сегодня снилось, товарищ куратор? — спросил я у Джемулана, как раз вошедшего в кухню.
Сид окинул нас троих пренебрежительным взглядом. Увиденное ему явно не понравилось. Он вытер совершенно сухие руки совершенно сухим полотенцем и ядовито процедил:
— Если у вас есть время болтать о таких глупостях, быть может, у вас найдется и время объяснить мне, почему из кранов не идет вода?
— Так отключили еще третьего дня, — пожал плечами Святогневнев. — Ремонтные работы у нас — до конца недели воды не будет. Никакой — ни горячей, ни холодной.
— Серьезно? — огорчился я.
— Ну а кого волнует, что кладбищенскому сторожу помыться негде? — посетовал Святогневнев. — А идти в ЖЭУ скандалить мне не с руки — они и так на меня косятся последнее время. Фиг уж знает почему.
— Может, они там просто все антисемиты? — предположил я.
— Так я же не еврей.
— Да это я так шучу.
— А. Извини, Олег, я просто не всегда понимаю, когда ты шутишь, а когда тупишь.
— Я всегда шучу, — обиделся я. — Я вообще по жизни добрый и веселый человек. Просто кое у кого нет чувства юмора, и эти кое-кто не понимают моих шуток. Не буду называть конкретные имена.
Джемулан все же кое-как ополоснул рожу водой из ведра. Святогневнев с утра сходил на колонку. Однако этого силу показалось недостаточно — он даже собрался прыгнуть в другой мир чисто для того, чтобы принять ванну.
— Думаю, Хорадзима подойдет, — задумчиво произнес Джемулан, сверившись с ирбинкобоем. — Среди его достопримечательностей названа знаменитая на сотню миров купальня. Если верить рекламному проспекту, ее посещают даже боги.
— Правда, что ли? — усомнился я.
— Реклама обычно сильно преувеличивает. Но даже если там в тысячу раз хуже, чем обещают, это все равно лучше ржавого ведра с ледяной водой.
— Можно подумать, у нас тут бани плохие, — обиделся за державу я. — А ты вот в Сандунах бывал? Если не бывал, тогда молчи лучше.
Признаться, в Сандуновских банях я и сам не бывал. В Москву я впервые нагрянул уже будучи яцхе-ном, а в этом виде достаточно сложно посещать общественные места. Особенно такие, где все голые. Ну вот теперь и восполню пробел.
Услышав о походе в баню, оживился и Щученко. Полковник любил и ценил хорошую парилку.
— Езжайте на метро до «Кузнецкого Моста», а там дуйте по Неглинной, пока не дойдете до Звонарского, — проинструктировал нас Святогневнев. — Найдете сами-то?
— Вы, товарищ Святогневнев, не волновайтесь, значить, по пустякам, — надул щеки Щученко. — Я усю жизнь в столице нашей родины прожил — чать, не заблужусь.
— Только это другая Москва была. — пробормотал я. — Порт пяти морей.
— Одного моря, — поправил Щученко. — Советского.
Деньгами на расходы нас снабдил Святогневнев. Полгода назад, когда я исполнял желания пацанов, решивших поиграть в демонологов, мне в руки упала кругленькая сумма — без малого миллион долларов. В Лэнге от этих зеленых бумажек толку чуть, так что я без сожалений отдал их знакомому мертвецу. Святогневнев, будучи довольно скромен в быту, потратил немного на всякие научные прибамбасы, но большую часть просто закопал в подвале. Класть в банк не стал — побоялся, что начнут спрашивать, откуда у кладбищенского сторожа такие деньжищи.
Я немного тревожился, что Джемулан испугается спускаться в черное жерло подземки. А если все-таки спустится — перетрусит поезда метро. Ну знаете, как старик Хоттабыч шарахался от всякого такого.
Однако мои страхи были беспочвенны. Джемулан — не какой-то средневековый крестьянин, а матерый энгах с огромным опытом. Он бывал в сотнях миров — от первобытных до сверхразвитых. На такое чудо света, как московское метро, сид взирал с неизменным равнодушием и вел себя так, словно прожил здесь всю жизнь. Ничто в нем не выдавало чужака.
У меня и то проблем возникло больше — я замешкался с турникетом, не сообразив поначалу, куда прикладывать карточку. Давно не доводилось ездить в метро. А Джемулан проделал это одним машинальным движением — ну точно коренной москвич.
Немного погодя я заметил, что равнодушие Джемулана — лишь кажущееся. Сид очень цепко и внимательно наблюдал за происходящим вокруг, буквально фотографируя глазами каждого встречного. Машинальность его жеста у турникета не была естественной — он очень искусно скопировал действия проходившего перед ним.
Наверное, имённо таким вещам и учат в академии энгахов. Сливаться с толпой, становиться своим в каждом посещенном мире.
— Именно так, патрон, — подтвердил Рабан. Он, как всегда, следил за моими мыслями.
— Волдреса этому тоже учили.
— Зато меня не учили, — пробормотал я.
Было очень приятно в кои-то веки ехать среди нормальных людей в нормальном вагоне метро. Народу вокруг больше, чем в жопе у негра, но никто от меня не шарахается, никто не косится с подозрением, не хватается за оружие и не осеняет себя крестным знамением. Все-таки очень полезный кулончик мне достался. Жаль только, что я замаскирован под девицу. Причем довольно-таки симпатичную — уже дважды ловил на себе мужские взгляды. Один паренек студенческого возраста вообще решил побыть джентльменом и настойчиво пытался уступить мне место.
— Девушка, садитесь, — уже во второй раз предлагал он.
— Спасибо, я постою, — во второй раз отвечал я.
— Да садитесь, ладно вам!
Блин, ну вот как этому пионеру объяснить, что это я только выгляжу девушкой, а на самом деле оживший ночной кошмар? Чтобы отвязаться, я все-таки уселся. Зря. Студент сразу же решил, что теперь мы с ним друзья, и двинулся далыше.
— Девушка, а разрешите с вами познакомиться? — предложил он. — Вот меня Виктором зовут, а вас?
— А меня нет.
— Ну девушка, ну как вас зовут?
— А ты угадай, — огрызнулся я.
— Интересно, давайте попробуем! — оживился Виктор.
— Катя?
— Нет.
— Маша?
— Нет.
— Марина?
— Нет.
— Ира?
— Нет.
— Оля?
— Близко. Но все равно неправильно.
— Близко, но неправильно. эм-м-м. не знаю, сдаюсь. Так как все-таки?
— Олегом меня зовут. Знакомиться не передумал?
Мой незадачливый ухажер крепко задумался. Кажется, он пытался сообразить, шучу ли я или говорю серьезно. И если серьезно — как это понять? В единственное возможное объяснение ему явно не верилось — уж больно женственной личиной меня снабдил волшебный кулон.
Не знаю, что бы он надумал, но тут как раз объявили «Кузнецкий мост».
— Давненько я в баньке не был. — предвкушающее потер руки Щученко, поднимаясь на эскалаторе.
— Для вас, товарищи, наша русская баня — дело, значить, новое, незнакомое. Я вам кажу так — самый лучший пар как раз с утра, по первачку. Только подолгу, значить, не парьтесь, если привычки нет — сморить могеть. Шапки веники-то все взяли?
Джемулан посмотрел на полковника коровьим взглядом.
— Да веник там купить можно, наверное. — с сомнением произнес я.
